Марч не ответил ни слова. Казалось, он даже не заметил, что Беллами перестал говорить. Он сидел неподвижно — только пальцы его рук дрожали, — устремив тупой взгляд расширившихся глаз в пространство.

Беллами встал и направился к стойке. Плоская бутылка-фляга со смесью виски, джина и бренди уже была готова; Беллами сунул ее в задний карман брюк. Затем заказал два виски с содовой и отнес их к столику, за которым агонизировал Марч.

— Выпейте, Харкот, — сказал он. — Это поможет вам собраться.

Марч выпил виски как воду и хрипло пробормотал:

— Боже мой, Ники, как мне плохо! Я утратил ощущение реальности… Не могу понять, на каком я свете! Мне кажется, что вокруг меня разыгрывается какой-то спектакль… Или что я сплю и вижу кошмар… Мне кажется, что я вот-вот проснусь, и окажется, что это был сон…

— Нет, Харкот. Такие кошмары людям не снятся, — жестко сказал Беллами. — Подобные вещи случаются наяву. Случай, который действительно страшнее вымысла… А теперь поехали… Уэнинг ждет нас.

Марч встал и, сделав над собой усилие, постарался расправить плечи.

— Ладно, Ники. Я решил последовать вашему совету… Поступлю так, как вы сказали. И потом… это ведь будет частная беседа, не в суде и без свидетелей. Какое значение имеет то, что я скажу Уэнингу… ведь это не показания, данные под присягой, а квартира Уэнинга — отнюдь не зал суда. Так что я могу отказаться от своих слов хоть завтра.

Беллами одобрительно кивнул.

— Вы рассуждаете здраво, Харкот. Думаю, вы приняли правильное решение.

Марч, который стоял, широко расставив ноги и слегка покачиваясь, ответил:

— А я думаю, что вы дьявол во плоти, Ники. И пусть я буду проклят, если это не так.

Беллами широко улыбнулся.

— И снова вы правы. Харкот… Нет, нет, не сюда, выход там. — Он подхватил Марча под руку и поволок его к двери.

2

Такси медленно ползло по темным улицам к Беркли-сквер. Беллами, нащупывая портсигар, слышал, как тяжело, словно загнанный зверь, дышит Марч. Ну что ж, подумал он, долги надо платить. Пришло время расплачиваться с обществом и Харкоту… И вдруг неожиданно для самого себя он спросил:

— Как вы находите Фенеллу, Харкот? По-моему, она очаровательная женщина.

— Ну… — Беллами показалось, что Марч смутился. — Она… добрая, мне такие люди нравятся. — Он заерзал на сиденье. Говорил он невнятно, как если бы ему приходилось прилагать усилия, чтобы вытолкнуть изо рта каждое слово. Беллами приходилось напрягать свой слух, чтобы понять его. — Вообще-то мне женщины надоели… Все, будь они прокляты, все без исключения. Моя жизнь не сложилась, но во всех неприятностях, обрушившихся на меня, виноваты женщины. Боже, если бы найти такое место, где совсем нет женщин… Но… от них никуда не скроешься.

— Однако, как я понял, Фенелла вам нравится?

— Да… Нравится, — буркнул Харкот. — Не надо бы… а все равно нравится.

Беллами покачал в темноте головой.

— Если мое мнение вам небезразлично, то, кажется, и вы ей не неприятны. Несмотря на ваши подвиги в прошлом и настоящем. Вы много говорили с ней за последние сутки?

— Так ведь должен же я был с кем-нибудь говорить, — жалобно произнес Марч. — Если бы я молчал, то спятил бы.

— Я вас понимаю. Харкот. Любой бы на вашем месте чувствовал бы себя не в своей тарелке. Однако я уверен, что вы и сейчас не совсем в форме. Но этому делу можно помочь. — Он полез в задний карман и извлек плоскую бутылку с адской смесью, приготовленной барменшей из «Малайского клуба». — Вдохните воздух и сделайте три добрых глотка. Зелье чертовски крепкое, но действует отлично. Вы убедитесь, как оно вас взбодрит.

— Благодарю, — ответил Марч.

Он взял из рук Беллами бутылку и приложился к ней. Послышалось бульканье, а затем глухое рычание. Видимо, смесь чувствительно обожгла гортань Марча.

