— Думаю, раз уж у нас есть шторы, — прошептала я в ответ, — стоит не забывать ими пользоваться.
— Тейт! — крикнула Нита. Ее голос, кричащий имя моего мужчины посреди ночи, когда она стояла на его веранде после того, как превратила его жизнь в ад, потому что он верил в нее, хотел помочь ей снова стать собой, а она ему не позволила, стал последней каплей. После того как она прикасалась к Джонасу так, как прикасалась; после предположения, что она всю жизнь прикасалась к нему не лучше физически и эмоционально; после тяжелого вечера, когда Солнышко оказалась в больнице, а Шамблс в полной разрухе; после последних нескольких месяцев ухабистой дороги, ведущей нас с Тейтом друг к другу, — я сорвалась.
Я перелезла через Тейта и встала с кровати. Он попытался удержать меня за бедра, но я уже двигалась к цели, так что его пальцы соскользнули.
— Крутышка, дай я сам разберусь, — сказал Тейт, и я услышала, как он зашевелился, но пошла прямиком к гардеробной. В голове проносились мысли про Брэда, Ниту, папин инфаркт, Тонину смерть, рыбалку Баббы, но я была сосредоточена. Я была сосредоточена на факте, что с меня хватит, и я совершенно не собиралась позволять Тейту разбираться с этим.
В темноте я перебирала свою одежду, нащупала пару шорт и натянула их, затем вышла из гардеробной, застегивая их.
— Черт, Лорен, — резко сказал Тейт, я слышала его за спиной, но только быстрее пошла по коридору.
Я остановилась у раздвижной стеклянной двери, чтобы включить свет, и увидела рядом с дверью снаружи Ниту. Я положила руку на замок и открыла его.
— Я сказал, дай мне разобраться. — Тейт оказался прямо позади меня.
Я резко развернулась на месте, задев плечом его голую грудь, отдаленным участком мозга отметив, что он в джинсах, но я была полна решимости, и ничто, даже большой плохой Тейт, не смогло бы меня остановить.
— Ты больше не будешь иметь дела с этой женщиной! — довольно громко объявила я.
Я повернулась обратно и распахнула дверь.
— Ты этого хотела? — объявила я Ните, как только шагнула на дерево веранды. — Ты это получишь!
Она подалась вперед и невнятно произнесла:
— Давай, сучка.
Не успела я сделать второй шаг, как меня на полном ходу остановил Тейт, уперевшись раскрытой ладонью мне в грудь, второй рукой он остановил Ниту.
Та отшатнулась на шаг, потом два, а потом уперлась в перила и остановилась. Она в замешательстве посмотрела налево, потом направо, как будто не понимая, где находится.
Я замерла и уставилась на нее.
Тейт почувствовал мою неподвижность, опустил руку и внимательно посмотрел на Ниту.
— Ты пьяна? — недоверчиво спросил он, и она подняла голову, но ей потребовалось слишком много времени на это. И еще больше времени ей потребовалось, чтобы сфокусироваться на нем.
— Тебе-то что? — сказала она.
Тейт повернул голову к подъездной дорожке. Я проследила за его взглядом и заметила машину Ниты. Верх все еще был опущен, фары горели, водительская дверь открыта, освещение салона включено, и она пищала, потому что Нита оставила ключи в замке зажигания. И еще она припарковалась поперек подъездной дорожки так, что бампером уперлась в дерево.
— О Боже, — прошептала я.
Она приехала сюда пьяная.
Я посмотрела обратно на Ниту, но прежде чем успела хоть что-то сказать, заговорил Тейт.
— Ты ехала сюда пьяная? — спросил он.
— Хотела сказать тебе кое-что, — ответила она.
— Ты ехала сюда пьяная? — повторил Тейт, его голос понизился до рычания.
— Отдай мне Джонаса, — промямлила она.
Тейт стоял боком к ней, но теперь повернулся лицом, и я почувствовала исходящие от него волны гнева.
— Давай на секунду забудем о том, что ты могла кого-нибудь покалечить, но ты могла навредить себе. Что будет с Джонасом без мамы? — спросил он.
Нита махнула рукой и беззаботно сказала:
— Расслабься, я в порядке.
— Да ты никакая, — возразил Тейт.
Она уронила руку, прищурилась и неуклюже наклонилась вперед:
— Я в порядке.
Тейт тоже наклонился вперед.
