– Я хотел, чтобы она стала матерью моих детей, – прошептал он вслух и, замечая вопрос на лице Криса, поспешил добавить: – Кристина Хиддлстон, что скажешь?

– Я скажу, что ты слишком много выпил, и тебе пора немного отдохнуть! – друг в голос рассмеялся и направился к коттеджу.

– Хочешь сказать, что ей не подойдет моя фамилия? Или же ее имя с моим не так сочетается, как хотелось бы? – уточнил Том, нагоняя Криса по пути к крыльцу.

– Я не хочу, чтобы ты торопил лошадей, понимаешь? – усмехнулся Хемсворд. – Ты знаком с Кристиной всего несколько недель, откуда взялись мысли о браке?

– Не важно, – протянул Томас, осознавая, что снова думает совсем не о блондинке.

И что только он пытался всем доказать? А, главное, что именно мужчина старался внушить самому себе? Любовь к малознакомой женщине?

«Это все несерьезно».

И он действительно подумал об этом, но даже не попытался повлиять на события. Тем временем как он, в компании Криса, приближался к коттеджу, Ана приходила в себя в окружении подруг и заново наводила стрелки на глазах. Слезы высохли, боль притупилась, а слова любимого человека все еще кружились в голове, напоминая о безысходной ситуации, в которой она оказалась по собственной глупости.

– Что значит, у него другая девушка? – переспросила Джулия, приоткрывая рот в изумлении. – Я ничего не слышала об этом!

– Том мог сказать это с умыслом, дорогая, – вставила свое слово Скарлетт, поглаживая подругу по спине. – Ты должна взять себя в руки и успокоиться.

– Я уверена, что даже если все именно так, как вы и говорите, эта непонятная «девушка» и в подметки тебе не годится! – воскликнула Джулиана, и Ана заметила, как ее щеки порозовели от возмущения. – Я поговорю с Крисом и разузнаю обо всем!

– Нет, не нужно этого делать, – тихо попросила Ана, поправляя прическу на голове. – Я сделаю вид, что мне все равно.

– Будешь обманывать себя?

– А что еще мне остается? – спросила Анастейша, поднимаясь из-за туалетного столика у кровати.

Она мельком посмотрела на свое отражение в зеркале, а в голове пронеслись строки из давно позабытой песни:

«И пускай мое сердце разбивается, а макияж стекает по щекам.

Все это неважно, ведь моя улыбка засияет еще ярче…» (1)

– Мне кажется, все это временно, – поделилась своими мыслями Скарлетт, расправляя складки на платье Анастейши. – Все мы знаем, что Том любит тебя.

– Он любил меня, – поправила девушка, обмахивая лицо ладошкой. – Все это уже в прошлом. И он все делает правильно. Мой поступок не заслуживает прощения.

– Ты все-таки хочешь спуститься в гостиную? – спросила Джулия, выскальзывая следом за подругой в коридор. – Может, тебе лучше лечь спать?

– Нет, я в порядке, – отмахнулась Ана, собираясь с мыслями.

– И что же ты надеешься отыскать там, внизу?

– Ничего, – спокойно ответила девушка, уже появляясь на лестнице. – Я только исполню обещание, которое дала тебе этим утром.

– Неужели ты готова спеть прямо сейчас? – удивилась Джулиана, поравнявшись с подругой.

– Я хочу закончить этот вечер, а потом, если не возражаешь, я уеду, – прошептала Анастейша. Она ощутила, как слезы наворачиваются на глазах, а слова, брошенные мужчиной, снова пробирают до костей и проносятся в голове, словно неуправляемый вихрь. – Томас разлюбил меня, и я не стану держать его.

– Ты готова отпустить?

– Да! – Ана уверенно кивнула. – Я готова сделать это.

Постепенно громкая музыка стихла, а из колонок донеслись приглушенные звуки легкой мелодии из духовых инструментов, к которым плавно присоединились едва различимые аккорды арфы. Ана стояла у окна, обрамленного гирляндами, она сжимала в руке микрофон и ощущала, как музыка касается кончиков пальцев, пробегает по коже, вызывает на душе невидимый отклик. Каждая клеточка тянулась к трепещущим звукам, словно в мелодии таилось неожиданное спасение. С далекой юности девушка чувствовала музыку, улавливала неразличимые нотки грусти и трагедии, скрытые за общим фоном композиции.(2) Это невозможно понять, только прочувствовать. Душа пропускала через себя каждый аккорд, а текст песни олицетворял безысходность положения, в котором Анастейша оказалась. Своеобразный финал, которым она хотела положить конец бесконечным метаниям между самобичеванием и совершенно новой жизнью. Никто не поймет ее чувств. Никто не познает всю глубину боли ровно до тех пор, пока не окажется на краю пропасти и не осознает, насколько тяжелой бывает жизнь и в какие игры играет с нами.

