В то время наш старший брат по школе Саммо Хунг уже стал постановщиком боёв и частенько давал нам с Юэнь Бяо возможность подработать. Однажды я выполнял очередной трюк, который завершался моим падением. После того как я со всей силы грохнулся на землю, рабочий день закончился, я же был очень измотан, мне было так больно, что я не смог сразу подняться. В этот момент кто-то подошёл ко мне и поздоровался. Я очень занервничал, но всё-таки ответил ему. Но когда человек объяснил цель своего визита, я приободрился. Он искал постановщика боёв для новой картины и выбрал меня.

— Бюджет нашего нового проекта невысок, мы не можем оплатить работу нашего нынешнего постановщика и решили пригласить к сотрудничеству новичка. От многих я слышал о некоем талантливом каскадёре, а именно — о тебе, поэтому я решил рискнуть и пришёл к тебе, чтобы спросить, захочешь ли ты подписать с нами контракт.

Боже! Как давно я мечтал о такой возможности!

— Скажите, где подписывать! — выпалил я не раздумывая.

Мой собеседник опешил, его явно удивила моя готовность немедленно подписать контракт. Он предложил мне встретиться с ним на следующий день и обсудить детали.

На следующий день я прямо с утра отправился к ним в офис, встретился с продюсером и вскоре после этого подписал контракт. Я спросил, можно ли мне привести с собой несколько помощников, и они охотно согласились. Тогда я позвал в свою съёмочную команду Кори Юэня и Юэнь Бяо, расписав им, каким классным получится этот фильм, и мы вместе стали мечтать о том, какое нас ждёт прекрасное будущее. Что касается лично меня, я наслаждался чувством радости от того, что моя мечта стать главным на съёмочной площадке наконец-то вот-вот осуществится.

Когда мы оказались на площадке, до меня начало доходить, что дела обстоят не совсем так, как я рисовал в своём воображении. Среди съёмочной группы царил полный бардак, только и слышно было, как все вокруг друг с другом ругаются. Продюсер подошёл к оператору и стал копаться в его оборудовании, режиссёр был недоволен декорациями, которые сделала художественная группа. Юэнь Бяо, который по нашей школьной иерархии был младше меня, ничего мне не сказал, зато Кори Юэнь бурчал мне на ухо:

— Ты посмотри, что творится на площадке, всё совсем не так, как ты нам расписывал.

Мне было очень стыдно.

Этот фильм фактически оказался очередным мусором. Несмотря на то, что мы с братьями вложили всю душу в боевые сцены, это не спасло фильм от провала. В этой картине я ещё и играл мужскую роль второго плана, мне сейчас даже смешно об этом вспоминать. В итоге она в прокате собрала всего несколько сот тысяч гонконгских долларов. Некоторое время спустя я в качестве постановщика боёв принял участие в другом их проекте, и кассовые сборы нового фильма также были очень низкими. В то время фирма настолько глубоко влезла в долги, что уже едва в состоянии была выплачивать зарплату.

Как раз в это время весь мир был взбудоражен смертью великой звезды кунг-фу — скончался Брюс Ли[72]. Вскоре после его смерти производство кунг-фу боевиков в Гонконге пришло в упадок. Зрители не хотели видеть боевиков, в которых больше не было Брюса Ли. Режиссёры один за другим пытались создать нового Брюса Ли, но ни один не преуспел в этом, и вскоре кинорынок снова наводнился комедиями и любовными мелодрамами.

Так пришёл конец и моей начавшейся было карьере постановщика боёв.

МОЯ ЧЕТВЁРТАЯ НЕУДАЧА

После первой неудачи в роли постановщика трюков и боевых сцен моя профессиональная карьера пошла под откос. И как раз в тот момент родители вызвали меня к себе в Австралию. Они уже получили там грин-карту и хотели, чтобы теперь я приехал к ним и обосновался в Австралии. В Гонконге я больше не видел для себя никаких перспектив, поэтому без колебаний сел в самолёт и отправился к родителям.

Однако в Австралии я пробыл всего несколько месяцев. Я не смог вынести безделья и не хотел сидеть на шее у родителей, поэтому решил вернуться в Гонконг. Вновь открыв дверь своей квартирки в Гонконге, я испытал ужас. Оказывается, квартира, в которой несколько месяцев не обитало ни души, выглядит довольно жутко: всё внутри покрыто слоем пыли и опутано паутиной, а большая часть мебели, которую я смастерил своими руками, испортилась.

