— Вы не спите? — спросил он. — А то мне показалось, что вы сидите и спите с открытыми глазами.

— Я задумалась, — поставила его на место Люся. Пусть он из мечты, пусть даже ее идеал, но это совсем не значит, что она будет рада любому его слову. — Вы что-то хотите купить?

— У вас же пусто, — ответил он на ее вопрос — Просто шаром покати.

— Вам сегодняшнюю газету?

— Я ищу кандигу, — вздохнул Геолог, — но вряд ли вы мне сможете помочь.

— Приходите завтра, — строго сказала Люся.

— Что?! — Геолог даже испугался. — Завтра будет кандига? Я не ослышался?

— Не ослышались. Завтра в это же время.

— Но это будет натуральная кандига?

Люся даже слегка разочаровалась в нем.

— Ну что вы, товарищ, разводите панику? Ну что вы так теряете свое лицо? Будет вам, будет ваша кандига.

Геолог мог уже уходить, но он, потрясенный, продолжал стоять, и Люсе ничего не оставалось, как опустить стекло и выставить перед ним табличку «Ушла на свидание». Геолог скользнул взглядом по этим словам, широко улыбнулся Люсе и по-свойски посоветовал:

— Только не особенно там задерживайтесь. Представляю, как он вам надоел.

— Он хороший человек, — крикнула через стекло Люся, — он любит меня с четвертого класса!

— Даже так? — Геолог нахмурил брови, но тут же согнал с лица хмурость и опять улыбнулся. — Он, конечно, был отличником?

— Был. — Люся вздохнула, и это означало, что бывший отличник ей действительно смертельно надоел.

Она заменила «Свидание» скромненьким «Перерывом на пятнадцать минут» и сказала прилипшему к окошку Геологу:

— Всего хорошего. До завтра. До вашего долгожданного свидания с кандигой.

Вечером Люся заламывала руки перед подругой Зинаидой.

— Один раз в жизни судьба подвела к киоску мою мечту, так надо же, чтобы между нами сразу же втерлась эта идиотка кандига.

Зинаида уже звонила своей сестре — корректору, у которой было много справочных книг, но и в Большой Советской Энциклопедии «кандиги» не было.

— Может, он придумал эту кандигу, — предположила Зинаида, — дурака валял или интересничал перед тобой?..

— Он не такой, — отвечала Люся, — ты так говоришь, потому что не видела его.

Кончилось тем, что подруги поссорились.

— А не придумала ли ты сама эту кандигу? — вдруг усомнилась Зинаида.

Она не знала, что нет большей обиды, чем подобная. Человек в кои веки сказал правду, а ему не верят! Люся задохнулась от возмущения, не нашла ни единого слова в ответ, хлопнула дверью и ушла от Зинаиды навсегда.

Она бы и сама от себя ушла навсегда, если бы это было возможно. Но от себя не уйдешь. Конечно, человек не киоск, он движется, может пойти в любую сторону. Но если утром надо идти на работу, то идешь на работу, какие бы неприятности на этой работе тебя ни поджидали.

В утренние часы очередь за газетами всегда была одинаковой длины. Вместо тех, кто отходил, в хвосте наращивались другие. Время от времени Люся высовывала голову и говорила: «Сдача кончилась. У кого мелочь, можете пройти без очереди». Так длилось часа полтора, пока не были распроданы все газеты. Потом Люся осталась одна.

В этот день мечты не укачивали, как в гамаке. Это были даже не мечты, а суровые видения. Подходил Геолог, криво улыбался и говорил:

«Зачем обещала? Кто тебя за язык тянул? И вообще скажи хоть по секрету: зачем ты врешь? Что это у тебя — необходимость такая или потребность?»

Она отвечала:

«Не ваше дело! Кто вы такой, откуда взялись? Идите куда шли. Кандига ему нужна! Это еще надо проверить, для чего она вам понадобилась. Может, вы какой грабитель-налетчик».

Но если бы Геолог на самом деле подошел, Люся не смогла бы ему ничего подобного сказать. Это ведь непростой вопрос, почему человек врет. Она где-то читала, что вранье вранью рознь. Сочиняют же люди сказки. Вот и она сочинила сказочку, что может достать кандигу.

«У меня особое вранье, — скажет Геологу Люся, — бескорыстное. Перед тем как пообещала вам достать кандигу, я предложила воспитательнице Жанне билет в театр. А билета у меня такого не было».

