— Долго подслушиваете?

— Эльфы не подслушивают, мы всегда находимся в гармонии с природой, — с великим достоинством произнесла Латифель и грациозно опустилась рядом с Ведарой.

Та взглянула на свои поломанные ногти с заусенцами и аккуратный маникюр эльфийки и помрачнела еще больше. Что может испортить настроение, как не женщина, которая красивее и стройней тебя? Но в данном случае настрой Ведары и так был плох после разговора с Мердо. Она убедилась, что тот до сих пор предан своей давно почившей жене и смотреть на других не станет, так как всецело верит в правоту Баст.

— Это я в гармонии с природой, — неприязненно отозвалась Ведара, — и постоянно благодарю ее за дары, которая она дает. А вы только ею пользуетесь, причем ничего не давая взамен.

— Кто кем родился, — мягко ответила Латифель и взглянула на собеседницу в упор, наплевав на явное неприятие с ее стороны, — я шла за вами от кабинета его светлости, желая поговорить.

Сердце Ведары на миг сделало сальто и застучало в два раза быстрее обычного. Вот ей только сейчас разборок на любовном фронте не хватало! Выставив вперед ладони и демонстрируя, что у нее нет даже камня за пазухой, хотя на самом деле был и не один, комиссар выпалила:

— Я нисколько не претендую на твоего Шайенна и на днях попробую решить это недоразумение! В крайнем случае, просто уеду, а он останется здесь с тобой!

Латифель смотрела на alere своего возлюбленного пристально, изучая каждую ее черточку и ровным голосом отрезала:

— Об этом не может быть и речи. Если вы уедете, не проведя Обряд, через некоторое время сэр Херефорд умрет, у него просто уйдут все силы. И вообще, надо думать не о графе, а о том, с кем вас связала Баст. Вы можете не жить с ним, если не хотите, но вы обязаны оставить ему детей.

Повисла напряженная пауза, причем напряжение было именно со стороны Латифели. Она до последнего думала, стоит ли разговаривать с этой женщиной, но после разговора с любимым убедилась, что это необходимо. Она безумно любила Шайенна, и как горько ей не было, готова была смириться с его предназначением. Ведь главное — это быть рядом и поддержать, правда? Ведара напротив, смотрела в большие глаза эльфийки с быстро растущим изумлением, даже гнева и того не было, хотя заявление Латифели граничило с безумством.

— Простите, — с трудом проглотив новый виток ругани, пробормотала ведьма, — а с какой собственно стати? Вы мне никто, он — тем более, чтобы там ваша богиня не придумала. Я говорю, ваша, потому что в Рут нет ни одного храма посвященного Баст и за всю жизнь я не воздала в ее честь ни одного ритуала.

Латифель не понимала, как можно не следовать своему предназначению, поэтому начала трепетать по-настоящему, испытывая священный ужас:

— Это просто немыслимо, вы так непочтительно…

— Нет, я тут вообще не при чем, забудьте мое имя, — отрезала Ведара, не желая слушать то, что могла сказать эта малахольная. — А на вашем месте я бы послала Шайенна далеко и с большой перспективой в будущее, потому что он тебя не достоин.

Эльфийка ахнула, и чуть было не упала в обморок, как можно говорить такие страшные вещи?

— Но я его люблю…

Ведьма всмотрелась в несостоявшуюся соперницу чуть внимательней, и ничего не увидев там за красивым кукольным личиком, хмыкнула:

— Это приспособленчество и страх менять свою жизнь. Не спорю, удобно сидеть у мужчины за пазухой и мечтать о звездах в небе. Только вот с любовью это не имеет ничего общего, сожалею.

Она встала со скамьи и направилась к выходу, с твердым желанием выспаться перед тяжелыми и решающими днями, а ведь надо еще обдумать, как заставить явиться саму богиню в храм. Что-то ей подсказывало, что Баст по-простому «пожалуйста» не захочет приходить, а вот как ту заставить это сделать, стоит придумать заранее.

Эльфийка, сжимая кулаки, вскочила с места и, не смея рвануть за соперницей следом, бессильно крикнула ей в спину:

— Да вы вообще не знаете, что это такое, поэтому так просто рассуждаете!

