«Где бы отсидеться, чтобы он меня не нашел?» - проникает в мой мозг трусливая мысль.

Я отгоняю ее, так как прятаться бесполезно, все равно придется объясняться, не сейчас, так позже. Тут же замечаю знакомый силуэт в конце коридора, который приближается ко мне. Заставляю себя остаться на месте. Андрей Владимирович подходит ко мне. Я нервно сглатываю и поднимаю на него глаза. Встречаюсь с ним взглядом; холодный, суровый, он не обещает ничего хорошего.

- Почему ты опоздала?

Он ждал ответа.

- Проспала, - решила я держаться той же версии.

По глазам вижу, что он мне не слишком поверил, но у меня нет выхода, кроме как настаивать на своем.

- Я правда проспала. Уснула после вашего ухода, и вот… Я знаю, что обещала не опаздывать, и подвела Вас. Мне очень жаль, - я опустила взгляд.

Мне действительно жаль, что я опять его подвела и наши отношения снова переросли в ледяную пустыню.

- Хорошо, - произносит Андрей Владимирович. – Но больше никаких послаблений, Самойлова. Вам пора бы уже научиться распределять свое время и выполнять обещанное.

Я кивнула; было жутко неприятно получать выговор. От продолжения нравоучений меня спас звонок на урок.

- Жду дома не позже девяти, - бросил он мне на прощанье.

- Ты как? – спросила Ирина.

«Неужели не видно? Убита».

Молча смотрю на подругу. Она, видимо, поняла, что задала глупый вопрос, и, приобняв за плечи, подтолкнула к кабинету:

- Забей. Все будет нормально.

Хотелось бы верить.

Последний урок. Вибрация мобильного доставала меня уже полминуты. Кому неймется? На дисплее высветился Ромкин номер.

Вот черт! Я же обещала ему сегодня в кафе сходить. У моего студента выдался свободный денек между лекциями, практиками и коллоквиумами. Урок окончен, собираю вещи и выхожу из класса одной из первых.

- Камилл, куда спешишь? – догоняет меня Ира.

- А? - останавливаюсь я. - Ромка звонил.

- Ммм… спешишь к нему на свидание, - ухмыльнулась подруга. – Ну, хорошо, тогда не буду тебя задерживать.

Я не стала разубеждать Иринку, врать ей больше не хотелось. Мобильник снова завибрировал. Я сжала телефон в руках, собираясь с духом, заранее зная, что ничего хорошего не услышу.

- Алло, - ответила я на звонок.

- Ты что так долго не отвечала? – сразу бурчит он.

- На уроках была.

- А… Я вот что хотел спросить. Тебя во сколько забирать. Все же в силе? – в его голосе столько надежды, что на миг мне становится стыдно, но надо проведать девчонок, а заодно узнать, что же все–таки случилось.

- Прости, Рома, но…

- Что "но"? – тут же забеспокоился он.

- У меня сегодня не получится, - я зажмурилась в ожидании возмущений и ругательств.

- Ну, ладно, - прозвучал спокойный голос на том конце. – Встретимся как-нибудь потом.

«Вот те на!» – я с недоумением уставилась на сотовый. – «То "давай встретимся, я скучал", то «ну, ладно». Я ничего не понимаю в парнях».

- Ну, ок, - ответила, чтобы что-то ответить. – Пока.

- Пока.

Ощущение, что наша «любоff» с Ромкой неуклонно катится в пропасть, неприятно кольнуло сердце, но переживать по этому поводу просто не было времени. Я поспешила прочь от школы.

По квартире разносился приятный аромат чего-то вкусненького, и она тут же потеряла свою заброшенность. Мне даже на миг показалась, что сейчас с кухни выглянет мама, спросит, как дела, позовет обедать. Сглотнув, противный комок, вставший в горле, прошла на кухню. Лариска стояла возле раковины, моя посуду.

- Уже пришла, «домашняя девочка», - кивнула она мне.

- Меня зовут Камилла, - я подошла к плите и заглянула в кастрюлю, из которой исходил такой аппетитный аромат. После целого дня голодовки мой желудок срочно потребовал пищи.

- Я не знала, что ты умеешь готовить, - посмотрела я на девушку.

- Угощайся, - в своей наглой манере произнесла Лариска.

Я фыркнула, но потянулась за тарелкой. «Атаманша» закончила мыть посуду и подошла к окну. Из открытой форточки дул промозглый ноябрьский ветер. Она забралась на подоконник с ногами и уставилась в окно.

