— Подождите, — снова перебила я, проигнорировав очередной недовольный взгляд. — Но ведь сейчас Эрик остался совсем один! И я не понимаю, почему вы не дали мне знать обо всём этом раньше, хотя бы через того же Рэя? Если говорите, что присматривали за нами, то почему позволили мне едва ли не умирать в зимнем лесу, а потом, словно бродяжке, ходить по Тамаринду, не зная, сумею ли попасть к брату?

Я не пыталась его упрекать, хотя, учитывая данное родителям обещание, имела на это право. Мне было важно лишь одно — до конца во всём разобраться. И неважно, что находиться в таверне с каждой секундой становилось всё рискованнее. Разбуженные чувства разбередили душу, и внутри всё натужно ныло, болело, напоминая о том, что если сейчас уйду, оставив вопросы без ответов, то просто сойду с ума.

Как оказалось, Хильда отличала ещё и выдержка. Несмотря на внутреннее недовольство, внешне он оставался спокойным, а его голос — по-прежнему ровным:

— Если ты думаешь, что твой бывший наниматель не собирался обратиться к турьерам, то сильно заблуждаешься. Если бы не я, тебя бы схватили ещё в первый день по пути в Тамаринд, обвинив в нанесении физического и морального ущерба, а ещё в воровстве.

Я открыла было рот, но на сей раз Хильд поднял руку в предупреждающем жесте и не дал мне заговорить:

— Времени у нас не слишком много, поэтому останавливаться на этом не будем. Я продолжу. Как только ваши родители узнали о нарушенном мной слове, они потребовали, чтобы я сделал вашу жизнь как можно более комфортной. Тогда вам были переданы посылки, которые помимо прочего должны были дать тебе почву для размышлений. Эмблемы вашего рода были вышиты на одежде неслучайно. Это было своего рода намёком. Если бы я просто обо всём рассказал тебе и Эрику, для вас это стало бы шоком. Пускай с чужой помощью, но ты до всего дошла сама. Поверь, я бы не позволил случиться чему-то плохому. Если бы ситуация вышла из-под контроля, тебе бы тут же оказали помощь.

Информации было настолько много, что я едва успевала её воспринимать. Одно наслаивалось на другое, подпитывалось третьим и перемешивалось с четвёртым. С полминуты я молчала, пытаясь выделить суть и одновременно решить, что теперь со всем этим делать.

Тем не менее, все оставшиеся неясности пока могли подождать. Сейчас для меня самым важным оставался один вопрос, который я снова повторила:

— Как мне увидеться с родителями?

— В настоящий момент — никак, — тут же отозвался Хильд, внимательно следя за моей реакцией. — Будет лучше, если ты вернёшься в Тамаринд, оставаться в столице небезопасно. Как только появится малейшая возможность вашей встречи, я дам знать.

— А если она не появится? — видимо, весь спектр эмоций, вся внутренняя боль красноречиво отразилась в моём взгляде, потому как Хильд дрогнул.

Он напрягся, но ответил уверено:

— Появится. Рано или поздно это случится.

Рано или поздно?

То есть, через месяц, год, десять лет? Чем измеряется это «поздно»? И как мне жить всё это время? Так, словно ничего не случилось, но по-прежнему скрываясь и боясь разоблачения? Или пытаться наслаждаться каждым днём, зная, что где-то в заточении влачит невыносимое существование моя семья?

И зачем мне такая жизнь? Я просто не смогу. Не смогу и всё.

Никто и ничто, даже Арден, не сумеет вытеснить той боли, которая живёт глубоко внутри меня, иногда засыпает, иногда пробуждается, но является постоянной спутницей. Возможно, кто-то бы смирился, отпустил прошлое, забыл о тех, кого не видел семь лет, но для меня это было немыслимо.

Ведь надо же что-то делать — не потом, сейчас!

В следующий миг мне на плечи легли тёплые, сильные руки.

— Юта, пойдём, — теперь словах Ардена звучали тихая решимость и сила, вынуждающие подчиниться. — Ты узнала, что хотела, задерживаться дольше смысла нет.

Возможно, смысл и был, но в один момент я словно опомнилась. Вновь вернулась в настоящее, происходящее здесь и сейчас, вынырнула из собственного буйного моря и осмотрелась по сторонам. В таверне всё было по-прежнему, и только то место, где не так давно стоял мэр, теперь пустовало. Кругом проливалось пиво, слышался шум, до неприличия громкий смех и отборная ругань. Диан стоял у входа, периодически смотря на улицу, Рэй замер чуть ближе к нам.

