Я во все глаза смотрела на него, а он также смотрел на меня.

А потом шепотом ответила:

— Тейт…, — опять замолчала, когда его рука переместилась, и он большим пальцем дотронулся до бриллианта на моем пальце, который он шесть недель назад на него надел.

— Его не заменить, — повторил он шепотом.

И он был, абсолютно, прав. Я знала, что его невозможно заменить, потому что он тоже влез мне под кожу, влез мне в душу. Он насыщал меня всю — кости и мышцы, но в основном мою душу. И если мне когда-нибудь суждено его потерять, я не смогу его никем заменить. Я не могла сейчас сказать, сдамся ли, буду ли пить пиво в байкерском баре до конца своих дней, но я точно знала, что не могла себе представить жизни без Тейта.

— Я хочу поцеловать тебя прямо сейчас, — выпалила я очень тихо.

Его голова незаметно дернулась от моих слов, он спросил:

— Не скажешь еще раз?

— Ты такой милый, и когда ты такой милый, мне всегда тебя хочется поцеловать. Я хочу целоваться с тобой.

Он ухмыльнулся и сказал:

— Давай, Крутышка.

— Только не перед Джимом-Билли, — прошептала я.

Его улыбка превратилась в настоящий оскал.

— В кабинете через пять минут.

Я улыбнулась в ответ и сказала:

— Попался.

Я проверила своих немногих клиентов, никто ли не хотел заказать еще порцию, и через пять минут встретилась с Тейтом в офисе, где участвовала в очень жаркой и очень приятной сессии на диване с моим боссом.

Тихо играла рождественская музыка (ту, которую Тейт и Джонас были в состоянии терпеть, хотя и совсем чуть-чуть, потому никакую другую слушать они не могли, поэтому я наслаждалась этой, пока могла), стоя у открытой двери холодильника и уставившись на его содержимое, решив сделать хороший обед из того, что у нас было, чтобы подъесть все запасы, поскольку мы уезжали на две недели, я услышала стук в стеклянную дверь.

Тейт и Джонас находились в городе по делам, они мне так и не сказали по каким. А я не стала любопытничать. Наступало Рождество и когда кто-то собирался поехать по делам, вопросы не задавались.

Шесть недель назад Тейт оказался прав той ночью, нам было вместе всем более чем комфортно. У нас все было хорошо. Я знала это, потому что взяла на себя разобраться с нашими банковскими счетами. Мой счет все еще был здоровенным, Тейт не позволял мне платить ни за что, кроме продуктов, одежды и различных предметов домашнего обихода, которые я покупала, чтобы дом выглядел, как дом. Тейта счет был тоже огромным, потому что прибыль от бара увеличивалась, а также поиски не явившихся в суд по повестке, кого он выслеживал, зарабатывали кучу денег, и он (когда я готовила, отправлял и обрабатывал свои счета) и выставлял счета за предъявление обвинения.

Учитывая тот факт, что Тейт посвятил себя полностью тому, чтобы я ни разу не пожалела о своем уходе от жизни мартини и маникюра в закрытом сообществе «Горизонт Саммит» к семейной жизни в доме на холме в Колорадо, я подозревала, что мое Рождество будет хорошим в этом году. На самом деле, мне не хотелось, чтобы он слишком беспокоился об этом, потому что для меня это не имело особого значения. Но он не проникся до конца моей просьбой, когда я высказывала свои умозаключения по поводу этого. Поэтому мне пришлось смириться с тем фактом, что он все равно будет делать все, чтобы я не пожалела, и я решила просто позволять ему делать то, что он делал. В конце концов, кто я такая, чтобы жаловаться?

Я развернулась и подошла к двери, снаружи увидев Далтона. Это было неожиданно, я забеспокоилась. Кроме тех раз, когда он приезжал, чтобы забрать меня или отвезти домой, когда Тейт вызывал Лорен на службу, Далтон не болтался у нас дома и никогда не заходил без предупреждения. И даже, если он не работал в вечернюю смену у Баббы, это не означало, что он не заскакивал выпить чего-нибудь, что он делал достаточно регулярно. Он мог приехать по поводу Джима-Билли.

Я улыбнулась ему через стекло и повернула вниз рычажок «двери» на панели сигнализации на стене, нажав на код (Тейт был непреклонен по поводу включения сигнализации, когда он отсутствовал, даже если он отсутствовал просто «по делам»). Я повернула замок раздвижной стеклянной двери и распахнула ее перед Далтоном.

— Привет, Далтон, что ты...?

По какой-то причине слова Тейта навсегда застряли у меня в голове:

«Криминалисты предполагают, что он способен ассимилироваться. Он является одним из нас».

Тоня. Нита. Девушка из Шантелл.

