— К сожалению, кто и что им говорил, я сказать не могу, просто не знаю. Хотя и видел каждую alere так же, как и вас сейчас. Кстати, они сидели на том же самом месте, что и вы. И мне иногда кажется, что этот стул какой-то особенный, на него постоянно садятся женщины, да еще и будучи уже избранными. Могу я узнать, кто тот счастливец, что украл ваше сердце?

Обмануть ведьму радушным ровным тоном было невозможно, она тут же насторожилась, услышав, как интонация графа слегка изменилась на последней фразе. Только вот что бы это значило? Вряд ли Мердо Соммерсет стал бы так откровенно говорить с ней, если бы имел какое-то отношение к убийствам. Или стал бы, чтобы отвести от себя подозрения?

— Я выполнил ваш приказ, граф, — преувеличенно весело воскликнул Шайенн, не вовремя появляясь в поле зрения и плюхаясь за стол прямо напротив Ведары.

Лейврн, не понятно, где пропадавший все это время вместе с вампиром, присел на свободный стул рядом с Ведарой и тут же стащил с большого блюда к себе в тарелку огромный кусок мяса, от вида которого женщину слегка замутило: мало ли кому оно принадлежало раньше. Ведара хотела было отомстить послу за все проведенное вместе время и сказать, что, мол, он и есть ее избранник, но в этом время обратила внимание на хрупкую шатенку, которая радостно улыбнулась, стоило сэру Херефорду занять свое место. До этого Ведара не замечала ее, потому что она сидела к ведьме в пол оборота, о чем-то увлеченно беседуя с соседкой, милой пышной блондинкой в роскошном серебристом платье. Шайенн с беспокойством отметил, что ведьма как-то слишком задумчиво смотрит на его Латифель, которая, как всегда, беспечно щебетала со всеми подряд и поспешно пробормотал:

— Надеюсь вы не скучали, ваша светлость? Я уже рассказывал вам о госпоже Вольт и о бароне, Маккендзи Лейврне. Я успел убедиться в его превосходной подготовке в дороге, когда мы попали в небольшую передрягу.

— Сэр Лейврн, — граф чуть наклонил голову, на которой красовался обруч с девятью зубцами, увенчанных крупными жемчужинами: корона, подчеркивающая статус владельца, — рад, что вы с нами. А с госпожой Вольт я уже знаком, более того, успел задать ей один нескромный вопрос, на который она промолчала. Ведара, я боюсь показаться вам слишком настойчивым, но может быть, все-таки прольете свет на то, кто ваш избранник?

Шайенн, как раз в это время принял кубок из рук Латифель, которая действительно была сказочно красива и буквально светилась изнутри умиротворением и спокойствием, и чуть было не расплескал все его содержимое. Он не ожидал, что едва-едва проявившиеся на ведьме метки, станут так быстро заметны посторонним. Ведь должно было пройти не меньше двух месяцев, прежде чем всем стало бы понятно, что она одна из невест! Латифель, услышав про alere, пару раз восхищенно хлопнула в ладоши и уставилась на помертвевшую ведьму с такой детской радостью, в которой не было ни капли зависти, что Ведара почувствовала себя очень неуютно. У нее на шее словно стянулась не видимая петля: эльфийка, с огромными сапфировыми глазами, в которых плескалась только чистая любовь к миру и уверенность, что ее окружают исключительно светлые и порядочные люди и вампиры, даже не подозревала, что ее уютный мирок мог вот-вот рухнуть.

Как Шайенн мог так спокойно сидеть на месте, а не бежать умолять богиню исправить досадную и роковую ошибку, ведьма просто не понимала. Эта Латифель действительно была идеалом многих мужчин, с ней любой мог почувствовать себя не просто господином, а кем-то сродни богу. Она отдавалась своему мужчине без остатка, слепо веря ему и в него. И Ведара, внутренне усмехаясь и сравнив себя с нею, признала, что они обе даже рядом не могут стоять. Ведьма не хотела никого возводить в ранг божества. Ей нужно было что-то проще и… роднее, чтобы находился рядом, с которым она будет чувствовать себя не «под», а вместе.

— Госпожа Вольт, умоляю, расскажите! Я так люблю подобные истории и надеюсь, что скоро и мне посчастливиться стать одной из вас. Я каждый день молю об этом Баст, — на одном дыхании пропела Латифель, прижимая руки к пышной груди, которую целомудренно скрывала шелковая драпировка нежно-зеленого цвета, лишь подчеркивающая свежесть и молодость эльфийки.