— А я, мать твою, задал вопрос. Ты не слишком хорошая мать, но ты все равно его мама. Если он тебя потеряет, неважно, насколько дерьмовой матерью ты являешься, это повлияет на него. — Бл**ь, — прошипел он. — Нита, тебе это известно лучше всех.
Она слишком отпрянула назад, снова ударившись о перила, и огрызнулась:
— Да пошел ты!
С меня хватит, поэтому я шагнула вперед и встала рядом с Тейтом.
— Это слишком, — начала я.
— Крутышка, дай мне...
Я перебила его.
— Ты не можешь больше использовать это оправдание. Твоя мама умерла слишком давно, ты не можешь использовать свое горе, чтобы вести себя подобным образом.
— Что ты знаешь об этом? — съехидничала она.
— Ничего, — ответила я. — Моя мама все еще жива, так что она меня вырастила научила быть хорошим человеком. Так что позволь поведать тебе, как быть хорошим человеком, Нита. Судя по тому, что рассказывают о твоей маме, подозреваю, что она учила тебя этому, прежде чем умерла, но ты забыла.
— Не смей говорить про мою маму! — заорала она.
Я проигнорировала ее.
— Нельзя вымещать свою боль на других, особенно на тех, кого любишь. Никогда так не делай. Никогда.
— Отвали.
— Ты потеряла целый мир, — ответила я. — Я не могу этого представить, и не хочу, и с ужасом жду того дня, когда это произойдет. Но она оставила тебе богатство, а ты все его растратила.
— Она оставила мне дерьмо, — прошипела Нита.
— Она оставила тебе твою внешность, ты красивая. Она оставила тебя с хорошим папой, любящим братом, доброй тетей, которая заменила...
— Добрячка Лорен. — Нита снова подалась вперед и выплюнула: — Думаешь, можешь их заполучить? Забрать их всех у меня? Моих друзей? Мою семью? Моего мужчину? Ни хрена. — Она покачала головой, пьяно улыбаясь. — Они вернутся. Они всегда возвращаются.
— Не в этот раз, Нит, — заявил Тейт, и она повернула голову к нему.
— Ага. — Она продолжала улыбаться, опьянение придало ей самоуверенности. — Точно.
— Я люблю Лори, — объявил Тейт, и улыбка на ее лице растаяла. Это заняло много времени, как будто она не понимала, не сразу осмыслила этот факт. Когда улыбка испарилась, ее лицо осунулось.
— Что за хрень ты несешь, — прошептала она.
— Ее тачка в моем гараже, ее одежда в моей гардеробной, там они и останутся. Джонас тащится от нее. Если ты не разберешься со своим дерьмом, я сделаю так, что ты останешься всего лишь плохим воспоминанием, а единственной мамой, которую он знает, будет Лори.
— Что за хрень ты несешь, — снова прошептала она.
Тейт обнял меня рукой за плечи и притянул к своему боку. Я обняла его за пояс, повернулась лицом к его боку и обняла его второй рукой за живот, держа крепко, но свободно, естественно, привычно.
— Ты родила его, чтобы заиметь инструмент и манипулировать мной, — заявил Тейт. — Я некоторое время сопротивлялся этому знанию, не мог поверить, даже от тебя. Но сегодня ты это доказала. Если не вытащишь голову из задницы, потеряешь его.
Нита не слушала. Ее взгляд прикипел к нашей позе, нашей близости, медленно перемещаясь с моих рук вокруг Тейта к его руке на моих плечах.
Потом она посмотрела на него.
— Ты ее любишь?
— Кроме Джонаса, она лучшее, что случалось со мной.
При этом заявлении я перестала дышать, мое сердце сделало кувырок, но Нита слегка двинулась в сторону вдоль перил, словно собираясь сбежать.
— Нет, — выдохнула она.
— О да, — возразил Тейт.
— Я родила тебе Джонаса, — тихо напомнила она.
— Да, и я бы поблагодарил тебя, как только увидел его кричащего в детской. Но с тех пор ты использовала его, чтобы превратить мою жизнь в ад, так что теперь, зная, что в тебе нет ничего хорошего, и зная, что в нем только хорошее, я отношу это на свой счет.
— Он наш. — Она протянула к нему руку. — Мы создали его.
— Ты выносила его, но к счастью для Джонаса, он весь в Бренду, в Па, в папу и в меня и не получил ни капли от тебя. Все это он, но я воспитываю в нем хорошее. Он терпит тебя, и только.