Как я ни старалась, не могла придумать ни одного варианта проникновения в столицу, ворота которой охраняли усиленные патрули стражи со специальными амулетами – определяющими кровь оборотня в каждом, кто возьмёт это приспособление в руку. Хотя… В Верден-то мы пробрались через тайный лаз контрабандистов, может, и здесь Арону известно что-нибудь подобное, какой-нибудь подземный ход. Наконец я не выдержала этой неизвестности и обилия тревожных мыслей и окликнула оборотня.
- Арон, что мы будем делать дальше?
Он тотчас открыл глаза, значит, не спал, думал.
- Я пойду в деревню, разузнаю, что к чему, а ты, - он сделал особое ударение на этом слове и со значением посмотрел на меня, - ты остаёшься здесь и ждёшь меня, не двигаясь с места. Я могу рассчитывать, что ты никуда не влезешь, пока меня не будет, и не пойдёшь вслед за мной?
Почему он разговаривает со мной, как с непослушным подростком? Разве я влезала куда-нибудь? Ну, не считая ведьм-кровопийц, вторжения убийцы в нашу комнату в трактире и падения с метлы. Но разве это всё моя вина?
- Я обещаю, что буду сидеть здесь и ждать тебя, даже если на меня нападёт стадо бешеных белок. – Сказала и сразу пожалела, ведь действительно веду себя как подросток, вот и обижаюсь без причины.
Арон обнял меня, поцеловал в висок, в щёку, затем в губы. Поцелуй был тёплым и нежным.
- Я люблю тебя, - сказал он, глядя мне в глаза. – Ты ведь никуда не уйдёшь? Это может быть опасно.
- Я буду ждать тебя здесь, обещаю. – Растаяла и растеклась в его ласковых руках. Вот почему нельзя было сразу так?
Арон ушёл, а я осталась ждать его, спрятавшись за стволом широкой берёзы и наблюдая за деревней.
Неподалёку проходила дорога в столицу, она огибала деревушку с правой стороны, поэтому мне был едва виден самый краешек, но иногда досюда доносилось ржание запряжённых в повозки и телеги лошадей, мычание перегоняемых на рынок коров или громкие людские голоса, но вот слов уже было не разобрать.
Я и сама не заметила, как уснула. Сказалась безумная ночь, облава, устроенная Охотниками, собственные раны и страх за умирающего от потери крови оборотня. Мне опять приснился особняк с красной крышей, старческий голос отдавал какие-то указания, слов которых я не могла разобрать, хотя очень старалась вникнуть.
Проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо. И снова сработали глубоко дремавшие прежде рефлексы. Ещё до того, как открыла глаза, перехватила, выворачивая, кисть левой руки, коснувшейся моего плеча, опрокидывая противника на землю, прижимая его сверху своим телом, и одновременно выбивая оружие из правой руки. Всё это заняло не больше двух мгновений, тело само знало, что нужно делать, и остановить его я бы никак не смогла. Хотя уже через секунду знала, что это не враг, и что в руке у него не оружие, а тоненькая веточка берёзы, которая выросла на солнечной стороне, а потому на ней раньше всех остальных набухли зелёные почки.
- Прости меня, - не глядя ему в глаза, я слезла с Арона.
- Иногда я тебя боюсь, - он, напротив, не сводил с меня задумчивого взгляда.
- Иногда я сама себя боюсь…
Я отвернулась от него и смотрела на ленту блестевшей меж деревьев реки. Иной раз мне казалось, что внутри меня живёт какой-то монстр, который дремлет до поры до времени, но что будет, если он проснётся? Боюсь, что тогда мало не покажется, ни окружающим, ни мне.
- Я нашёл возможность попасть в город, - Арон не знал, чем сгладить возникшую неловкую паузу, и решил говорить по существу.
- Какую? – Я повернулась к нему. Ожидала осуждения во взгляде, но вместо этого увидела заботу и беспокойство обо мне. Бросилась к нему в объятия, прижалась, уткнулась лицом в его широкую грудь. Он гладил мои волосы и тихо шептал что-то успокаивающее. Сжавшее сердце недоброе предчувствие начало рассеиваться. Я люблю этого мужчину, и, что бы ни случилось, буду любить его.
- Так как мы попадём в город? – Смахнула набежавшие слёзы и, уже улыбаясь, посмотрела в тёплые, янтарные глаза.
- Один добрый крестьянин, который завтра утром повезёт в Карину свой товар, согласился нас подвезти. – Арон тоже улыбался.
- А что мы будем делать до утра?