«Я следую за ночью,

Не могу оставаться на свету.

Когда же я начну

Жить снова?»

Она запела, и голос задрожал, будто пламя свечи на ветру. Повышенная эмоциональность и собственные надежды сыграли с ней в неравном поединке, и, разумеется, выиграли борьбу. Что она могла поделать с этим? Ничего. Только музыка утешала и убивала одновременно, но Ана, раз за разом, находила утешение в словах:

«Настанет день, когда я улечу далеко-далеко,

И оставлю все это во вчерашнем дне.

Много ли твоя любовь

Может сделать для меня?

Будет ли эта любовь со мной?»

На последней высокой ноте, женский голос сорвался, и одинокая слеза скатилась по щеке. За копной рыжих волос никто не разглядел грусти и истинной печали. Все наслаждались чарующим голосом и великолепной игрой инструментов, а девушка продолжала петь, привлекая к себе все больше внимания. После первых аккордов уже никто не разговаривал.

«Почему приходится жить жизнью,

От мечты к мечте.

И бояться того дня,

Когда все мечты закончатся?»

Томас появился в дверях как раз в тот момент, когда музыка резко стихла, а затем начала медленно возноситься и распространяться по коттеджу. Мужчина замер на пороге, наблюдая за тем, как Ана стоит в свете бесконечных разноцветных огней, переливающихся всеми цветами радуги. Краски играли на ее волосах, но лицо оказалось скрыто в полумраке. Том не видел ее эмоций, но уловил неистовое желание вырваться из собственного тела и соединиться с отчаянием, бившимся в ударных инструментах, пробиравших до мурашек. Мелодия становилась все громче, а боль прожигала девушку насквозь, будто безумие просыпалось в ней. И она пела, снова и снова, а голос выдавал все страхи, о которых не догадывался никто, кроме нее самой.

«Настанет день, когда я улечу далеко-далеко,

И оставлю все это во вчерашнем дне.

Много ли твоя любовь

Может сделать для меня?

Будет ли эта любовь со мной?»

Непередаваемый артистизм певицы вызвал шквал оваций и аплодисментов. Музыка замирала и качалась на волнах неуловимых звуков, угасающих в теплой майской ночи, оставляя за собой горькое послевкусие. Ана склонила голову и пропела последние строки, вызвавшие слезы на глазах Джулии и Скарлетт.

«Почему приходится жить жизнью,

От мечты к мечте.

И бояться того дня,

Когда все мечты закончатся?»

Стоило только догадываться, какой фурор Анастейша произведет на премьере мюзикла, когда предстанет перед многотысячной аудиторией и исполнит песни с тем же чувством, пропуская через себя каждое слово, оставившее на душе незримый отпечаток, будь это счастье или боль угасающего чувства.

«Мы с тобой всегда находили отклик в музыке, – припомнил Томас, сохраняя молчание, тем временем как Ана принимала похвалу за чудесную композицию, пробудившую в слушателях столько эмоций. – Шоу должно продолжаться, но уже без главных героев».

Мужчина наблюдал за бывшей девушкой, а воспоминания проносились перед глазами, словно он сидел перед проектором и пересматривал старые записи. Это казалось нереальным, но с самого начала их отношения напоминали красочную постановку. Они исполнили песню год назад, и она олицетворяла начало отношений, которые получили бурное продолжение только через восемь месяцев. Это был подарок судьбы, исполнение мечты, о которой Томас грезил целых полтора года. Они прикасались друг к другу не только физически, но и духовно, через музыку и слова, но неужели именно этим вечером Ана подвела их к финалу? Несмотря на расставание и новые отношения, Том все еще мог расслышать ее сердцебиение, даже на расстоянии он чувствовал, как она задыхается в эмоциях. На этот раз песня стала своеобразным итогом. Только что Анастейша отпустила прошлое, и никто не обратил внимания на тонкую нить, растянувшуюся между ними. Девушка бросила мимолетный взгляд на Томаса, и он поймал его.