Ведара открыла рот и тут же захлопнула его обратно: что говорить? Сказать правду? Она-то переживет, потому что знает, что лучше жабу в рот, чем пойти по проторенной дорожке Баст, к которой у нее скопилась куча вопросов. Но Латифель, нежный эльфийский цветок, вполне может упасть прямо здесь от разрыва сердца. Ведьма прищурила глаза и требовательно посмотрела на Шайенна, тот молчаливо пожал плечами, отвечая взглядом.

— Откуда мне-то знать, что говорить в такой ситуации, давай, придумай что-нибудь.

Ведара едва не задохнулась от возмущения и, поджав губы, так же молча ответила.

— Может мне самой на ней жениться, кто из нас мужик-то?!

Шайенн чуть наклонился вперед, прожигая женщину взглядом, полным раздражения и одновременно бессилия.

— Ты слишком много на себя берешь!

— Так кто-то же должен!

Граф, следящий за молчаливой ссорой комиссара и своего помощника, наконец, не выдержал и вежливо поинтересовался.

— Господа, а мы вам не мешаем? Нет, нет, я вижу, вам есть что обсудить, может быть нам с гостями переместиться в другое место, пока вы решите все ваши вопросы?

Латифель не понимала, что происходит и почему все так всполошились от ее невинной фразы. Она обеспокоенно разглядывала то своего возлюбленного, которого впервые в жизни увидела таким раздражительным, то смотрела на хозяина Вороньего замка. Лейврн, неосознанно разряжая обстановку, быстро вставил:

— Я думаю, не стоит их оставлять одних, а то разнесут еще замок, а вам здесь еще жить да жить.

Пушистая темная бровь Мердо изысканно выгнулась.

— Даже так?

— Лорд Маккендзи шутит, — быстро выпалила Ведара и, навесив извиняющую их всех улыбку, незаметно пнула барона под столом, отчего тот едва не подавился вином.

В это время и перед ведьмой поставили большой золоток губок с цветочным орнаментом и тарелку с медовыми сотами, убивающую диету на корню. Если уж она и достанется Шайенну, так пусть тот не рассчитывает на ее красивые формы, она сделает все, чтобы он сожалел об упущенных возможностях со стройной эльфийкой. Ведьма осторожно заглянула в кубок и, превозмогая брезгливость, сделала быстрый маленький глоток. Сухое красное вино.

— Ну что, не совсем кровь, да? — с затаенным сочувствием произнес его светлость, отпивая из своего кубка, только не то же самое, что было у Ведары.

Та не ответила, залпом осушив добрые пол литра, и чувствуя, как внутри разливается приятное тепло, несколько воинственно проговорила.

— Прекрасное вино, а что касается моей избранности, то ваша светлость, не берите в голову, это досадная ошибка, которую я решу в ближайшие дни. Мне нужно будет только навестить храм вашей главной богини, и думаю, этот вопрос будет снят.

Граф задумчиво покосился на Шайенна, лицо которого медленно, но верно, теряло смертельную бледность и перестало вытягиваться.

— Вы вторая женщина, от которой я слышу, что она совсем не рада тому, что ей суждено стать alere и разделить с мужем его вечность. Не хочу вас расстраивать, но подобную связь, если уж она возникла, можно разорвать, только если счастливец, которому вы суждены в жены, погибнет.

Шайенн снова побледнел больше чем обычно, а ведьма, послав в его сторону торжествующий взгляд, с нажимом ответила.

— Я решу этот вопрос.

— Догадываюсь, каким способом, — Мердо по-доброму улыбнулся, вокруг глаз собрались мелкие морщинки, показывающие, что он привык открыто гневаться и радоваться, — моя жена тоже была настроена так же, как и вы и говорила, если Баст не изменит своего решения, то Хемшфир рискует потерять одного из своих верных сынов. Вы очень схожи с ней, Ведара, я имею в виду не только род занятий, но и характер.

Почему-то слушать как Мердо с восхищением и теплотой отзывается о своей супруге, ведьме было не очень приятно, зато появилось желание посмотреть на женщину, которая сумела справиться с таким мужчиной, как граф. Это должна быть поистине великая особа.