Сначала, в пустом подлунном пространстве возник алый цвет.

И будто разливаясь в воздух, он разросся и образовал пламя.

Пламя текло. Оно шевелилось подобно воде, подобно змею, подобно дракону.

Наконец, огонь поистине превратился в дракона.

— Вот и он! — кто-то закричал, как только он обрёл форму.

С ревом, восьмиглавый, восьмихвостый пламенный дракон показался на глаза.

В миг он вырос больше чем на километр, и продолжал расширяться у самой вершины Концептуального Пространства.

В небесах расцвел громадный красный цветок.

И распускаясь, алый дракон издал крик. Его крик протеста покачнул воздух и землю.

— ———!

Его рев прогремел, его пламенный шум насыщал воздух, а небесная сфера имен…

— Она трещит?!

Движение Яматы заставило бесчисленные имена печати закричать.

— Скорее, — пробормотал кто-то, когда услышал звук, напоминающий натужный скрип судна.

— Прошу, скорее! Если Ямата освобожден, Концептуальное Пространство может не выдержать!

Этот крик пришёл от сотрудников отдела разработок, присоединившихся к Цукуёми. Они обладали наибольшим знанием о печати Яматы.

Но пламенный дракон в ночном небе не обращал на них внимания.

Он поднял свои восемь голов.

— ———!

Восемь звериных голосов раскатились прямо к луне.

И затем, Ямата зашевелился.

Он рухнул в сторону железного гиганта на озере, приблизительно в 1500 метрах внизу. Он опускался в сторону того гиганта, раскинувшего руки, словно для объятий.

С распахнутыми пастями во главе, пламенный дракон собирался поглотить меч, что однажды его запечатал.

Глава 31. Воля дракона водяных капель

В миг пробуждения от прошлого, Касима осознал в увиденном то, что всегда хотел увидеть.

В его правой руке форма Тоцуки изменилась. Металлические фрагменты, образовывающие меч, с вырезанными на них именами простирались подобно распускающимся цветкам. Как единое целое, они сформировали спираль.

Тем временем, его левая рука вытащила из грудного кармана клочок японской бумаги.

Это листок с надписью от его деда.

Он разложил его и увидел имя, написанное катаканой, с большой «Х» начертанной поверх.

Оно читалось «Ооширо».

…Похоже, у тебя был ужасный почерк, дедушка.

Касима задумался, о чём его дед просил прощения.

…Всё хорошо, дедушка. Он улыбался, когда увидел написанное тобой имя!

Касима выдал такую же улыбку, какую видел в прошлом, и приложил листок его деда к Тоцуке.

И в ту же секунду вытащил меч из пола.

Появился спиральный клинок.

Мужчина повернулся вперед и увидел Саяму, стоящего с Синдзё.

И будто отвечая их взглядам, воздух за спиной Касимы наполнился ревом.

Он доносился от Яматы.

Касима мог его понять. Впервые за шестьдесят лет находясь на открытом воздухе, Ямата излучал одновременно радость и злость.

Пылающий ветер, надвигающийся с небес, явил, что Ямата направил свои восемь пастей и восемь наборов клыков в их сторону.

Меньше чем за минуту эта область будет выжжена, и Ямата освободится.

И…

— Без Фуцуно я не смогу отсечь жар. Но ты можешь ответить на вопрос Яматы, чтобы усмирить его, и затем запечатать снова в Тоцуке?

Как только Касима протянул металлический меч, Саяма ответил действием.

Он приблизился и схватил Тоцуку Георгиусом.

…Вот как.

Незачем было спрашивать. Саяма пришёл сюда, чтобы дать свой ответ.

Следом, сбоку к парню приблизилась девушка.

И Тоцука затрепетал в руке Саямы.

— Сообщи нам вопрос, представитель воли дракона.

Он двинулся к переднему краю мостика, где расплавленный металл образовал обрыв.

Эта ветреная пропасть была идеальным местом для столкновения с Яматой.

Саяма и Синдзё направились туда, и, вслушиваясь в их шаги, Касима приоткрыл уста.

