Солнце так же медленно, будто нехотя, поднималось над горизонтом. Когда мы достигли широко деревянного моста через речку, было уже почти светло. И я могла любоваться пейзажем, состоявшим в основном из бескрайних полей и кое-где мелькавших по сторонам от дороги деревушек. В этих широтах было намного теплее, поэтому лёд уже полностью растаял, как и снег на полях, обнажив тёмную, почти чёрную землю, только и ожидавшую пахаря, который засеет её зерном.
Столицу я заметила издалека, причём прежде услышала, нежели увидела, такой шум и гомон царили даже в округе.
К широким воротам, обитым металлическими узорчатыми пластинами, мы подъехали уже в плотном ряду других телег, повозок и даже одиночных всадников. Пешеходы, а их тоже было немало, шли чуть в стороне, боясь быть раздавленными в такой тесноте. Скорость передвижения всё снижалась и снижалась, пока наконец мы не встали неподалёку от ворот, двинувшись дальше только через несколько минут. Я увидела, что открыта лишь одна створка, через которую стражники и пропускают путников и торговцев, прошедших досмотр.
Чем ближе мы продвигались к воротам, тем больше я начинала нервничать. Из-за большой плотности скопления людей, животных и массивных средств передвижения, я не могла рассмотреть, как именно привратники проверяют желающих попасть в город. Возможно, они задают какие-то вопросы, и, если я неправильно отвечу или допущу какую-нибудь ошибку в поведении, меня могут в чём-то заподозрить. В общем, чем ближе мы подъезжали, тем больше я себя накручивала. И когда перед нами остались лишь две телеги, мои нервы уже были натянуты до предела. А пальцы, судорожно сжимавшие мешок, побелели.
Я во все глаза смотрела, как проверяют повозку пожилой супружеской пары, вместе с которыми на рынок приехала восьмилетняя внучка. Муж и жена были дородными, краснощекими блондинами, а девочка – худенькая, смуглая, с тёмными волосами и глазами. Судя по доносившимся обрывкам разговоров, малышку впервые взяли в столицу, и теперь она была полна впечатлений. Осмотрев их товар и повозку и не найдя ничего предосудительного, стражники переключились на людей.
Один из них вложил в руку толстяка предмет, похожий по форме на яйцо, сделанное из красного полупрозрачного камня. Несколько мгновений камень полежал на раскрытой ладони крестьянина, затем стражник забрал его и отдал жене возницы. А потом таким же образом яйцо попало к внучке, взиравшей на него с восхищением ребёнка, получившего возможность прикоснуться к настоящему сокровищу.
Вдруг камень вспыхнул резким сияюще-красным светом, озарив перепуганное лицо малышки и даже стоявшие поблизости телеги. В следующий миг всё потонуло в какофонии криков отчаяния, ругани, ржании лошадей. Полная женщина в мольбе простирала руки к оттаскиваемой привратниками внучке. Высокий худой стражник бил толстяка, пытавшегося отнять девочку. Другой уже вязал ему за спиной руки. Затем связали и его жену. А телегу под конвоем проводили в город. Куда исчезла внучка, я не видела. Кругом пошли шепотки.
- Такая маленькая, а уже оборотниха…
- Да всего ж восьмая доля крови, он сказал, разве это считается?
- Амулет сработал, значит, считается.
- Красиво-то как, никогда такого раньше не видела…
- Молчи, дура, всю печёнку мне выгрызла, смотри, чтоб на тебя не сработал…
Я почувствовала, что меня бьёт озноб. Какая сила должна быть вложена в это красное яйцо, если оно почувствовало такую незначительную часть крови оборотня? Ведь девочка и оборачиваться вряд ли способна, её зверь слишком слаб, если он вообще есть у неё. Хотя что-то есть, иначе амулет бы не сработал. А не почувствует ли он спрятанного в телеге Арона? Нужен ли ему прямой физический контакт? Или достаточно ощутить наличие оборотня рядом? Я знала, что Арон за время пути усыпил своего волка, чтобы его не учуяла магия Охотников. Точнее, я знала, что он старался это сделать. Но вот получилось ли у него?
За всеми этими размышлениями я пропустила досмотр телеги, шедшей перед нашей, и очнулась только от грубого низкого голоса, спросившего возницу:
- Запрещённые товары везёте? Оборотней скрываете?
33
Наш возница невозмутимо ответил: «Нет», и я подивилась его силе воли и бесстрашию. Хотя, возможно, это и была всего лишь игра, но получалось у него очень хорошо. Я поверила.
