— Какая неожиданная встреча, — хрипло прошептала ведьма, чувствуя, как внутри забурлила кровь. Это пробуждалась первобытная мощь первых женщин этого мира, — В полночь… и в пустом коридоре…

Шайенн против воли попятился, хотя никогда раньше до этого не отступал.

— Я ждал тебя… вас… Латифель так быстро от меня убежала. Сказала, что хочет о чем-то с тобой поговорить… с вами…

Вампир прислонился спиной к холодной шершавой стене, хотя сейчас она показалась ему обжигающе горячей. Да и весь он сам как будто заживо горел на костре. Смотреть в полыхающие дикие глаза ведьмы не было никаких сил, он хотел отвести взгляд, но не смог. Она его не отпускала. Шайенн уже плохо понимал, кто из них прирожденный хищник, а кто обычный корм.

— Латифель, — Ведара приблизилась к вампиру вплотную, и рывком подтянув к себе впервые в жизни перепуганного Шайенна, прошипела, — убила бы тебя, но эльфийку жалко и графа. Здесь есть поблизости небольшое поле или лучше опушка?

— Да-а, если идти пешком, то около часа.

Шайенн торопливо, постоянно сбиваясь, объяснил комиссару, как туда добраться и обреченно замер, почуяв, что она явно задумала что-то не доброе. И демоны его дернули взять ее с собой, ведь мог же настоять и отказаться, посол он все-таки или кто?

— После Вальпургиевой ночи к пяти-шести утра придешь туда с моим конем, понял?

— З-зачем?

— З-затем, — передразнивая рявкнула доведенная до белого каления Ведара нечаянно подожгла рукав дернувшегося в ужасе вампира, правда заметив такую оплошность, тут же погасила возгорание.

Шайенн уже готов был сползи по стеночке вниз, понимая, что сейчас ничего не может противопоставить Ведаре, поскольку в данный момент в ней не осталось почти ничего человеческого.

— После шабаша поедем в ваш храм, с богиней будем знакомиться. Пусть делает что хочет, но снимает с меня петлю! Я с обозом в виде тебя обратно не вернусь!

— Мне кажется это не слишком хорошая идея…

— Чтооо? — Ведара расхохоталась, но в этот раз голос был ниже, чем ее обычный, — в прочем мне все равно что ты думаешь, потому что благополучный исход в твоих же интересах. Иначе поступим проще: я где-то слышала, что со смертью жениха исчезают метки alere. Мне это кажется более простым выходом, чем пытаться бодаться с богиней.

— Госпожа Вольт, — срывающимся голосом пробормотал Шайенн припертый к стене, — вам не кажется, что сейчас важнее сделать дело, ради которого вас пригласили сюда?

— Ты про убийцу что ли? — уточнила ведьма и небрежно накрутила темно-каштановый локон на длинный палец, — так я и так уже знаю кто это. Осталось только найти доказательства. Поэтому нам тем более нужно в храм, ваша богиня прекрасно знает, что именно здесь твориться.

Шайенн понимал, что переубедить Ведару, когда она в таком состоянии, он не сможет, это было бы самоубийством. И поэтому он сделал все, что мог — согласно кивнул. Она милостиво отпустила его одежду, и с любопытством наблюдала за тем, как тот пятится назад по коридору, глупо улыбаясь ей и не смотря при этом в глаза, как волку, чтобы не спровоцировать. Подумала, посетовала на проклятую женскую солидарность и дунула в его сторону. Что-то серебристое сорвалось с ее ладоней и плотным облаком полетело в сторону Шайенна. Тот, едва заметив, как комиссар начала колдовать, сорвался с места и что есть силы побежал в противоположную сторону. Как будто от природной женской магии можно убежать.

— Вот и правильно, скатертью дорожка…

Чувствуя себя частично, но все-таки отомщенной, комиссар нетвердой походкой завалилась в свои апартаменты. Наспех скинув китель и юбку, завалилась на кровать. Что-что, а чары против мужской силы у нее всегда получались отменными. Теперь Шайенн даже если захочет сменить фаворитку, то ничего у него не получиться, они с Латифелью, теперь связаны на веки вечные. Что будет, если Баст откажется снимать с нее метки избранной она уже не думала. И пусть богиня живет с ощущением фиаско, потому что все равно это не снимет порчу ведьмы.