- Где Алинка? - спросила я.

- В твоей комнате, нашла какие-то книжки, читает. Ты же не против? – посмотрела она на меня.

- Нет. Так может, ты все же расскажешь, что произошло? – осторожно спросила я.

Лариска вздрогнула, снова посмотрела в окно. Когда я уже и не надеялась на ответ...

- Когда наши родители умерли, Алинка была совсем маленькой. Нас взяла к себе тетка, отцовская сестра. Жила она в коммуналке и выпить любила. Ну, а когда выпьет, прячьтесь по углам, мыши, тараканы. Я тогда брала Алинку с собой и уходила на улицу, гуляла, сколько могла, до темноты. Местная шпана сначала попугивала, ну а потом привыкла. Я даже своей стала, - произнесла она с гордостью.

Я молча слушала, да и что тут скажешь. Лариска вытаскивает из кармана штанов потрепанную пачку сигарет. Закуривает, выпуская кольцами дым в открытую форточку. Я закашливаюсь от резкого табачного дыма, достаю ингалятор - лекарство помогает сделать вдох. Она следит за мной, потом тушит сигарету о карниз и выбрасывает в окно.

- А как вы попали в детдом? – спрашиваю я.

Девушка хмыкает, на секунду закрывает глаза. Видно, что ей неприятно все это вспоминать, но она продолжает:

- Однажды, когда мы вернулись с улицы, в коммуналке был полный кавардак. Кругом галдеж, толпа народу у двери нашей комнатушки и менты. Я сначала не поняла, потом до меня стало доезжать: собутыльник теткин что-то по пьяни с ней не поделил и ее, это, ножичком того… Дело, в принципе, обычное, - хладнокровно пожимает Лариска плечами.

У меня же по спине ползут мурашки, стоит представить залитую кровью комнату и двух девочек, стоящих в окружении пьяных соседей и милиционеров.

- За нас, конечно, тут же служба взялась. Меня в один приют, Алинку в другой, - голос девушки стал тихим. – Там жизнь оказалось хуже, чем на улице, – она снова посмотрела на меня и криво ухмыльнулась. - Ну, ты по себе знаешь, новичкам туго приходится.

Я заерзала под ее взглядом, вспомнив, сколько крови попортила мне эта девица в стенах приюта.

- Извиняться не стану, - словно прочитав мои мысли, ответила она. – Там жизнь такая: или ты, или тебя. Скидок даже для домашних девочек нет.

- А как Алинка попала в тот же приют? – спросила я, чтобы свернуть со скользкой темы - не хватало, чтобы она еще тут мне волосы выдирать начала.

- Эти дамы в строгих костюмах, с пучками на головах, всегда твердят, что они знают, как тебе лучше, что заботятся о твоем будущем, – со злостью сказала она, стукнув о стекло так, что что–то жалобно звякнуло под ее ладонью. – Алинка перестала есть. Ни угрозы, ни уговоры не помогали. Она просто сидела в углу и смотрела в окно. Ждала меня. Прошло полмесяца, пока эти соцработники догадались, в чем дело. Тогда ее перевели ко мне. Хотя за это время я дала понять всем идиотам, что со мной лучше не связываться, и ни меня, ни мою сестру никто не трогал.

- Что же случилось сейчас?

Я подумала, что, может, нашелся, наконец, тот, кто оказался «атаманше» не по зубам и она, прихватив с собой сестру, сбежала.

- Они приехали из Швеции или Швейцарии. Такие же, как все остальные. Ходят, словно в зоомагазине, разглядывают, выбирают, – с брезгливостью проговорила она. - Иностранцы у нас редкость, поэтому директор велел нарядить нас как кукол. Как же, сбагрить сиротку за бугор - это не только большая удача, но и большие деньги.

- Вот и этим двум приглянулась моя сестра, - продолжила она с таким отчаяньем в голосе, что у меня самой все сжалось внутри.

Лариска замолчала. Плечи поникли, голова опустилась. Настенные часы отсчитывали секунды. Девушка потянулась еще за одной сигаретой, потеребив ее в пальцах, нервно закурила, потом, бросив на меня взгляд, еще несколько раз затянулась и выбросила.

Я поставила тарелку в мойку.

- Я эгоистка, да? – услышала я голос Лариски за спиной.