— И мы не проиграем!

Казами активировала вторую форму G-Sp2 и выстрелила из пушки вниз.

После прямого попадания по Икко земля и свет взорвались.

Это оставило десятиметровый кратер, и по всей округе раскатился звук.

Больничное здание затряслось, а стёкла в нём разбились.

С порывом ветра, омывшим её снизу, Казами в пятнадцати метрах над землёй положила G-Sp2 на плечо.

— Ты все ещё жив, правда?

— Можешь сказать?

Икко стоял в центре кратера.

Его окружал мерцающий жар, защитная форма превратилась в лохмотья, а волосы полностью растрепались.

Но свет в его глазах не померк, и оружие осталось целым.

Старик повернулся в сторону и сплюнул тёмный комок.

— Хорошая работа, Казами-сама. Полагаю, это стоит около шестидесяти очков.

— Мне бы хотелось оставшиеся сорок.

Он рассмеялся и вздохнул.

— Когда битва закончится, будет слишком поздно, поэтому я воспользуюсь этим временем, чтобы рассказать о прошлом, которое мы знаем.

— Прошлом?

— Да, мои братья пообещали передать вам Концептуальное Ядро и информацию о прошлом японского UCAT, если вы нас победите.

Он поднял на неё резкий взгляд.

— Всего однажды в прошлом некто взял данные о наших Концептуальных Ядрах, после того как осознал, что они у нас есть.

— ?.. Всего однажды? Кто?!

— Ну, — промолвил он. — Тот, кто пытался найти справедливый способ управления миром.

— Что?

Казами не знала, что это значит. Есть такая штука, как справедливый способ управления миром?

Однако он продолжил говорить.

— Ничего страшного, если ты не знаешь. Уверен, Армия вам скоро расскажет. И у меня нет времени. …Казами-сама, давай подготовим сцену нашего сражения.

— Давай, но как?

— Как насчёт этого?

Икко выставил что-то над головой: чёрную сферу размером с кулак.

— Это Концептуальное Ядро моего брата Мицуаки. Оно только что прибыло. Ты знаешь, что делает этот концепт, я полагаю.

Казами немного сглотнула.

Концепт предотвращал её от понимания всех остальных. Он являлся причиной её предыдущего поражения против Икко.

С улыбкой в глазах старик произнёс:

— Так начнём же. Совместная работа — лучшая часть братских уз!!

С его возгласом, в ушах Казами раздался голос.

— Отсутствует взаимопонимание.

Мир похитил у девушки все органы чувств.

После того, как Икко открыл Концептуальное Пространство, он кое-что сделал.

Старик вздохнул.

Дыхание преградила кровь.

Он выплюнул кровяной комок и вытер рот.

...Скоро настанет и мой конец.

Мицуаки был побеждён, а от Ницзуна с Ёнкичи тоже никаких вестей.

— Предоставь мне хороший ответ.

Он поднял взгляд, пытаясь перевести дух, и увидел в воздухе неподвижную Казами .

Её глаза были закрыты, словно в молчаливых раздумьях, потому Икко заготовил Меч Лазурного Дракона.

Он подготавливал удар иаи снизу слева.

Затем старик обратился к своей противнице, которая не могла его слышать.

— Я сейчас выдам величайшую атаку, на какую только способен. Можешь блокировать её, если хочешь. В любом случае, я умру удовлетворённым. Это…

Старик выдал горький смешок.

— Это обмен за все те хлопоты, которые я тебе доставил.

Икко повернулся налево, сделал глубокий вдох, взялся за меч и немного присел.

— !..

Как вдруг старик двинулся. Он послал правую стопу вперёд и толкнул тело вместе с левым коленом.

————.

Икко послал вперёд правый локоть, развернул запястье, растягивая при этом тело вверх, и упёрся на правую ногу, замахиваясь Мечом Лазурного Дракона.

В миг его движения клинок преодолел звуковой барьер.

…Это сработает!!