Я же вела себя, как и обещала Арону, согласно привычному образу крестьянки – тихо, скромно, опустив глаза. Когда стражник протянул мне красный камень, я думала, что рука будет дрожать. Однако ж, я тоже оказалась сильнее, чем могла ожидать от себя самой. Яйцо было довольно тяжёлым и неожиданно тёплым, оно будто слегка вибрировало у меня на ладони. «Здесь нет оборотней», - сообщила я ему мысленно, направив на него всю уверенность, которая у меня была. Амулет слегка мигнул и погас, будто соглашаясь со мной. Долговязый страж подозрительно посмотрел на меня и на всякий случай подождал ещё несколько секунд, чтобы убедиться, что я не оборотень и не представляю опасности. Камень больше не подавал признаков жизни. Стражник забрал его из моей руки и махнул остальным. После чего нас беспрепятственно пропустили в город.
Уже когда телега, поскрипывая, тащилась по одной из боковых улочек, меня настиг откат. Внутренности скрутило в тугой узел, будто прачка отжимала бельё, выворачивая его с нечеловеческой силой. Меня скрючило, согнув пополам, я с трудом сумела подобрать колени и прижала их к груди. Стало чуть легче. «Это магический откат», - мелькнуло где-то на задворках сознания. Значит, я колдовала? Обманула красный камень? Правда?
Ну если я смогла обойти амулет такой силы, то уж избавиться от последствий и подавно сумею. Я заставила себя расслабиться и разогнуть сведённые судорогой ноги. Закрыла глаза и попробовала рассмотреть узел в животе внутренним взором, представила, как нащупываю пальцами и скольжу по его изгибам, постепенно разворачивая один завиток за другим.
Когда я открыла глаза, наткнулась на немигающий взгляд возницы. Мужичок с откровенным испугом пялился на то, как я шевелю пальцами у своего живота. Я смутилась и сделала вид, что просто разглаживаю складки на одежде. Он не поверил, но отвернулся и начал распрягать лошадь. Оказывается, пока я разбиралась с последствиями магического отката, телега заехала в какой-то закрытый двор. Где, по-видимому, и был запланирован конец нашего путешествия. Как только я спрыгнула на утрамбованную землю, возница начал освобождать телегу от клеток с птицей и бочонков, а затем разбирать доски, под которыми скрывался Арон. Оборотень кряхтя выбрался наружу. Я ему не завидовала – несколько часов пролежать на досках, не имея возможности хотя бы повернуться.
- Ты как? – Подошла к нему и легко коснулась его плеча.
- Нормально, - скривился Арон, - сейчас немного приду в себя и двинемся дальше.
Он разминал затёкшие мышцы, а я тем временем осматривалась по сторонам. Здесь явно жил торговец. Весь двор был заставлен рядами тюков и бочонков, из крытой части доносилось блеяние и мычание живого товара. Вот только никого из работников, как и самого хозяина, видно не было, значит, доверяет нашему вознице. А может, наблюдает откуда-нибудь, сам оставаясь невидимым. Я скользнула взглядом по окнам, на одном из которых дрогнула занавеска. Мне не слишком нравилось, что у нашего необычного прибытия в столицу были свидетели. Нужно поскорее уходить отсюда.
- Ну что, пойдём? – Спросил Арон, будто прочитав мои мысли.
- У тебя есть какой-нибудь план? – Поинтересовалась я, выходя на улицу.
- Есть один, - как-то неуверенно ответил оборотень.
Но я не стала требовать разъяснений, меня поглотил уличный шум и интенсивное движение. Сразу, как мы оказались за воротами, меня начали нещадно толкать, причём иногда в противоположные стороны. Я ухватилась за руку Арона и старалась идти сразу за ним, скрываясь от людского потока, который будто огибал оборотня.
Когда-то он говорил мне, что Карина красива. И сейчас я могла сама в этом убедиться. Видно, что строился город не хаотично, а по строгой планировке. Улицы расходились прямыми лучами от центральной площади, на которой располагался королевский дворец. Правда, я видела его издали и лишь мельком, когда мы пересекали одну из широких улиц-лучей, но вид величественного сооружения с белоснежными колоннами и золотой лепниной впечатлял. Если на окраине города постройки были попроще, попадались даже и с деревянным вторым этажом, то ближе к центру располагались исключительно каменные трёх или четырёхэтажные здания с разнообразной, но гармонично подобранной отделкой, с мозаикой или фресками на стенах.