Я отрицательно покачала головой:

— Нет, только не в гостиницу.

При мысли о том, что окажусь одна в четырёх стенах, делалась дурно. Знала, что заснуть не смогу и буду всю ночь мерить шагами комнату, думая о предстоящей встрече с Хильдом.

И что со мной стало всего за несколько месяцев? Раньше никогда не позволяла эмоциям настолько часто брать верх, а теперь уже и забыла, когда в последний раз отдавала предпочтение логике и рассудительности.

— В таком случае, я знаю, что тебе сейчас нужно, — решительно заявил Арден и, взяв меня за руку, стремительно потащил вперёд.

Не повёл, не увлёк — именно потащил, будто боясь, что я могу развернуться и убежать. Перед глазами мелькали многочисленные лица, сливающиеся в единую гудящую толпу, бесчисленное множество всё тех же огней и фиолетовые пятна филий, заполнивших все улицы. Кто-то надел мне на голову венок из этих цветов, а кто-то несколько раз пытался увлечь на одну из танцевальных площадок, расположившихся в разных сторонах площади.

Ни одна улочка не осталась обделённой вниманием суеты. Даже в самых отдалённых районах играли уличные музыканты, пестрили ярморочные городки и слышался весёлый смех, прорывающийся сквозь гул множества голосов.

О том, куда меня ведёт Арден, я догадалась лишь в тот момент, когда мы оказались у городской стены. Врата были распахнуты, привратники пропускали всех в город и из города, не спрашивая документы, и следили за тем, чтобы не возникла давка. Наружу народу выходило гораздо меньше, чем внутрь, поэтому уже вскоре мы стояли по ту сторону стены.

— Ворота будут открыты до самого утра, — сообщил Арден в ответ на моё немое удивление. — Это традиция, символизирующая доверие и равенство. Даже двуликие в предпраздничную ночь имеют те же права, что и обычные люди. Идём, нужно вернуться обратно не позже шести утра.

И он снова повёл меня вперёд, постепенно переходя на бег. Несмотря на отсутствие фонарей, было видно достаточно хорошо благодаря располневшей луне, служащей прекрасным источником света. Со всех сторон обрушились ароматы цветущих лугов, какие принёс неизменный спутник волков — вольный ветер, ведущий путешествие с севера. Я ещё не знала, что задумал Арден, но уже чувствовала это.

И луна — только для меня.

И шумящий лес — для меня.

И эта ночь — тоже для меня.

Для белой волчицы, уже пробуждающейся, ощущающей приближение скорой свободы. Словно мрачный хрустальный замок обрушились тревоги, разлетевшись на сотни острых осколков, растворившихся в мгновение ока. Ноги сами подстроились под темп бегущего впереди волка, венок слетел с волос, и пряди развеялись по воздуху, открывая разгорячённое лицо.

— Ты ведь сам говорил, что это рискованно! — крикнула я Ардену, хотя и понимала, что отказаться от того, что он предложил, уже не смогу.

Он, уже обернувшийся огромным чёрным зверем, отозвался уверено:

— Забудь об этом! В лесу неопасно.

Ускорившись, я догнала его и на ходу забралась к нему на спину. В наших глазах зажигались звёзды предвкушения, и всё остальное было оставлено в городе. Казалось, сами могучие ели, подпирающие макушками чернильное небо, расступились пред нами, пропуская в извечный дом. Стволы окружали, вертелись хороводом, но ни одна ветвь не коснулась одежды, не хлестнула по лицу во время этого стремительного бега. Будто признав родных детей, лес принимал нас за своих, пропускал всё дальше и дальше, открывая доступ в самые свои недра. Арден принёс нас к поляне — большой, просторной, словно маленький луг.

— Давай! — донёсся до меня его голос, когда спрыгнула на землю.

Я даже не спрашивала как. Просто выбежала в центр, закрыла глаза и отдалась инстинктам. Перед глазами мелькали знакомые картинки, где у подножия гор раскинулись бескрайние изумрудные просторы, по которым стремглав носились мои предки. Ветер усилился, впитался в обнажённые участки кожи, проник под воздушные рукава платья и пробрался в самое сердце, ритм которого уже менялся.

Думала, это будет больно и страшно, но затопивший меня жар вызвал неописуемый восторг. Внутри моего тела родилось солнце — согревающее и пускающее по венам белый свет.