- Ну, я знаю несколько вариантов, - он поцеловал самый уголок моих губ и, согревая щёку тёплым дыханием, продолжил. – Но для этого нужно отойти поглубже в лес, чтобы нам никто не помешал.
- И насколько глубоко придётся отойти? – Я чувствовала, как только от этой лёгкой игры в слова учащается дыхание, в животе зарождается жар и спускается вниз по телу, отчего между ног становится тесно и влажно.
Я облизала вмиг пересохшие губы, и глаза Арона потемнели. Я видела в них отражение своего желания. Он провёл большим пальцем по моей щеке, затем прочертил им контур моих губ, заставив приоткрыть рот, и наконец ворвался в него языком. Я застонала, мгновенно задохнувшись от страсти, и скорее почувствовала, чем услышала, ответный стон мужчины. Сильнее прижалась к нему, скользя рукой под одежду, но Арон хоть и с трудом оторвался от меня.
- Давай уйдём подальше от дороги, здесь нас могут увидеть, - его голос был хриплым, а отвердевшее свидетельство силы его желания упиралось мне в бедро. Я только кивнула, соглашаясь, хотя моё замутнённое страстью сознание не хотело никуда уходить, оно было согласно отдаться оборотню прямо здесь и сейчас. И я тоже.
Мы шли, держась за руки, с каждым шагом нетерпение усиливалось, а подходящее место всё никак не находилось. Наконец мы набрели на заросли густого кустарника, в самой гуще которого неожиданно обнаружился свободный пятачок пустого пространства. Я заглянула мужчине в глаза, ища подтверждения, что это нам подходит, он кивнул. Тут же сняла с плеча мешок, достала из него шкуру и расстелила её на земле.
Одновременно мы начали раздеваться, опаляя друг друга обжигающими взглядами. Арон разоблачился первым и шагнул ко мне, помогая освободиться от остатков одежды. Весенний ветерок легко коснулся обнажённого тела, вызывая мурашки, разбегающиеся по поверхности кожи. Я лишь на мгновение вздрогнула от холода, потому что тут же горячие ладони Арона прошлись сверху вниз по изгибам моей фигуры, оставляя за собой жаркое томление.
Он прижал меня к себе, упираясь горячим, вздыбленным в предвкушении естеством мне в живот. Его губы и язык завладели моим ртом, сминая своим страстным напором, заставляя подчиниться, требуя открыться и ответить на поцелуй. Разве могла я противиться этому безмолвному приказу? Мои губы раскрылись с тихим стоном, тут же впитанным мужчиной, который целовал меня всё более настойчиво, даже немного грубо. Одной рукой он потянул меня за волосы, заплетённые в косу, открывая горло для своего рта, будто истосковавшегося по прикосновениям к моей коже. Он покрыл поцелуями мою шею, плечи и спустился к груди. Мои соски уже давно были напряжены и жаждали поцелуев. Но вместо нежной ласки, оборотень прикусил один из сосков зубами, заставляя меня вскрикнуть от боли, граничившей с наслаждением.
В этот раз Арон был совсем другим, более настойчивым и требовательным, он будто хотел впитать меня всю, вобрать в себя, оставив там навечно…
Мои ослабевшие ноги подогнулись, и мужчина опустил меня на шкуру, продолжая покрывать поцелуями моё тело. Я уже давно была готова, я горела от страсти, я стонала и хныкала, измождённая ожиданием. Наконец он вонзился в меня, резко, одним движением скользнув на всю глубину влажного лона.
- Да, - выдохнула я в его губы, подаваясь вперёд, чтобы стать ещё ближе к нему, насадиться на него.
Он вытащил свой член, снова заставляя меня захныкать, поводил горячей головкой по набухшим, истекающим прозрачным соком лепесткам, а затем вновь вошёл в меня, получая ещё один вскрик удовольствия. Я крепче прижала его, обхватывая ногами, не позволяя замереть внутри меня, двигалась на его мужском органе, заставляя его всё быстрее и быстрее скользить по стенкам моей влажной пещерки. Несколько таких движений, и я закричала, содрогаясь. Арон крепче вжался в меня бёдрами, позволяя пройти все витки поглотившего меня оргазма. А после, дождавшись, когда я, наконец расслабившись, обмякну, рывком вздёрнул за бёдра, поставил на колени и повернул к себе задом. Он снова дразнил меня, водя самым кончиком члена по мокрой щели, заставляя меня снова разгореться страстью. Затем медленно начал входить, томя меня ожиданием. Я не выдержала и подалась назад, заставив его воткнуться на всю длину.