— Никого похожего не помню, но, во всяком случае, он бессовестный лгун. Этим вечером я даже близко не подходила к бару «Пучок перьев».

— Хорошо. Вы хотите, чтобы я верил вам? Но я вам скажу следующее. Когда я его спросил, не знает ли он вашего адреса, он ответил, что любой человек знает адрес Джанины. Как вы думаете, что он имел в виду и почему сам безошибочно указал ваш адрес?

— Понятия не имею. Что-то все это уж чересчур странно.

— Возможно. Благодарю вас, Джанина, и до свидания.

Ее мягкий голос сделался чуточку тверже.

— Что все это значит? Кто вы? Что, собственно, пытаетесь выяснить?

— К сожалению, в настоящий момент я и сам не знаю этого точно.

Я махнул ей рукой на прощание и добавил:

— Не делайте, Джанина, ничего такого, услышать о чем мне не понравилось бы.

Я начал спускаться по лестнице. Когда я был уже на полпути, она вдруг произнесла усталым и злым голосом :

— Идите вы к дьяволу, мистер «Кто бы вы ни были»!

В ее голосе было нечто, что заинтриговало меня. Мне понравилась ее грубая выходка, и я задумался над тем, увижу ли я ее в недалеком будущем и при каких обстоятельствах это может случиться.

Я направился домой, где прежде всего хорошенько смочил горло виски с содовой, а затем, устроившись поудобнее на диване в своей прохладной комнате, принялся спокойно обдумывать все случившееся.

Несомненно, Сэмми втянул меня в весьма запутанную и чертовски сложную историю, но я должен был простить ему это, и не только потому, что он был убит, а и потому, что всякий прощал Сэмми все, что он делал. Такой уж он был человек. И все же я немного злился на него.

Я походил по комнате и затем, раскрыв один из своих саквояжей, вытащил из него автоматический «маузер». Неплохая штучка! 38 калибр и с глушителем. Совершенно бесшумный.

Я повертел револьвер в руках, осмотрел и сунул его во внутренний карман, пришитый под левой рукой.

Выйдя на улицу, я некоторое время медленно брел по опустевшим тротуарам, надеясь, что небо ниспошлет мне какую-нибудь разумную мысль. Однако этого не случилось.

Ночь была темная и душная. Такая ночь не освежает, а угнетает своей непроницаемостью и горячим дыханием.

Спустя некоторое время я взял направление на Малбри-стрит, и вскоре предо мной показался знакомый мне уже бар «Пучок перьев».

Я заглянул через окно внутрь. Бар был полон посетителей, но я почти сразу же отыскал глазами молодого человека с белым лицом и черными волосами, который все еще сидел в одном из углов бара и, казалось, все еще был занят решением кроссворда.

Я взглянул на часы, было без двадцати одиннадцать. Я отошел от бара и стал прогуливаться неподалеку.

Рядом с баром я заметил небольшой темный переулочек, свернув в который увидел в полусвете фонарей Малбри-стрит два-три пустых домика с объявлениями на дверях: «Сдается».

Переулок был совершенно безлюден и тих.

Подойдя к ближайшему пустому домику, я вынул свои «универсальные ключи» и, повозившись с минуту, открыл входную дверь.

Войдя внутрь и прикрыв за собой дверь, я принялся за беглый осмотр внутренних помещений при свете своего фонарика.

От входной двери до самого конца боковой стены домика тянулся длинный коридор. Я прошел по нему, поочередно заглядывая в двери. Последняя дверь вела в подвальное помещение. По довольно крутой лестнице я спустился в этот подвал и осмотрел его. Кроме довольно просторного помещения, там имелось еще нечто вроде чулана без окон. На полу этого чулана валялся упаковочный ящик с отломанной крышкой. Подвальное помещение было грязно, неубрано и пусто.

Я поднялся наверх и вышел на улицу, прикрыв за собой дверь, но, не заперев ее.

Некоторое время я разгуливал по Малбри-стрит, поглядывая на часы.

Без трех минут 11 публика начала расходиться из бара.

Подойдя на достаточно близкое расстояние к входной двери «Пучка перьев», я стал внимательно следить за покидавшими его посетителями.

Ровно в одиннадцать вышел и мой знакомый молодой человек. Сложенная газета была зажата у него под мышкой. С минуту он стоял на мостовой, зачесывая назад свои гладкие волосы, и, казалось, раздумывал, куда ему направиться. Затем он повернулся и медленно двинулся по улице, которая успела вновь стать почти безлюдной.

Я следовал за ним.

