Вернувшись к письменному столику, я взял один из конвертов тетушки и написал на нем адрес Старика. Завернув фотопленки в лист чистой бумаги, я написал на нем: «Срочно. Пожалуйста, немедленно увеличьте».
Запечатав конверт с пленкой, я приклеил на него одну из марок «тетушки» и направился в коридор.
По коридору к выходу я двигался, освещая себе путь вспышками фонарика, держа наготове свой «маузер» и думая о том, что если кто-нибудь попадется мне на пути, то прежде чем выяснить его намерения мне придется сперва привести его в неподвижное состояние и притом первой же пулей. Никакой риск в данный момент не был допустим. Но дом по-прежнему пустовал.
Прикрыв за собой наружную дверь, я направился на поиски почтового ящика, который и нашел на ближайшем перекрестке. Я опустил в него письмо, зажег сигарету и вновь направился в дом тетушки, думая о том, что следует внимательно присмотреться к этой резиденции немаловажного сотрудника секции.
Войдя в будуар «тетушки», я опустился в мягкое кресло и почувствовал большое расслабление. Я был очень доволен и почти счастлив, многое теперь становилось ясным, а вскоре должны проясниться и оставшиеся белые пятна.
Очевидно, Сэмми поступил так, как только и мог поступить в той сложной обстановке, которая сложилась перед злополучной вечеринкой. — Наверное, пленки были получены незадолго до нее. Он знал их значение, знал, что они, по сути дела, представляют собой динамит, а члены секции следят за каждым его шагом, и он должен быть чрезвычайно осторожным. Контакт со мной он не смог установить, возможно, потому, что за ним неотступно следовала Джанина. Сэмми знал, что он раскрыт, но он сделал все, что мог, чтобы оставить меня в тени. Что же он делает? Перед тем, как отправиться на вечеринку, где он надеялся засечь кое-кого из секции, он заходит в комнату отсутствующей «тетушки» и прячет эти фотопленки в ее портрет, нисколько не сомневаясь в том, что они там будут в полной сохранности до следующего утра.
В своем письме ко мне он, разумеется, ни одним словом не мог упомянуть об этом, учитывая возможность перехвата письма. Но он мог вполне рассчитывать на то, что я смогу извлечь из его письма кое-что существенней, а именно то, что оперативным центром событий является дом на Киннэул-стрит, и что в этом доме находится особа, к которой должно быть приковано мое внимание. Что ж, возможно, все так и было, и в конце концов пленки оказались в моих руках. И не так уж важно, что здесь сыграла свою роль счастливая случайность, хотя обычно и находки случаются у тех, кто ищет. Главное в том, что пленки в моих руках.
Правда, в своих рассуждениях по поводу действий Сэмми я чувствовал некоторую нелогичность, известную непоследовательность, но относил это на счет незнания отдельных звеньев в цепи запутанных событий.
Особое ощущение подъема, которое я испытывал, сопровождалось, одновременно и чувством усталости. Начинать тщательный осмотр будуара просто не хотелось. Кроме того, найти что-либо у осторожной и предусмотрительной голубоглазой бестии было весьма проблематично. Да и что могло бы сравниться по важности с находкой фотодокументов? Через несколько часов увеличенные копии будут у меня, и они, несомненно, дадут ключ ко всему этому сложному делу.
Выкурив сигарету и немного отдохнув, я все же решил перед уходом кое-что осмотреть в будуаре и хотя бы убедиться в том, что ничего стоящего здесь нет.
В этот момент до меня донесся какой-то звук, похожий на открывание ключом двери.
Сонливость и усталость с меня как ветром сдуло, и через секунду, выключив в будуаре свет, я уже стоял у полуоткрытой двери и прислушивался.
Шаги приближались. Они были мягкие, легкие, и очевидно, принадлежали женщине. Кроме того, шаги были уверенными, и поэтому можно было полагать, что, пренебрегая всякой опасностью, сама «тетушка» решила навестить свой заброшенный было дом. Видимо, крайняя нужда привела ее сюда. Что ж, встретим хозяйку в ее постели.
Звук шагов затих у дверей будуара. Дверь открылась, кто-то вошел и, чья-то рука начала шарить по стене в поисках выключателя. Послышался щелчок — и комната озарилась светом.
У порога стояла Джанина. Она не смотрела в мою сторону. Ее глаза были устремлены на окно и письменный стол, и она была прекрасна.
На ней было голубое бархатное платье под открытой норковой жакеткой, шею и запястья обрамляли гвоздичного цвета гофрированные манжеты. Ее маленькие с высоким подъемом ноги были обуты в кожаные туфельки бронзового цвета. Такого же цвета чулки дополняли ее наряд. Это была превосходная картина, картина, достойная кисти большого мастера.
Она повернулась, заметила меня, и в ее правой руке что-то блеснуло. Это был один из маленьких, но эффективных револьверов с глушителем. Этот глушитель был изобретен мистером Хэйдриком и передан секретной немецкой службе незадолго до того, как один очень приятный и умный человек догадался застрелить изобретательного джентльмена.
Я улыбнулся и сказал ей:
— Хелоу, Джанина! Очень рад вас видеть. Полагаю, что вы явились сюда, чтобы уладить этот незначительный вопрос о плате за квартиру? Не так ли?
Глава 9
Джанина
Я положил руки себе за голову и с улыбкой продолжал разглядывать ее.
Джанина сделала пару шагов и положила руки на дубовую спинку кровати, на которой я лежал. На ее лице отразились одновременно удивление и гнев.
— Итак, — сказал я, — как идут ваши дела, Гретхен?
Она улыбнулась. Это была несколько язвительная и саркастическая улыбка. Ее указательный палец, как я заметил, плотно охватывал спусковой крючок револьвера, и я подумал, что она с одинаковой легкостью сможет и говорить со мной, к стрелять в меня.
Она сказала своим низким, музыкальным голосом с легкой ноткой презрения:
— Почему Гретхен?
— Потому что это ваше имя, — ответил я. — Ну, если не Гретхен, то Карла или еще какое-нибудь в этом роде не очень приятное немецкое имя. Но не исключено, конечно, что вы могли принять одно из тех нацистских имен, которые теперь распространены в Германии.
Она пожала плечами. Выглядела она чудесно, восхитительно и в то же время весьма агрессивно:
— Что вы здесь делаете?
— Точно то же самое, что и вы, — ответил я весело. Я ищу ту же самую вещь. В ближайшие дни я найду ее. Даже в том случае, если мне придется все перевернуть вверх дном.
— Я так не думаю, — сказала она. — Я не думаю, что вы будете что-то искать. Я думаю, что вы будете прощаться с жизнью.
— Ошибаетесь. Это в мои планы не входит. Кроме того, вы должны знать, что человек, которого грозят убить, живет очень долго.
Слегка приподнявшись на локте, я поправил у себя под головой подушку. Как только я задвигался, дуло револьвера приподнялось вместе с ее рукой, а когда я вновь спокойно откинулся на подушку, — опустилось.
— Послушайте, Джанина, — сказал я мягко. — Почему бы нам не стать немного умнее и не бросить все это дело? Вы провалились и знаете это сами. Вы действовали здесь уже достаточно продолжительное время со своими милыми друзьями, а именно с миссис Бетиной Бейл, с голубоглазой леди, живущей в этой комнате, но пока сбежавшей с Великим Равалло и другими членами вашего бродячего цирка. Почему бы вам не бросить все это дело и всю эту компанию и не попытаться спасти свою жизнь? Шанс для этого пока у вас есть. И скажу вам прямо: вы давно уже раскрыты, и если даже вы нажмете спусковой курок вашей игрушки, то далеко отсюда не уйдете.
Ее брови поднялись, и она сказала:
— Вы так думаете? Однако, скажите, что вы, собственно, подразумеваете, утверждая, что вы меня «раскрыли»?
— Хорошо, — сказал я, — выслушайте меня. Уверен, что у вас достаточно здравого смысла, чтобы последовать моему совету и сделать то, что я вам скажу. Так вот, мое имя Майкл Келлс. Я являюсь агентом, работающим для этой страны, и этим я занят уже несколько лет, то есть с начала войны. Я один из тех, кто вместе с Сэмми Кэрью работал в немецких артиллерийских и ракетных батареях на французском побережье. Сэмми Кэрью вы знаете, отлично знаете. Когда мы выполнили там нашу задачу, встал вопрос о нашем возвращении сюда. Кэрью отправился первым, я должен был последовать за ним. Тем временем ваша подруга Бетина, настоящее имя которой мне неизвестно, выследила и раскрыла нашего агента, которого мы направили в Пинемюнде, она же его и убила. И я думаю, что мы вовремя вернулись. Так вот, я полагаю, что вы встретились с Сэмми по пути сюда. Скорее всего, еще на французском побережье. Вот почему вы выдвинули версию о том, что якобы Сэмми и вы вступили в брак и притом за границей, помните? Итак, встретившись с Сэмми, самостоятельно или при помощи других, вы попытались втереться к нему в доверие. Каким образом? Вы сказали ему, что работаете для Британии, или что вы — участница французского Сопротивления… Или же еще что-либо в этом роде. Разумеется, вы прекрасно знали, что Сэмми не может принять ваши слова на веру, что нужны кое-какие доказательства, поэтому, вы постарались приукрасить свою лживую историю кусочком истины. Вы рассказали ему совершенно правдивую историю о том, что здесь действует немецкая секция гиммлеровской внешней службы, занимается сбором информации о дальности и направлении полета «летающих снарядов» или, как их у вас называют, «Фау-1» и «Фау-2». Вы отлично знали, что Сэмми клюнет на это, если вы дадите доказательство правдивости вашего сообщения. Не так ли? — Легкая и загадочная улыбка озарила ее лицо.