Ведаре надо было бы пройти мимо и дальше, в свои апартаменты. Мало ли кто и что кричит тебе в спину, но что-то ей нужно было доказать и себе, поэтому чуть повернувшись к Латифели, она широко ухмыльнулась.

— Все может быть, но только когда меня попытались так же променять, как тебя, прикрываясь своим предназначением, а я была рядом как тень почти десять лет, то уничтожила все, что было ему дорого. Потому что он сделал это со мной и моей верой в него, в нас, в себя. И сделала бы это еще раз, если бы была возможность, потому что за все надо платить. Не так ли?

Латифель опустила голову, вдумываясь в слова ведьмы, внутри шевельнулся стыд, на самом деле она не была уверена, что Шайенн так уж ее любит, раз ставит свои личные потребности выше ее. Она ведь практически ушла из дома, несмотря на протест родни покрыла себя не смывающим позором. Фактически осталась на улице, а он? Сэр Херефорд привел alere, да еще забыл о мужестве и сказал, об этом всего час назад, когда она сама подняла тему и спросила про ведьму, которую он привез.

— Именно поэтому вы так старательно пытались обаять графа? В память о былой любви? — не удержалась эльфийка от сарказма, хотя в первую очередь он касался ее самой.

Женщина тихо рассмеялась, ей на плечи и волосы опустилось несколько бабочек ярко-синего цвета, и превратились в пышную розу. Она дотронулась до нежных лепестков и моментально успокоилась. Ее словно кто-то большой и бесконечно добрый погладил по голове, забирая с собой все обиды.

— Латифель, его светлость не тот, кого можно взять милой улыбкой. Ему нужно лучшее. И даже если бы мне вдруг захотелось сплести для него сеть, то ничего не получилось, потому что он уже занят. Мы с этой женщиной уже не можем быть соперницами.

Как бы ей не нравилась ведьма, но честность превыше всего, по крайней мере эльфы стоят именно на этом, обладая поразительной чувствительностью.

— Зря вы так думаете, он был бы вашим и без сетей.

Ведара промолчала, обсуждать эту тему с Латифелью она не станет, это было бы самой большой пошлостью в ее жизни.

— Знаешь, если тебе так нужен Шайенн, то борись, не надо пытаться все списать на предначертанное и выборность, это удел тех, кто предпочитает плыть по заранее заданному маршруту, пытаясь сделать вид, что путь лежит по реке, а не по сточной канаве. Если он для тебя все, так пойди и возьми его и Баст здесь не при чем. Я вот не хочу плавать в чем-то липком, и дурно пахнущем.

Закончив на этом, ведьма круто развернулась и скрылась за кустами, покрытыми белыми и чуть голубоватыми цветами похожими на шар. Уму непостижимо, к ней впервые обратилась влюбленная женщина с просьбой родить ее избраннику ребенка! Этот мир сошел с ума или Латифель так сильно хочет страдать, примерив шкуру жертвенной коровы и этим заслужить пожизненную благосклонность Шайенна. Только она не понимает, что после подобного жеста он начнет вытирать об нее ноги налево и направо. Потому что будет понимать, что эльфийка стерпит абсолютно все, раз уже стерпела такой плевок.

Оставаться в этом сумасшедшем доме ей не хотелось больше ни минуты и даже то, что спокойный и мужественный образ его светлости действительно запал в душу гордой ведьме не спасало от желания вернуться в Орвилл. Хотелось бежать в храм богини Баст прямо сейчас, но понимание того, что может случиться беда, поскольку сила с каждым часом била из ее тела все больше и больше, останавливало от поспешных действий.

Вынырнув из-под арки прямо около дверей, кусающая губы Ведара чуть было не столкнулась нос к носу с Шайенном. Он был во много раз бледнее обычного. Черные глаза расширились в беспокойстве, и только алая каемка подрагивала в такт дыханию. Замерев, ведьма даже приоткрыла рот, глядя на источник всех своих проблем снизу вверх, умудряясь казаться при этом выше вампира и величественнее. Тот хотел было спросить, не видела ли комиссар его возлюбленную, но глянув в голодные глаза Ведары, язык неожиданно прилип к небу. Некогда красивые серые глаза блестели слишком ненатурально, да и тело самой женщины начинал отчетливо отливать красным светом.