— Бог мой, что это? — Хриплый голос Харкота звучал на октаву ниже обычного. — Действительно, чертовски крепкая штука…

Беллами бросил взгляд в окно. До Хайд-Хауса, где снимал квартиру Уэнинг, было не более ста ярдов. Отобрав у Марча бутылку, которую тот сосредоточенно вертел в руках, он сунул ее в карман пальто и попросил таксиста остановить машину.

— Выходите, Харкот, — сказал он. — Мы уже почти на месте. Сейчас мы пройдемся пешком, и свежий воздух окончательно прояснит вам мозги. — Он усмехнулся. — А для предстоящего разговора вам понадобится свежая голова. Помните наш уговор: вы спокойно и невозмутимо согласитесь со всеми обвинениями.

Беллами рассчитался с водителем, вылез из машины и, подсвечивая электрическим фонариком, помог Марчу выбраться на тротуар.

Несколько первых шагов дались Марчу довольно легко, а потом свежий ночной воздух вступил в реакцию с выпитым алкоголем. Марч икнул, его повело вправо, потом влево. Он наверняка рухнул бы на тротуар, если бы Беллами не подхватил его.

— Не распускайтесь, Харкот, держитесь прямо, — поучал Беллами. — Вам не годится явиться к Уэнингу в таком виде. Помните, вам предстоит серьезный разговор, и вы должны быть бдительны!

— Я б-б-б-дителен… — пробормотал Марч. — И еще… Я, кажется, пьян!..

Крепко поддерживая Марча левой рукой под локоть, Беллами позвонил в квартиру Уэнинга. Он еще не оторвал палец от кнопки, когда на его лице появилась довольная улыбка.

Уэнинг, открывший дверь, несколько опешил. Он посмотрел на Беллами, потом на Марча и отступил в сторону.

— Входите, — коротко сказал он.

Беллами затянул Марча в небольшой холл. Уэнинг по-прежнему стоял у двери.

— Он в вашем распоряжении, Филип, как и было обещано, — сказал Беллами. — Если вас интересует мое мнение, то он здорово пьян. Я не думал, что он успеет так накачаться до девяти часов. Надеялся застать его трезвым.

Уэнинг был бледен; его лицо с резко обозначившимися скулами и запавшими глазами казалось гипсовой маской.

— Хорошо… — коротко бросил он, взглянув на Марча. — И этот тип…

Марч молчал. Он стоял, а точнее висел на Беллами; его голова нелепо качалась из стороны в сторону. Беллами отволок его через холл и небольшой коридорчик в гостиную, где опустил на стоявший у камина диван. Марч что-то невнятно пробормотал, его голова откинулась назад, на спинку дивана, и он окончательно отключился. Стоя спиной к камину, Беллами с саркастической улыбкой рассматривал доведенного до кондиции Марча. Когда в гостиную вошел Уэнинг, Беллами обратился к нему:

— Он действительно «хорош», Филип, но не в той мере, в какой вам представляется. Наш Харкот быстро косеет, но так же быстро трезвеет. Думаю, что минут через двадцать он оклемается. Дадите ему тогда стакан содовой… Возможно, это прочистит ему мозги.

Уэнинг слушал его, с отвращением разглядывая обеспамятевшего Марча. Глядя на эту картину, Беллами подумал, что понадобятся куда более мощные средства, чем двадцатиминутный отдых и стакан воды, чтобы привести Харкота в более или менее нормальное состояние.

— Так я пошел, Филип, — сказал он. — Оставляю вам это животное. Я вернусь в одиннадцать или чуть позже. Было бы неплохо, если бы вы к этому времени покончили со своими делами. И тогда мы примемся за него вместе.

— Отлично, — сказал Уэнинг.

У двери Беллами оглянулся. Марч по-прежнему не подавал признаков жизни, а Уэнинг стоял возле дивана, разглядывая его, как если бы на диване лежало какое-то странное и достаточно мерзкое животное.

До Беркли-сквер Беллами добрался пешком. На западной стороне площади он сел в такси, которое доставило его к «Малайскому клубу». В зале стало несколько оживленней. С полдюжины посетителей собрались у стойки. Но Фенеллы здесь уже не было. Беллами устроился у дальнего конца стойки и, взглядом подозвав Бланди, заказал мартини.

— А что, миссис Рок уже ушла? — спросил он у нее.

— Ага, — ответила та с вызовом. — А вы все же решили начать охоту на нее? Только я вам вот что скажу: сдается мне, что вы нравитесь ей куда меньше, чем раньше; — насмешливо закончила она.