— Ты можешь доверять ему целиком и полностью, — проследив за моим взглядом, произнёс Хильд. — На Рэя можно положиться.

— А на вас — можно? — неожиданно спросил Арден, и я ощутила, как напряглись касающиеся меня пальцы.

Впрочем, в ответе он не нуждался. Одно наше присутствие здесь красноречиво свидетельствовало о доверии. Сомневайся Арден в придворном маге, ни за что не позволил бы мне сюда прийти.

— Сделаю всё, что смогу, — пообещал Хильд, и когда я поднялась с места, поднялся вместе со мной. — Всего доброго, Юта.

— До скорой встречи, — попрощалась, уверенная в том, что до неё осталось недолго.

Уходя сейчас, я собиралась вернуться. Предполагала, что на некоторое время придётся вернуться в Тамаринд — хотя бы ради Эрика, но знала, что столица в недалёком будущем снова откроет для меня врата.

По совету Хильда и настоянию Диана из таверны мы вышли через чёрный ход. Прошли через местную кухню, минуя поваров, которых, привычных ко всему, наш маршрут ничуть не удивил, и вскоре оказались на улице. Когда Диан и серые волки обошли таверну и прошли по улице, проверяя, свободен ли путь и нет ли слежки, обнаружилось, что вместе с мэром ушли и его подчинённые. Это не понравилось ни одному из нас, но задумываться об этом было не место и не время.

Сев в дожидающиеся нас экипажи, мы отправились в гостиницу. Я оказалась в одном с Арденом и серыми волками, а Рэй с Дианом — в другом.

Подъём эмоций сменился странным опустошением. Разговор, пусть и не продлившийся слишком долго, отнял много моральных сил. Предупреждение и поведение мэра держали в постоянном напряжении, и не одну меня. Однако о принятом решении остаться для разговора, я ничуть не жалела. К тому же, по всему выходило, что Весборт всё-таки врал — по не совсем ясным причинам и с такой же неясной целью.

Раз за время нашего пребывания в таверне ничего не произошло, значит, его слова об опасности были ложью. Недаром ведь он хотел увезти меня одну, а Ардена с Дианом просил остаться…

Я смотрела в окошко экипажа, вглядываясь в редкие огни. Находящийся в самом разгаре праздник гремел где-то вдалеке, и его звуки становились всё тише…тише…тише…

Не знаю, как какой момент я поняла, что происходит что-то не то. Сначала подобрался Арден, затем насторожились и ощетинились серые, в человеческом облике став похожими на настоящих волков.

После наступила вязкая тишина, подобно болоту поглотив даже отголоски звуков, и экипаж остановился.

Букет 27. Вина и золотая клетка

Жестом велев мне молчать и оставаться на месте, Арден приоткрыл дверцу экипажа и выглянул наружу. Замер на несколько секунд, так же медленно её закрыл и, нагнувшись ко мне, негромко проговорил:

— Там порядка пятидесяти турьеров. Сиди здесь и не выходи до того момента, пока не позову.

— Подожди, ты…

— Просто сиди и молчи, — отрезал Арден, черты лица которого уже начали меняться.

Он с серыми волками рывком выскочили на улицу, и вскоре воздух сотрясло их угрожающее рычание. Я сидела, ничего не видя перед собой и не веря, что это происходит. Пятьдесят турьеров…они ведь посланы королём, чтобы задержать меня? Какой глупый вопрос — конечно, да. Выходит, мэр говорил правду и действительно пытался предупредить?

Весь ужас ситуации дошёл до меня лишь в тот момент, когда, взглянув в окошко, я увидела огромного серого зверя, повернувшегося к экипажу спиной. Остальные трое, видимо, стояли с других сторон, не давая турьерам ко мне приблизиться.

По телу пробежала острая волна страха, холодом прокатившаяся по венам и вязким комком подкатившая к горлу. Страшно было за тех, кто по моей вине сейчас рисковал своими жизнями. Когда не послушала мэра, оставшись в таверне, я думала только о себе, даже не принимая в расчёт, что вместе со мной рискуют все. Второго экипажа в поле моего зрения не было, и я отчаянно надеялась, что Диан с Рэем в эти минуты уже подъезжают к гостинице.