«Он либо был знаком с ними, либо не угрожал им при встрече. Выглядел вполне дружелюбно. Он может быть привлекательным. Умел флиртовать, в хорошем смысле слова. Женщины явно бросали на него взгляды. Думая, что немного с ним пофлиртуют, не имея ни малейшего понятия, что к чему».

— Лори, — произнес Далтон, переступая порог и выглядя при этом несколько странно, будто его пытали, при этом его глаза горели светом, которого я никогда в жизни не видела, неестественным светом безумия, и я все поняла.

Я отпрыгнула назад в сторону, протянула руку к тревожной красной кнопке на панели сигнализации.

Я так и не поняла, успела ли я ее нажать или нет, почувствовав удар, и все почернело перед глазами.

Тейт

Когда у Тейта Джексона в заднем кармане джинсов, зазвонил мобильник, он ехал домой к Лорен, рядом на соседнем сиденье сидел сын, поэтому Тейт подался вперед к рулю, чтобы вытащить телефон.

Он открыл крышку, приложив к уху, рявкнул:

— Джексон.

— Тейт, — произнес Фрэнк, — ты у себя дома?

Эти четыре слова, произнесенные копом, ударили его, словно под дых.

— Нет, по дороге домой с Джонасом, а почему...?

— Странно, — пробормотал Фрэнк.

— Почему…? — рявкнул Тейт.

— Лори с тобой? — Спросил Фрэнк.

— Нет, Фрэнк, черт возьми, почему…?

— Что-то случилось с сигнализацией у тебя дома, приятель. Диспетчер получил сигнал, что включилась тревожная кнопка.

У Тейта сердце сдавило, он до упора вдавил ногой педаль газа.

— Отправь группу ко мне домой, — приказал он.

— Что?

— Отправь группу ко мне домой! — рявкнул Тейт.

— Бл*ть, Лори там одна?

— Фрэнк…, — прорычал Тейт, Фрэнк прервал его:

— Едут, — заявил он и отключился.

Тейт закрыл крышку своего телефона, затем открыл, зашел в избранное, нашел номер Лори, при этом увеличивая скорость.

— Папа, — прошептал Джонас, услышав слова отца и чувствуя его настроение.

— Все будет хорошо, Баб, — произнес Тейт сыну.

— Что-то…?

Тейт взглянул на сына, его лицо стало бледным от света приборов на консоли, глаза были прикованы к отцу.

— Все будет хорошо, — заверил он Джонаса, но грудь Тейта сдавило, причем так чертовски сдавило, что ему было трудно даже вздохнуть. Он опять нажал кнопку вызова по мобильнику Лори, смотря на дорогу, поднес телефон к уху и повторил:

— Все будет хорошо.

— Стой здесь, Джонас, не двигайся, хорошо? — приказал Тейт своему сыну, Джонас послушно кивнул, Тейт повернулся к дому и минуту смотрел на него, пытаясь уловить все нюансы внутри.

На кухне горел свет также, как и в гостиной, на рождественской елке и рождественских гирляндах снаружи. В доме также горели свечи, потому что он чувствовался еле заметный аромат сосны. Он слышал, как играла рождественская музыка. Лори хранила много рождественских дисков — несколько сборников. Сейчас звучала песня Бинга Кросби и Дэвида Боуи — «Мир на Земле». Одна из любимых Лори, он всегда замечал, что она плакала под эту песню. Она ей очень нравилась. Когда он поинтересовался почему, она сказала, что эта песня напоминает ей о доме. Это была также любимая рождественская песня ее сестры и матери.

На кухне никого не было. Лори всегда предпочитала сидеть на кухне. Она или готовила себе выпить, или же что-то готовила для него или Джонаса. Готовила. Пекла. Сидела на кухонном островке и писала список покупок; писала на своем ноутбуке по электронной почте письма друзьям и семье или шарилась на своей странице в Facebook; говорила с матерью или с сестрой, Бетти, Солнышко, Венди, Эмбер, Твайлой, Крис, хотя она часами виделась с ними на работе, она могла также часами с ними разговаривать по телефону, попивая мятный чай из чашки, стоящей перед ней, гогоча как сумасшедшая (даже с Крис). Это была полностью ее зона дома, не только потому, что она использовала ее, чтобы кормить семью, а потому, что это был центр дома. И она использовала этот центр дома, как точку обзора, чтобы следить за своими мальчиками. Независимо, где они находились, из кухни она могла прекрасно их слышать и видеть. Вот почему Тейт потратил целое состояние, чтобы усовершенствовать кухню. Если она собиралась столько времени проводить на кухне, он решил, что у нее будет лучшая в мире гребаная кухня, которую можно купить. Он все так и сделал.