— Все может быть, — философски замечает Дробанюк.

— А когда он вернулся из командировки?

— Ну, я точно не знаю. Кажется, вчера только…

— Не фантазируй, если не умеешь! — разоблачительно смотрит на него жена. — Звонил-то он еще три дня назад!

Уткнувшись в тарелку, Дробанюк сердито сопит. Снова не прошел номер! Хотел побыстрее отвязаться, но черта с два проведешь жену! Она каким-то шестым чувством чует все эти штуки. Действительно, Ухлюпин возвратился из командировки еще на той неделе.

— Друга нашел, называется! — добивает Дробанюка Зинаида Куприяновна. — Этот твой Ухлюпин даже не удосужился тебя поздравить!

Дробанюк со злостью швыряет вилку: надоело! И быстро надевает пиджак. Разговор затянулся, а у дома уже давно ждет Муляев из планово-экономического отдела, с которым они должны сегодня ехать в седьмое управление, к Поликарпову. Вот это еще будет встреча — не нарадуешься! Этот язвенник-трезвенник тоже не удосужился не то чтобы поздравить, а машину прислать за ним. Он даже разговаривал свысока, будто не его объект едут проверять, а чей-то. «Да, жена права, — делает вывод Дробанюк, — Оставлять все это без последствий нельзя. Если авторитет не признают добровольно, значит, его насаждают принудительно». И он, Дробанюк, еще покажет кое-кому, где раки зимуют, если уж на то пошло…

— Зин! — уже с порога окликает жену Дробанюк. — Если Ухлюпин…

— Никакая я тебе не Зин! — резко перебивает его та.

— Э-э… — мнется Дробанюк. — Да, я не прав… Ида, если позвонит Ухлюпин, скажи, что я жду его звонка на работе. Поняла — жду, ты так и сформулируй, пусть проникнется. А уж я побеседую с ним на другом языке, чтоб ему стало <все понятно…

Когда Дробанюк выходит из подъезда, «Запорожец» с Муляевым за рулем уже действительно ждет его. Блекло-белого цвета и стародавнего выпуска, «Запорожец» этот оставляет убогое впечатление, и Дробанюк влезает — в кабину с некоторой брезгливостью. Хотя сиденье здесь покрыто новым светло-зеленым чехлом, ему все равно кажется, что он неминуемо испачкается. Стыдно бы заместителю управляющего целым трестом ездить в такой допотопной колымаге, но, увы, — действительность такова, что не предложи Муляев воспользоваться его «Запорожцем», пришлось бы добираться трамваем. Парадокс: был на должности пониже — и передвигался в служебном «Москвиче», а приподнялся в верха — меряй километры на своих двоих.

— Покатили? — обращается к Муляеву Дробанюк, захлопнув за собой дверцу. — Твой «Мерседес» не подведет?

— Что вы, Константин Павлович! — возражает Муляев. — Да он любую «Волгу» за пояс заткнет! Это ж, если разобраться, не машина, а золото. Больше десяти лет бегает — и хоть бы что. До Луны и обратно без капиталки уже пробежала…

Муляеву на вид нет еще тридцати. Возраста ему не добавляет и бородка, устроившаяся на подбородке этаким интеллигентским клинышком.

— Вот переберу в отпуске движок, — мечтательно произносит Муляев, — и снова до Луны и обратно…

— Ну, давай, давай, — благожелательно подбадривает его Дробанюк. — Дело это хорошее. У меня тоже есть мысля насчет «Жигулей»… Вот если не решат в ближайшее время со служебной машиной — а я вопрос поставил круто, — важно говорит он, — то придется купить самому. Иначе как работать без транспорта в нашей системе?

Конечно, Дробанюк о служебной машине и не заикался, ведь и у двух других замов тоже их нет, но для авторитета вовремя сказать что-либо умное, считает он, никогда не помешает.

— Конечно, конечно, — соглашается Муляев.

По пути к Поликарпову они заезжают на автозаправочную станцию. Здесь не такая уж большая очередь, но движется она медленно, и Дробанюк, опустив боковое стекло, тянет голову в окошко, высматривая, в чем загвоздка.

— Да блатари тормозят, — объясняет Муляев.

— Какие блатари?

— Ну, кто по блату. Знакомые да друзья. Королева бензоколонки их без очереди заправляет.

— Вот как! — недовольно реагирует Дробанюк. — Так чего ж мы тогда загораем в скучной и длинной очереди?