Когда открыла глаза, мир переменился. Я потерялась. Действительно потерялась в этой новой, непознанной вселенной, центром которой стала я сама. Разум не понимал ничего, отринув и забыв всё, что было прежде. Первобытные истоки, глас множества белых волков звучал грандиозной мелодией, захватывающей дух и застилающей глаза радужной пеленой.

Пригнувшись к земле, я прыгнула вперёд и замерла. Как получилось передвинуться настолько далеко?

Сделала ещё один прыжок…ещё…и ещё. Опьянённая собственными возможностями, громко закричала и, не разбирая дороги, понеслась вперёд. Думала, что кричу, но издаваемые звуки мало походили на человеческий голос.

Зрение перестроилось, и теперь лес казался ещё светлее, чем прежде. Взгляд фокусировал каждую мелочь, каждый листок и лежащую на нём каплю. Каждый, даже самый тихий шорох не оставался незамеченным, и кончики ушей вздрагивали, улавливая их все. Я на миг опустила глаза вниз и с удивлением увидела большие, но изящные белые лапы, приминающие траву и с мощью впечатывающиеся в землю.

Приближение высшего волка ощутила мгновенно, и даже не потребовалось оборачиваться назад, чтобы понять, что это именно он. Поравнявшись, Арден бежал на некотором расстоянии, огибая деревья и сверкая горящими голубыми глазами. Они раскалились, стали похожими на расплавленные драгоценные камни. Живые, завораживающие, отражающие мой новый мир.

Сделав прыжок в сторону двуликого, я игриво к нему прижалась, ткнулась в предплечье и снова отскочила назад. Буйство и радость на грани безумия продолжали подпитывать невыразимый восторг и переполнять и без того наполненную чашу первозданных эмоций. Живых, как и всё окружающее.

Двуликие — кто мы? Монстры, обращающиеся зверями, или дети природы? Должны ли жить в изгнании, стыдясь второй сущности, или принимать себя такими, какие есть?

Сейчас, став второй собой, я была частью большого мира, полного неповторимых запахов, звуков и картинок. И за это счастье могла бы отдать многое…всё. И всю себя, растворяясь без остатка в этом приключении и собственных впечатлениях.

Теперь ко мне, преодолев расстояние в один прыжок, приблизился Арден. Едва ощутимо коснулся и легко укусил чуть ниже шеи. Действуя инстинктивно, ответила ему тем же, испытав новый прилив ощущений.

Я сама словно стала клубком ощущений и чувств, близость высшего волка заставляла вибрировать каждый нерв. Если в облике человека меня немыслимо к нему тянуло, то в ипостаси волка ощущения усилились стократ.

Сколько времени прошло? Минута, час? Я не знала.

Непрестанно заигрывая друг с другом, мы сделали несколько кругов и, не заботясь о направлении, вернулись на поляну. Непривычные и чересчур яркие впечатления отняли много сил и, незаметно для самой себя, я превратилась обратно.

Арден тут же последовал моему примеру. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу и тяжело дыша. Теперь в полной мере понимала, что он имел в виду, когда говорил, что я для него как эстрагон. Оказалось, что высший волк для меня — ещё хуже.

Перед тем как я окончательно утратила способность трезво мыслить, в голове пронёсся один единственный вопрос: если не здесь и не сейчас, то когда?

Было непонятно, кто подался вперёд первым, чьи пальцы первыми запутались в волосах, чьи губы первыми нашли другие. Безумный, сносящий крышу поцелуй смёл остатки того, что можно было назвать рассудком, и я полностью растворилась в желаниях тела и души.

Контраст прохладной травы и горячих прикосновений вызывал по коже волны дрожи, прерывистое дыхание смешивалось с музыкой ночи и криками лесных птиц. А мир продолжал жить, бурлить, охотно признавая двоих двуликих, ставших его единой частью. И извечный ритм — естественный, правильный, подчиняющийся законам жизни совпадал с биением сердец. Сердца. Одного на двоих.

Букет 26. Выбор настоящего, вопросы прошлого

Мы сидели, прислонившись спиной к старой сосне. Наступил покой, объятия были убаюкивающими, подобными личной колыбельной. Говорить не хотелось, да слова и не требовалось. Всё, что нужно, было сказано без них.