Собравшись с силами, я первым делом занялся уборкой, а затем позвонил старшему брату Саммо Хунгу и попросил его помочь мне с поисками работы. В то время он уже подписал контракт с компанией Golden Harvest и стал штатным постановщиком боёв. Только вот я ещё не осознавал тогда, что за полгода моего отсутствия здесь произошли огромные перемены и что, вернувшись на съёмочную площадку, мне придётся весь свой путь начинать с нуля.

К счастью, Саммо очень скоро нашёл для меня работу. Тот фильм назывался «Рука смерти», Саммо Хунг ставил трюки и боевые сцены, а я был его помощником. Режиссёром был знаменитый ныне Джон Ву, тогда он был молодым и никому не известным начинающим режиссёром. Я ещё сказал тогда Саммо Хунгу: «Джон Ву? Кто это такой? В первый раз слышу». «Я тоже никогда о нём не слышал, это какой-то новичок». Много позже мы снова встретились с Джоном Ву, теперь уже в Голливуде, стали вспоминать те времена, воспоминания нас обоих сильно растрогали.

«Рука смерти» — очень даже неплохой фильм, я был не только ассистентом постановщика боёв, но и сыграл в нём одну из ролей. И я, и Джон Ву были на тот момент новичками и в процессе работы над фильмом часто советовались друг с другом и обменивались опытом. В те времена режиссёры частенько взваливали всю работу на постановщика боёв, а сами спали в сторонке или просто уходили. Джон Ву, в отличие от них, внимательно следил за тренировками, за тем, как мы разъясняем трюки и как работаем над каждой боевой сценой. Кроме того, он не был так раздражителен, как режиссёры старшего поколения, и ко всем участникам съёмочного процесса относился очень доброжелательно. На досуге он делился со мной кое-какими знаниями из области режиссуры, хотя в то время я даже не думал, что когда-нибудь сам стану режиссёром. В общем, он произвёл на меня очень приятное впечатление.

Но радость моя была недолгой. Как раз когда я уже начал осваиваться в этой профессиональной сфере и собирался в ней укорениться, Саммо Хунг сообщил мне печальную вещь: «С тех пор, как умер Брюс Ли, кино жанра экшн никак не может выбраться из застоя, кинокомпания за последнее время отменила очень много проектов…» Я понял, что именно он хочет сказать, как бы мне ни хотелось игнорировать этот факт. «Сейчас мне не только для вас работу подыскать тяжело, есть такая вероятность, что я и сам скоро останусь без работы». Саммо тяжело вздохнул.

Я бессильно опустился на стул. Стены в офисе были увешаны фотографиями, запечатлевшими былую славу гонконгских боевиков. А сейчас я даже не представлял себе, что мне делать дальше. Я находился в тупике. Продолжать трудиться на съёмочных площадках, подвергая свою жизнь опасности и получая в качестве вознаграждения несчастные гроши? Но каково тогда моё будущее? Подавленный, я подумал о том, чтобы снова уехать к родителям.

Я собирался вернуться в Австралию лишь после того, как чего-то достигну здесь, кто бы мог подумать, что я вернусь так скоро и ни с чем. Меня переполняло чувство обиды. Но мои финансы таяли на глазах, ещё немного — и мне не на что будет даже поесть. Я вырос в школе китайской оперы, и сейчас у меня по-прежнему не было ничего, кроме боевых искусств и умения двигаться. Неужели так с пустыми руками и возвращаться к родителям?

По дороге домой я рассматривал небоскрёбы и неоновые фонари, ощущая, что они не имеют ко мне никакого отношения. Я всё так же оставался неудачником.

МОЯ ПЯТАЯ НЕУДАЧА

Когда я во второй раз приехал в Австралию, я не мог больше быть нахлебником у своих родителей. Я нашёл себе две работы, которые совмещал. Я стал цементщиком на стройке и одновременно подрабатывал официантом в ресторане. Однако за моей вымученной улыбкой мама каждый день видела, как я несчастлив. По прошествии нескольких месяцев она мне сказала: