План, на мой взгляд, выглядел настолько же здраво, насколько и шизофренически. Если, конечно, он базировался на верных вводных. Геннадий тоже не стал спорить, хотя и бросил почти равнодушно одно только слово:

— Кощунство.

— А зачем нам лишние? — вдруг раздался чей-то голос.

Это спросил Иван Курочкин. Стоя поблизости от Эльвиры, он попытался даже приобнять свою патронессу (та быстро сделала шаг в сторону). Виктор серьезно спросил:

— Это ты про кого?

— Да вон про него, к примеру.

И показал на меня.

— Он не лишний, — заявил Виктор. — Во-первых, он член моей команды, как бы там ни было,

(эх ты, мать честная, а я-то об этом уже и забыл совсем!)

а во-вторых, это не тебе решать, кто тут лишний. Знаешь, в чем разница между командой и экипажем?.. Вот то-то.

Курач, давно усвоивший, что Виктор Баранов уж точно входит в команду, в отличие от него, Ивана, при этих словах скривился и заткнулся. А я сделал себе еще одну зарубку на память. Хотя этого типа, скручивающего руками стойки самолетных шасси, я и раньше опасался, но открыто он еще не выступал против меня. Зачем он это сделал? По собственной глупости или кто надоумил?

Мы отправились в обратный путь. Спуск с гряды был еще менее легким, чем подъем. Кроме того, возле запретной зоны нас уже ждали какие-то две угрюмые личности мужского пола в штатском. Одна из них, безошибочно определившая в Баранове начальника партии, подошла к нему и, не поздоровавшись, поинтересовалась, какого дьявола, собственно, мы тут потеряли, в опасной зоне?

— Да мы с турбазы неподалеку… — изо всех сил изображая туриста, начал «лепить» Баранов.

— Опять с этой базы, — с досадой произнес угрюмый. — Что вас-то всех тянет на этот перевал? Вызовем сейчас вертолет, и вас всех прямиком в ФСБ отправят…

— Ну зачем же в ФСБ? — промурлыкала Эльвира. — Мы же ничего не нарушаем, на территорию не заходим… И даже забора не касались — вдруг он под напряжением?

Игра в глупую красавицу Эльвире удалась. Угрюмый даже слегка осклабился и посоветовал впредь держаться отсюда подальше.

— Да конечно, мы больше сюда не будем ходить, раз нельзя! — стала горячо заверять Эльвира. — А скажите… что тут такого, опасного?

— Я же говорю — опасная зона. Здесь будет подрыв и затопление… Строго говоря, затопление произойдет по ту сторону гор, но сильный камнепад начнется и по эту… Здесь может быть все завалено камнями.

— Но ведь это же будет нескоро? — спросил вдруг Геннадий.

— Скоро, — возразил штатский. — Надеюсь, к этому времени вы свалите отсюда, а то надоело вас уже гонять… — угрюмый стал совсем благодушным. И на том спасибо.

— Ладно, Сергеич, — пошли, — обратился к нему его товарищ. — Это ж не алтайцы, которые тут воду мутят…

— Кстати, вы их тут не видели? — спросил Баранова мужчина, непохожий на фээсбэшника. И описал двух типов, весьма похожих на тех, кто пил водку в «сторожевой башне» нашей турбазы.

— Да вроде нет, — более чем равнодушно пожал плечами Виктор. — Да и похожи они все друг на друга.

… По возвращении «домой» все участники пешей прогулки расползлись для отдыха. Все, кроме Эльвиры. Потому что она подошла ко мне и сказала просто, но и не ожидая возражения:

— Пойдем. Поговорить надо.

Возразить было можно. Но нужно ли?

— Ты знаешь, чем закончится наша экспедиция? — спросила Эльвира, когда мы незаметно (так я полагал) отошли от скопления пустых домиков и спрятались возле штабеля посеревших и покоробленных досок на краю базы.

— Я ничего хорошего от нее не жду, — сказал я честно. — Во-первых, я не верю в то, что мы что-то найдем… Во-вторых, даже если и найдем что-то ценное, его между всеми заинтересованными лицами поделить будет невозможно. По-моему, это ясно всем, кроме разве что Геннадия, который действительно не вполне отдает себе отчет о происходящем, да еще Иван, который… Уж извини, но тоже не вполне адекватен.

— Чего это ты извиняешься?

У меня были некоторые подозрения на предмет отношений между Мельниковой и Курочкиным, но я их озвучивать не стал. «Киллер-квин» женщина умная, сама поймет… Она поняла.

— Мне он, знаешь ли, не друг и не родственник. Более того, во всей этой компании остался только один человек, которому я могу доверять. Это ты. Но только до определенной степени, и в этом твоей вины нет.

— Спасибо за откровенность, но если ты хочешь от меня правды, то я скажу так: в этой компании нет ни одного человека, которому мог бы доверять я. В том числе и тебе.

— Иного трудно было ожидать, — спокойно заметила Эльвира. — Но подумай сам: почему ты еще жив и для чего вообще нужен здесь?

— Я уже думал об этом, и пока не нахожу вразумительного ответа, — честно сказал я. — Разве что солгулианцы по-прежнему держат меня за своего, и считают, что я по-прежнему предан им…

— Так вот, что я тебе скажу. Это именно так и есть. Судя по всему, что я вижу и слышу, и что смогла узнать от тебя, вся эта сексуальная мишура, которой тебя обматывала Кэсси — камуфляж. Обман и маскировка. Подброшенный нам кусок, в который мы должны были вцепиться и плясать от радости. Не зря ведь я так легко смогла снять с тебя эти кодировки… и меня это всегда беспокоило — ну как так? Думаю, не только я смогла бы с этим справиться. Конечно, рано или поздно тебя бы пришлось все равно раскодировать, иначе никакого смысла не было бы в использовании Татьяны — а они ее продолжают использовать, ты ведь с этим не будешь спорить?.. Но самое главное, в тебе сидит еще одна программа, понимаешь? В какой-то момент ты услышишь какой-то набор слов или увидишь некий предмет, и превратишься в робота. В то, что не очень правильно называют «зомби». Если Гена не полностью еще сошел с ума и знает хотя бы часть правды, то «Институт солгулианского знания» находится под эгидой ЦРУ. А программа «МК-Ультра», также как и фокусы Кроули — это как раз то, чем ЦРУ давно занимается и притом с большим успехом.

Знаете, я в этот момент ощутил нешуточное беспокойство. В ЦРУ я почему-то верил куда больше, чем в магию.

— Сейчас про «коварные происки» не особенно и слышно даже, — сказал я просто, чтобы чего-нибудь сказать.

— А чему ты удивляешься? Сейчас не те времена. Это при социализме у нас публиковали в любой периодике про ужасы спецслужб США, а теперь, когда наша периодика контролируется ими, зачем они будут про себя неприглядную правду распространять?

— Остается читать «вики ликс»?

— Не о том речь… Андрей, речь о том, чтобы остаться в живых. Мне и тебе как минимум. На остальных мне, по большому счету, плевать — говорю как есть.

— Верю. После того, как ты руками Курача отправила на тот свет свою банду, в этом я не могу сомневаться. Павла еще можно вспомнить…

— Ладно тебе, — поморщилась Эльвира. — Ты сам умеешь стрелять в людей… Поэтому я и задаю вопрос — в кого ты начнешь стрелять, когда в тебе включится эта программа? Может быть, ты пустишь под склон машину с пассажирами? А что — если солгулианцы, допустим, сядут в УАЗ, а все остальные — с тобой в твою «тойоту», то все закончится очень просто и без криминала — мало ли случаев, когда человек не справляется с управлением?

Ничего фантастичного в этой версии не было. Я попытался продумать возможные задания, которые получил под гипнозом, пока отвлекался на женские прелести… и ощутил знакомый мыслительный протест — какой-то участок мозга словно бы запрещал мне думать об этом, и не просто запрещал, а словно забивал молотом ростки мыслей, направленных на распознание козней SSS. Я непроизвольно схватился за лоб, сжал виски ладонями. Черт знает что!

— Нам надо предотвратить это. Возможно, даже придется… ну, сам понимаешь…

— Если ты говоришь о том, что наша компания нуждается в прореживании, то тут спорить трудно. Но не забывай о том, что стоит мне сделать что-то не то, как в Бийске могут сделать что-то не то с Татьяной.

— Слушай, у вас уже не те отношения, что были, когда мы познакомились… Не перебивай, пожалуйста. Согласись, ваш развод — всего лишь дело времени. Хоть вы оба и пытаетесь делать вид, что ничего не случилось, может даже, продолжаете вместе спать, но между вами теперь всегда будет стоять Кэсси… Лежать, вернее.