Он распростёр руки в стороны, взглянул на небо и произнёс от имени рева, ниспадающего с небес.

— Я…

Он вещал.

— Я когда-то носил имя, которое ныне не в состоянии вспомнить.

Его голос разносился вдаль и вширь.

— Я вопрошаю! Из двух имен Яматы, Кусанаги и Муракумо, какое же имя истинно?!

Он перевел дух.

— Ответь же! Которое же из них истина 2-го Гира! Какова же истинная форма наших людей?!

Саяма бежал, подняв взгляд на огненного дракона, опускающегося вниз головой.

В небесах он видел Ямату и печать, сотканную из бесчисленных имен.

В столовой UCAT Касима сообщил, что то была идея его деда.

Эта правда вызвала в его груди боль.

Он с трудом дышал, и его тело могло в любой миг окоченеть.

…Но этой правды я не могу избегать!!

С возгласом его духа парень мчался к позиции для удара по Ямате.

И пока он бежал, у него вопрошали восемь драконьих голов.

Они ревели.

Это был голос, слышанный им однажды во сне. Он полнился злобой и возмущением, но его связывали ещё более глубокие чувства. Его эмоции угадывались скорее в звуке, чем в словах.

Саяма кивнул в сторону Яматы.

…Я понимаю твой плач. Это может прозвучать надменно, но если ты не веришь в себя…

— Ты не сможешь быть искренним!

На этом крике парень остановился.

Он занял положение на вершине металлической пропасти, где ветер будет омывать его сильнее всего.

И пока драконьи головы приближались сверху, заслоняя его взор, Саяма прокричал в сторону этих пятнадцатиметровых широких морд.

— Я дам тебе ответ! Я дам тебе имя, характеризующее весь твой мир!

В ответ, не снижая скорости снижения, Ямата распахнул свои пасти.

Вопрошая, драконий рев всколыхнул воздух.

Что у меня за имя? Каким же миром я управлял, и кем же были люди, живущие там?

И Саяма произнес изначальное имя Яматы.

Его вариантами были Кусанаги и Муракумо, два имени ветра.

— Кусанаги…

Но он на этом не остановился. Не отворачиваясь от Яматы, Саяма продолжил говорить.

— …и Муракумо!

И выбрав свой ответ, он кивнул.

— Ты тот, кто носит два имени одновременно!

Услышав ответ Саямы, Касима кивнул.

Но, несмотря на удовлетворенную улыбку на лице, он всё равно переспросил:

— Ты уверен, что это твой ответ? Если ты ошибаешься…

— Не глумись надо мной, оружейный бог! Когда говорит носитель фамилии «Саяма»…его слова абсолютны! — Слова Саямы донеслись у него за спиной. — Слушай. Кусанаги это ветер земли, танцующий с людьми на земле! С другой стороны, Муракумо это ветер небес, на который люди взирают с уважением! Они оба ветер, оба простираются бесконечно, и оба олицетворяют все вещи, поскольку сами не имеют формы. Это и есть имя, ненавистное пламени Яматы! Это и есть имя небесного дракона, порождающего водяные капли! Ямата, ты носишь оба имени, и твоя истинна сущность — дождевой дракон!

И…

— Великий дракон 2-го Гира, ошибки быть не может. Этот мир однажды управлялся созданными тобой небесными и земными ветрами, разве нет? Тогда, Ямата, возьми два этих различных имени вновь. Назови себя Кусанаги, находясь в земле людей, и Муракумо, наблюдая за ними с небес!

Услышав это, Касима с улыбкой прокричал:

— Верно!

И Ямата взревел.

Услышав своё имя, дракон согласился и понял, но остаточное тепло и ярость сохранились.

В качестве последнего испытания дракон намеревался сжечь того, кто обладал Тоцукой. Так же, как поступил с Ооширо Хиромасой.

Но Касима услышал крик Саямы, с его собственной улыбкой.

— Старик! Твой черед!!

Названный человек стоял у озера вместе с Изумо.