Тейт повернулся ко мне, положил ладонь мне на шею, наклонился и твердо повторил:

— Детка, я знаю.

— Ты уверен, что все в порядке? — спросила я, внимательно глядя на него.

Он закрыл глаза, коснулся своим лбом моего и прошептал:

— Мне будет лучше, когда она окажется в земле.

Я кивнула, потеревшись о его лоб. Он открыл глаза и поднял голову. Я положила ладонь ему на шею и провела большим пальцем по чисто выбритой челюсти.

— Ты скучаешь по бороде, — пробормотал он.

— Я влюбилась в тебя, когда ты был с бородой.

Неожиданно он крепче сжал меня и коснулся губами виска.

— Черт, я люблю тебя.

Я стиснула его и прошептала:

— Я тоже. Ну, люблю тебя, а не тоже люблю себя, — глупо залепетала я, и он стиснул меня в ответ, усмехнувшись.

Так мы и обнимали друг друга, потом Тейт отпустил меня, взял за руку и повел в дом.

Мама явно взяла все в свои руки, потому что все, кроме Джонаса, пили кофе, а она стояла у острова и выдавливала шоколадный сироп в стакан с молоком, которое по цвету уже не напоминало молоко, а приближалось к шоколаду.

— Мам, что ты делаешь? — спросила я, подходя к острову.

— Делаю Джонасу шоколадное молоко, — ответила мама.

— Можешь уже перестать добавлять сироп, — сообщила я.

— Еще мало, — сообщила в ответ мама.

— Достаточно.

— Еще нет.

— Мама, — предупредила я.

Она плюхнула в стакан последнюю порцию сиропа и объявила:

— Готово!

Я закатила глаза, медленно вдохнула и посмотрела на Джонаса. Он широко улыбался маме.

— Блин, Лори! — провозгласил Мак с набитым ртом. Я обернулась — он ел один из шоколадных кексов с шоколадной начинкой и шоколадной глазурью, которые я вчера испекла для Джонаса.

— Мак! — рявкнула Кэрри. — Не хватай!

Но Мак не слушал Кэри и смотрел на Джонаса.

— Большой парень, она испекла для тебя шоколадные кексы бабули Грэм, — заявил Мак. — Обалдеть.

— Еще она делает мне шоколадное печенье, — поделился Джонас.

— О-бал-деть, — повторил Мак.

— И шоколадный пирог с пеканом, — продолжал Джонас.

— Я уже говорил «обалдеть»? — спросил Мак.

— И еще красный торт, который тоже шоколадный, но красного цвета, — закончил Джонас.

— Должно быть, она тебя любит, большой парень, — провозгласил Мак, обнимая Кэрри свободной рукой и притягивая ее к себе. — Поверь мне, в арсенале женщин Грэм это тяжелая артиллерия.

Мак пытался отвлечь Джонаса от предстоящих событий, но его слова оказали эффект, который даже я не могла предположить, а ведь я знала, что нравлюсь Джонасу. Я увидела — блин, мы все увидели, — как его тело напряглось, потом он повернулся ко мне и запрокинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

Но он не заговорил, просто смотрел на меня, и от выражения его лица мое сердце пропустило удар.

— Баб, — окликнул Тейт, заметив это.

— Мама никогда не пекла мне пирог, — сказал мне Джонас. Мак выругался себе под нос, а я присела на корточки и протянула руку Джонасу.

— Иди ко мне, детка.

— Она никогда не пекла мне печенье.

— Все хорошо, иди сюда, — повторила я.

— Она никогда не пекла мне торт, ни разу, даже на день рождения. Она их покупала, — продолжал Джонас.

— Солнышко, — прошептала я, — пожалуйста, иди сюда.

— А ты печешь, — сказал он то, что я и так знала.

— Знаю, — ответила я.

— Ты делаешь это, потому что любишь меня? — спросил он.

— Да, Баб, конечно, — ответила я.

— Ты любишь меня, — прошептал он.

— Да, Баб, — прошептала я в ответ.

— Значит, она меня не любила? — спросил он, и мои глаза моментально наполнились слезами.

— Не значит, — твердо ответила я.

— Ты... — Он сглотнул. — Ты знаешь, что я люблю тебя?

Я тоже сглотнула и соврала:

— Да.

Потому что до этой минуты не знала.

— Думаешь, она знала, что я любил ее? — спросил он.

— Безусловно, детка, — прошептала я. — Она знала. Она точно знала.

Он не двигался, но его кадык дернулся, и я поняла, что он сдерживает слезы.