«Зачем же предлагать то, чего не имеешь?»

«Я думаю, что билет я сочинила от доброты, — объяснит Люся. — Жанна отказалась от билета, но на душе у нее был праздник: жизнь хороша, идешь себе, ведешь по скверу младшую группу детсада, а кто-то ни с того ни с сего предлагает билет в театр».

«Значит, и мне вы пообещали кандигу из доброты? — спросит Геолог. — Я надеюсь, верю, целые сутки счастлив, а оказывается, никакой кандиги нет».

«Зато целые сутки счастья. А это совсем не мало», — скажет Люся.

Время на круглых часах, висевших на столбе, неумолимо двигалось вперед. «Что делать? Что делать? — думала Люся. — Хоть бы подошел кто-нибудь добрый и мудрый, помог бы, подсказал».

И он подошел. Добрый и мудрый. Купил стержень для шариковой ручки и спросил:

— А почему у вас такие несчастливые глаза?

— Потому что через полтора часа, — ответила Люся, — сюда придет человек, и я должна буду ему сказать, что замуж за него не пойду.

— Вы не любите его? — спросил добрый и мудрый.

— В том-то и дело. — Люся вздохнула. — Но я не знала, что об этом так трудно сказать тому, кого не любишь.

— Это действительно трудно. Вообще говорить правду нелегко. Это врать легко.

— Я и не могу соврать, что люблю его, а потом всю жизнь мучиться, — сказала Люся. — Вот если бы я могла сейчас с этим киоском подняться в небо и улететь куда-нибудь… Представляете, жених приходит, а вместо киоска ровненькое место. И он все сразу понимает. А я спасена.

— Тогда считайте, что я ваш спаситель, — сказал добрый и мудрый. — Моя кандига тут недалеко, за углом.

— Кто?!!! — Люся так выкрикнула это слово, что добрый и мудрый в испуге отпрянул от окошка. — Где? Где вы ее достали?

— Мне выдали, я на ней работаю. Вообще-то она называется иначе, и это не «она», а «он», кран, но кто-то еще до меня прозвал его кандигой…

— Я знаю этого человека, — сказала Люся, — значит, он крановщик. А я подумала, геолог…

Через полчаса киоск самым аккуратным образом был перенесен за угол близлежащего переулка, а добрый и мудрый помахал ей из кабины крана рукой, дескать, держись, мужайся, жди свою настоящую любовь! Люся вернулась в сквер, со страхом уставилась на серый квадрат, который печально маячил среди зеленой травы, и содрогнулась от своего близкого будущего, которое неумолимо надвигалось. Через час привезут вечернюю газету, а еще раньше придет тот, кого она приняла за геолога. Поглядит он на пустое место и подумает: «Ну вот, ни кандиги, ни киоска, ни девчонки». Люся села на скамейку и закачалась из стороны в сторону от горя. И тут же возле нее остановилась сердобольная женщина.

— Что с тобой, деточка? Что болит? Я сейчас вызову «скорую помощь».

И она ее вызвала. Машина въехала прямо на сквер. Молоденький паренек — врач подошел к Люсе. Люся испугалась, что у нее ничего не болит, и закрыла глаза. И тут вспомнила, что у Зинаиды год назад был аппендицит.

— Здесь болит. — Люся положила ладонь на правый бок.

— Уже были похожие приступы? — спросил врач.

— Были, — кивнула Люся.

Сразу, как только она оказалась в больнице, ее стали готовить к операции. Оперировали под местным наркозом, до Люси донеслись слова хирурга: «Вот и хорошо, вот и замечательно». А Люся думала: «Ничего хорошего, тем более замечательного. Я совсем запуталась. А теперь будет путаться хирург: он ведь никому не признается, что вырезал здоровый аппендикс».

Во время утреннего обхода она сказала врачу.

— Я вас обманула, доктор, ничего у меня не болело.

— Я знаю, — ответил хирург, — но у меня к вам никаких претензий. Я вообще за профилактические меры. Но все-таки, если не секрет, зачем вы это сделали?

— Хотелось быть доброй, хотела одному человеку достать кандигу.

— Кандига — это что-нибудь фирменное? — спросил хирург.

— Это самоходный кран.

Хирург удивился:

— Вы такая крупная спекулянтка? Даже самоходный кран вам по зубам?