Когда до переулка оставалось ярдов 15—20, я приблизился к нему сзади.

Услыхав мои шаги, он оглянулся и, узнав меня, криво усмехнулся.

— Надеюсь, вы разыскали Джанину?

— Да, благодарю вас. Вы сейчас ничем особенно не заняты?

— Иду на свидание. Но, может быть, вам еще что-нибудь нужно от меня?

Он разговаривал со мной не останавливаясь, поворачивая ко мне голову через плечо. Выражение его лица было откровенно наглым и насмешливым.

Я сунул руку себе под пиджак, вытащил «маузер» и толкнул слегка стволом в левый бок этого типа.

Он, казалось, не был испуган и даже не особенно удивился, таким оборотом событий. Бросив косой взгляд на «маузер», он прошипел:

— Очень хорошо.

В его шипении явственно чувствовалась плохо скрытая угроза.

Я показал ему рукой путь в переулок, и мы направились к моему пустому домику.

Подталкивая дулом револьвера, я заставил его войти в дом, закрыл за собой дверь и указал дорогу в подвальное помещение. Освещая путь своим начинавшим затухать фонариком, завел его в чулан и подтолкнул к упаковочному ящику.

— Садитесь здесь. Мне нужно поговорить с вами.

Я присел напротив него на груду кирпичей, лежавших на полу, и погасил свой фонарик. Батарейка, по-видимому, почти окончательно истощилась, а немного света мне еще должно понадобиться. Это я знал наверное.

— И прошу вас не двигаться, — продолжал я. — Слух у меня достаточно хорош.

Тип молчал.

— Итак, начнем. Когда вы видели Кэрью в последний раз?

Я слышал, как он вздохнул.

— Не знаю, о чем вы говорите, но вы начинаете мне надоедать.

— В разговоре со мной вам придется запастись адским терпением.

— Вы думаете?

— Не думаю, а знаю. Итак, ублюдок, собираетесь вы говорить или нет?

— С таким?..

Здесь он выразился довольно некрасиво по отношению ко мне.

— Хорошо, — сказал я. — В таком случае говорить буду я. Слушайте внимательно.

— Предлагаю прекратить этот бесполезный разговор.

— Может быть, прежде чем выслушать меня, вы предпочитаете потерять несколько зубов?

Тип промолчал.

— Так вот, — продолжал я. — Вы знали, что сегодня рано утром Кэрью направился к Джанине. Вы были весьма заинтересованы этим. Вы последовали за ним и болтались возле дома Джанины, поджидая выхода Кэрью. Когда через некоторое время Кэрью покинул дом, вы прошли вслед за ним по Берити-стрит и затем наблюдали, как он пересекает площадь. Вдруг вы услышали свист, а затем шум падения авиабомбы. Возможно, в этот момент вы стояли в некотором отдалении в каком-либо подъезде. Бомба взорвалась и убила Кэрью. Вы заметили полисмена, приближающегося к площади, и сообщили ему все виденное вами. Полисмен направился к Джанине по указанному вами адресу и рассказал ей о случившемся. Я вас спрашиваю, так это или не так?

— Да. Это было именно так.

Голос типа напоминал шипение змеи.

— Вы вшивый лгун! Кэрью был мертв задолго до того, как был подтащен под разбитый авиабомбой грузовик на площади! Этот грузовик стоял там со вчерашнего вечера и случайно оказался разбитым взрывом авиабомбы. Вы и ваши друзья уже убитым подтащили Кэрью под искореженный грузовик, взвалили на него тяжелые части машины. Все вы полагали, что бомба будет сочтена за причину его гибели и что вряд ли кому придет в голову искать на его измятом теле следы пулевых ранений. Да и вообще эти следы можно было приписать при невнимательном осмотре ударам железных частей якобы наскочившей на него машины.

Впотьмах я слышал, как тип перевел дыхание.

— Правилом Сэмми Кэрью было всегда иметь полный комплект снаряжения своего автоматического револьвера. Когда же я этим вечером был в морге, то оказалось, что в его револьвере отсутствовало два патрона. Следовательно, где-то он вынужден был их израсходовать. Я найду, где именно. Так. Дальше. После убийства вы перетащили его к раскопанному месту, где ведутся восстановительные работы на площади. Это как раз против садика. В такой ранний час место было совершенно безлюдно. Возможно, вы и ваши друзья намеревались закопать убитого там. Но здесь вам повезло. На площадь упала бомба и разбила машину. Под нее вы и подтащили убитого. Вот так. Что вы на это скажете?