— Детка... — продолжала шептать я, но не успели мы с Тейтом ничего сделать, как нас опередил папа.

— Ладно, сынок, ты меня не знаешь, и я тебя не знаю, но думаю, самое время это изменить. — Папа положил руку на плечо Джонаса, Джонас поднял глаза на него, и папа вручил ему стакан коричневого молока. — Возьми, мы пройдемся, ты попьешь, и мы познакомимся поближе. Согласен?

Папа не стал ждать, пока Джонас ответит, он просто повел его к двери, отодвинул ее и подтолкнул его вперед. Перед тем как закрыть дверь, он посмотрел Тейту в глаза. Между ними произошел какой-то диалог, который я не уловила, поскольку они пользовались мужской телепатией. Папа закрыл дверь и, положив ладонь на спину Джонаса, повел его прочь.

— Извини, Тейт, — пробормотал Мак.

— Ничего страшного, — ответил Тейт. — Это дерьмо постоянно будет всплывать.

— Да, но не из-за моего мудачества, — проворчал Мак, явно ругая себя.

— Мак, ему не повезло с мамой, — рассказал Тейт, и это меня так удивило, что я быстро посмотрела на него. — Она пила и мало заботилась о нем. Она мертва, но он в лучшем месте с женщиной, которая сидит с ним ночами и смотрит телевизор, пока он не уснет, и печет ему кексы. Ему тяжело, он понимает, что без нее ему лучше, и чувствует себя виноватым из-за этих мыслей. Ему будет нелегко некоторое время. Хорошо, что ты заговорил об этом, ему нужно это выплеснуть, и лучше, чтобы это случилось, когда вокруг люди, которые заботятся о нем.

Мама, Кэрри, Мак и я уставились на Тейта. Потом я подошла к нему, прижалась к его боку и обняла.

— Папа позаботится о нем, Капитан, — прошептала я, откинув голову и глядя на его профиль. Тейт повернул голову и посмотрел на меня сверху вниз.

— Я знаю, — прошептал он в ответ и перевел взгляд на маму. — Я рад, что вы здесь, Джинни.

— Семья заботится о своих, — мягко ответила мама и посмотрела на меня, а потом обратно на Тейта. — Но ты и так это знаешь, верно, Тейт?

— Да, — ответил он.

— Хочешь кофе? — спросила мама, мудро сменив тему.

— Да, — повторил Тейт.

— Ты пьешь черный. — пробормотала она и пошла к шкафчику.

Я прижалась к Тейту и расслабилась.

— Ой! — воскликнула Кэрри, и я снова напряглась, оборачиваясь к сестре. — Какая красивая кошечка.

— Ее зовут Принцесса, — выпалила я. Тейт предупреждающе стиснул меня рукой, но я проигнорировала его и закончила: — Это Тейта.

Взгляд Кэрри метнулся к Тейту, и она захихикала:

— Ты назвал свою кошку Принцессой?

— Твою мать, — пробормотал Мак.

— Ее зовут Задира, — объявил Тейт.

— Ее зовут Задира? — спросила мама, передавая Тейту кофе.

— Мне больше нравится Принцесса, — решила Кэрри.

— Скажи своей сестре, что если она станет звать мою кошку так, то я ее выгоню, — сказал мне Тейт, забирая кофе у мамы, и я постаралась не засмеяться.

— Эм... Кэрри, я пошутила, — пояснила я. — Тейт и Задира очень близки. Он ее защищает, и ему очень не нравится кличка Принцесса.

Кэрри смотрела, как Задира трется о наши с Тейтом ноги, и ее губы кривились, потом она посмотрела на Тейта, на меня и пробормотала:

— Ясно.

— Впереди длинный день, — заметила мама, глядя на Мака. — Мак, передай мне кексик.

Мак передал маме кекс, а я отпустила Тейта и подошла к стеклянной двери, вглядываясь вдаль, пока не увидела их, папу и Джонаса, стоящих на подъездной дорожке. Джонас, подняв руку, что-то показывал.

Я почувствовала, как сзади подошел Тейт. Он обнял меня и притянул к себе. Я знала, что он тоже смотрит, и знала, что он видел, как папа что-то сказал Джонасу, отчего тот запрокинул голову и широко улыбнулся папе, как будто он необычайно забавный. Да, папа мог быть таким. Я поняла это, потому что рука Тейта инстинктивно сжалась.

Тейт коснулся губами моего уха.

— Особенное, — тихо сказал он. Я положила ладонь на его руку и держалась, борясь со слезами.