Проспала Ведара, как всегда, в день шабаша до самого вечера и не проснулась даже тогда, когда к ней ломился Лейврн, желая рассказать об одной интересной находке. Он весь вчерашний вечер и этот день провел в компании лордов, у которых погибли невестки. Втирался к ним в доверие и потихоньку вытаскивал любопытные подробности. И наконец добрался до того, что действительно могло помочь им в расследовании. Буркнув, что ведьмы народ ненадежный и слишком зависящий от условий, ушел, понимая, что ближайшие двенадцать часов Ведара будет не совсем пригодна для решения поставленных задач.

Разбудила сладко спящего комиссара сова. Непонятным образом она открыла огромные окна в спальню, и стремительно влетев внутрь, опустилась прямо на спинку стула возле кровати. Через минуту женщина непроизвольно вскочила и, не успев опомниться, уставилась на ночного хищника недобрым взглядом. Стемнеть до конца еще не успело, но через час на улице будет хоть глаз выколи. Укоризненно цокнув языком Ведара буркнула:

— Не могла пораньше разбудить? Мне еще очищающую ванну принять надо, а там только воду полчаса заговаривать, бестолковая…

Сова равнодушно посмотрела на опечаленную ведьму круглыми оранжевыми глазами и, повернувшись к ней задом, принялась чистить перья. Спорить с этой птицей себе дороже и Ведара прекрасно это знала. Поэтому тратить время на разборки не стала, молча показала спине совы язык и убежала в ванну. По традиции наполняя ее ледяной родниковой водой чуть ли не по капле, она монотонно бормотала:

— Чистая струя, золота струя, серебряная, как ты моешь горы, толы и широкие просторы, с ветра чужие наговоры, от черного, от темного…

Закончив и сняв с себя все что было, женщина выдохнула, и еле сдерживаясь от визга, окунулась в ванну с головой. Потом встала и дождалась, пока с нее ручьями сбежит основная часть воды. Рухнула в нее еще раз и потом еще. Когда пришло время вылезать, тело против воли не покрылось мурашками, оно горело и наливалось краснотой прямо на глазах. Стоило Ведаре подойти к зеркалу, как в ванну влетела та самая сова, что разбудила ее. Нестерпимо захотелось что-нибудь съесть, но перед ритуалами и тем более шабашем, где любое действие пропитано магией, есть категорически нельзя хотя бы часа за три-четыре. А еще лучше перед важным делом держать пост. Сытый желудок притупляет чувства, необходимые для вступления в силу, делает ведьму слабее и тем самым снижает вероятность удачного результата.

— Шуан, ты мешаешь, — буркнула Ведара и высоко над головой подняла мокрые волосы.

Первое мгновение ничего не происходило, но стоило ведьме опустить руки, как на обнаженную спину упала сухая пышная копна. Шуан требовательно пискнула и швырнула женщине какую-то склянку, которую до этого держала с цепкой лапе. Она вытащила маленькую баночку из сумки Ведары, даже не спросив разрешение на то, чтобы порыться в чужих вещах. Но ведьма не стала ей говорить об этом, а открыла крышку и быстро нанесла на голую кожу прозрачные ритуальные знаки, которые вспыхивали ярким светом и тут же наливались темно-красным цветом.

Первомайская ночь особое время, когда сдерживать себя не только нельзя, но и вредно. Именно в эту ночь, как и всегда в это время года исчезает граница между миров людей и другими измерениями. С наступлением темноты и до первых лучшей солнца мир будет беззащитным перед истинной силой. В эту ночь приходят не упокоенные души, не захотевшие пройти очищение сразу. Они встанут вместе с ведьмами и подготовят землю к будущему рождению, попросят урожай и крепких детей простым детям. На восходе солнца каждая загадает желание, которое обязательно исполнится в течение года.

Обычные люди считают Вальпургиеву ночь, прозванную так по имени одной святой, злой и временем, когда в мир приходит тьма. Но на самом деле это короткий период очищения и возрождения. Травы наполняются особой силой, разгораются костры, которые очищают и дают новые силы, а ведьмы сбрасывают оковы, чтобы воздать новому миру должное, дать импульс к жизни. Как пройдет сегодняшний шабаш, таким будет и весь год для обычного народа.