— Хэ, — Скептически колышет своим интеллигентским клинышком Муляев. — А где ж у нас блат?

— Ничего, сейчас все уладим, — заверяет Дробанюк. — Мы хоть и не блатари, но тоже не последние.

Он выбирается из кабины и с решительным видом направляется к королеве бензоколонки, восседающей за широкой стеклянной витриной киоска.

— Заместитель управляющего Дробанюк, — нагнувшись к окошку, в которое подают талоны на бензин, важно представляется он. — Э-э, не могли бы вы, уважаемая, отпустить нас в порядке преимущественного содействия ввиду срочности решаемых вопросов?

— Чего, чего? — морщится королева. Она была не очень внимательна.

— Я — заместитель управляющего, — с выражением значительности на лице повторяет Дробанюк. — Ввиду срочности, полагаю, можно отпустить…

— А-а, — протягивает та. — Вы на какой машине?

— Естественно, на двадцать четверке. Но сейчас, ввиду аварии, на частной. Временная вынужденная мера…

— Вон за тем вишневым «Жигулем» подъедете, — наконец милостиво соглашается королева.

Дробанюк возвращается к Муляеву с гордым видом.

— Все в порядке, — небрежно роняет он. — Вот за тем «Жигуленком» сразу и вползем…

— А что вы ей сказали? — с мальчишеским любопытством во взгляде интересуется тот.

— Одно волшебное словцо, — усмехается Дробанюк. — Любые ворота без стука отворяет.

Они терпеливо ждут, когда подойдет очередь вишневых «Жигулей» заправляться. Но впереди этих «Жигулей» постепенно набирается еще с десяток автомобилей — те появляются внезапно, словно из-под земли, — и Дробанюк не выдерживает:

— Да сколько ж можно?! Так мы и к Поликарпову сегодня не попадем!

— Ждали ведь больше, — уговаривает его Муляев. — Не стоит нервничать. Себе же дороже, как говорится.

Но когда на месте наконец-то заправившихся вишневых «Жигулей» каким-то непостижимым образом появляется бежевая «Волга» респектабельной двадцати четвертой модели, Дробанюк не выдерживает. Выскочив из кабины, он подбегает к ее владельцу — лощеному типу с благородной седины ежиком на голове, в импортных вельветовых брюках, кедах и голубой ковбойке с какой-то английской надписью.

— Позвольте, сейчас наша очередь!

Тип с презрительным недоумением в упор рассматривает Дробанюка.

— Откуда ты такой взялся, дядя? — пренебрежительно отзывается он. — Сейчас очередь моя.

— Неправда! — с негодованием восклицает Дробанюк. — Вас здесь — сном и духом не было!

— Склероз третьей степени у тебя, дядя, — ухмыляется тип. — Если не веришь, спроси у Маши, — кивком показывает он на королеву за широкой стеклянной витриной автозаправочного киоска. — Я с вечера еще занимал.

— Слушайте, вы! — бросается Дробанюк к стеклянной витрине. — Если вы отпустите этому типу, я вам обещаю крупные неприятности.

— Ты, жертва несбалансированного питания! — грубо бросает ему в спину тип. — Успокойся, а не то я тебя успокою.

Дробанюк поворачивается и с побагровевшим лицом, заикаясь от волнения, снова подбегает к нему.

— Вы что себе позволяете? Я — должностное лицо, и я этого так не оставлю! Николай Петрович, — кричит он Муляеву, — запишите номер этой «Волги». Мы разберемся там, где надо, во всем.

— Да плевал я на тебя с высокой башни! — отвечает сквозь зубы тот. — Ишь, должностное лицо нашлось! Не лицо — а харя! Из какой-то блохи оно вылезло — и зудит тут…

Дробанюк с перекошенным лицом бросается к королеве бензоколонки.

— Безобразие! — кричит он. — Не отпускайте этому типу! Он без очереди!

Та показывает пальцами на уши: не слышу!

Сообразив, что кричал он в пустоту, Дробанюк наклоняется к окошку и, бурно дыша, сквозь зубы зло цедит:

— Попрошу не отпускать этому типу! Он без очереди!

— Да-а? — удивленно отвечает королева… — Это какому типу?

— А вон тому, на «Волге»! — Дробанюк оборачивается, чтобы показать, и видит, что тип уже воткнул заправочный пистолет в бензобак. — Именно этому!

Королева снова жестом дает понять, что не слышит. Взбешенный Дробанюк с силой впечатывается в окошечко.