Движения его тела связывались воедино, а на пути клинка не было ни дрожи, ни колебаний.

Его атака шла без сомнений. Он взмахнул её лунообразной дугой.

— О-о-о!

Окружённый взрывом пара и преодолевая резкий ветер, Икко воспользовался своим вертикально растянутым телом, чтобы поднять взгляд на врага.

За крылатой девушкой с копьём виднелась луна.

К ушам старика донёсся некий звук.

Песня.

Даже во время битвы Икко слышал песню в голосе девушки.

Казами пела в лунном свете.

Тот же гимн, когда и держала ребёнка: Silent Night.

Когда Казами закрыла глаза и запела без доступа к поступающей информации, её неслышный голос оседлал ветер и наполнил мир.

G-Sp2 в её руках резонировал с песней и вибрировал, как камертон.

И колебание песни на ветру достигло её кожи.

Девушка не видела мир, но мир к ней пришёл. Он вернул назад её голос.

Земля отдавала эхо, здание резонировало, а ночное небо затихло, но всё это являлось ответом мира.

...И чего я так напрягалась?

Казами не могла понять других в этом мире, но были вещи, которые можно узнать, когда к ней возвращался голос.

Вчера она не могла этого сделать. Как и когда столкнулась с этим концептом, так и когда услышала приказ Саямы распасться.

Но теперь она справлялась.

Казами кое-что усвоила.

Она узнала, почему так злилась на приказ Саямы.

…Тогда мне казалось, что мои усилия не признавали.

Но я ошибалась, — осознала она, напевая под луной.

Кто бы что ни говорил, не изменит того, как много она сражалась и как отстаивала Путь Левиафана.

Потому её работа заключалась в том, чтобы делать всё возможное для защиты остальных и добиваться чего-то.

Если она поступит так, её усилия будут признаны без потребности на них указывать.

Саяма, должно быть, знал это, после стольких сражений вместе с ними.

Но он ощутил их беспечность.

Став сильнее, они полагались на свою силу, забыли изначальные намерения и потеряли из виду то, что нужно делать.

Просто от владения такой мощью, они будут опьянены ей, и в итоге она наполнит их страхом.

Он намекал на это своим приказом о роспуске, но, скорее всего, из-за грядущей битвы с могучей силой Армии.

…Но я слабая, и из-за неуверенности потеряла надежду.

И чтобы скрыть свою слабость, она полагалась на силу, но в результате испугалась её, проиграла и не смогла защитить то, что действительно важно.

Ей нужно было поверить во что-то помимо силы, и она поняла это в прошлом.

…Да, раньше я не была такой голословной. Я реально понимаю.

Когда-то Казами пыталась защитить Саяму с Синдзё, и вынудила оборотня совершить самоубийство.

Она переживала об этом и решила оставлять для него цветы и никогда не забывать.

В то время девушка не пыталась ни перед кем оправдывать свои действия. Она не пыталась использовать смерть оборотня как доказательство того, насколько важны для неё товарищи или как усердны её труды.

Казами получила грех в чистом виде.

Она упрямилась, но пыталась стать сильнее.

Но получив больше товарищей…

…Почему я столько возомнила о себе и размякла?

Останься девушка такой, напарники не захотят видеть её в отряде.

И поэтому к ней пришла новая мысль.

Товарищ это тот, с кем делишься радостью сражения и защиты друг друга.

И тот, кто заметит цветок, который она молча возложила, и добавит рядом свой.

У неё были люди, которые поймут без всяких слов.

…Мне просто нужно делать всё, что в моих силах.

Казами горько улыбнулась, когда вдруг вспомнила, как сорвалась на Саяму.

Какая же я дура, — подумала она, когда горечь покинула её улыбку.

…Но отчасти это вина того идиота, всегда выбирающего самый эксцентричный способ что-либо выразить.

Вышло совсем скверно. Девушка подумала в следующий раз с ним поговорить, даже если рядом будет Синдзё.