- Это правда? - посмотрела я на мужчину.

Он, молча, кивнул.

- И что ты ответил? - новость была как удар поддых.

- Пока ничего, - пожал плечами Андрей.

- Но согласишься? - вопрос прозвучал больше, как утверждение.

- Камилла, я и сам такого не ожидал, когда отправлял письмо с частью своей работы, - начал объяснять он. - Ну, подумай сама, какой это шанс. Что ждет меня здесь? Опять работа учителем? Наше правительство не захочет вкладывать деньги в исследование: слишком низкий процент заболевших. А ты сама когда-то говорила, что я должен его закончить. Попытаться помочь другим, раз не смог ей.

Я слушала его словно через толщу воды, с каждым его словом проваливалась все больше вглубь. Да, конечно, все что он говорил, было правильным, но несколько не уменьшало щемящую боль в груди.

Поняв, что больше не выдержу, соскочила с кресла и побежала к двери.

Рука Андрея крепко схватила мое запястье и потянула меня назад. Я пошатнулась и, уткнувшись мужчине в грудь, разревелась. Он начал меня успокаивать, но я взбрыкнула, пытаясь вырваться. Несколько секунд мы боролись с ним, точнее, он защищался от моих кулаков, пытающихся ударить его посильнее. Сильный рывок назад - и вот я уже лежу на ковре, прижатая сверху его телом.

- Отпусти! Ненавижу тебя! - зло рычала я, сквозь слезы.

- Врешь, - прошептал он.

Его руки все еще держали мои, теперь уже прижимая их к полу. Посмотрел мне в глаза и склонился к моим губам. Я не ожидала поцелуя и в первое мгновение опешила, но потом со всей силой впилась зубами в его нижнюю губу, во рту почувствовался солоноватый привкус крови. Андрей дернулся, но поцелуя не прервал. Он перехватил мои руки в свою одну и закинул их мне за голову. Пальцы второй руки нежно стирали слезы с моего лица. Ладонь двинулась ниже к шее, ключице, накрыла грудь. По позвоночнику прошлась волна тепла, разлившись внизу живота. Я заелозила ногами, почувствовав, как его рука спустилась ниже. Прокляла себя за то, что надела сегодня юбку, когда пальцы мужчина прошлись по внутренней стороне бедра и собственную реакцию на его действия. Поцелуй стал более требовательным. Я еще пыталась вырваться, но уже чувствовала, что проиграла. Несмотря на всю обиду и боль, я хотела его. Сама подалась вперед ближе к нему, приподнимаясь, помогая ловким мужским пальцам стаскивать с ног колготки вместе с трусиками. Он оторвался от моих губ: поцелуи спускались ниже, скользя по шее, ключице, груди. Андрей выпустил мои руки и занялся пуговицами блузки. Я стянула с него футболку, руки привычно нащупали пряжку ремня. Его дыхание коснулось голой кожи груди, соски мгновенно затвердели, а внизу живота стало еще жарче.

«Черт!Он тебя бросает, а ты тут под ним как подстилка последняя», - пришла откуда-то неприятная мысль.

Возбуждение отошло на второй план, снова уступив место обиде. Я оттолкнула Андрея от себя. Он не ожидая этого, отстранился, давая возможность отползти от него. Я встала на четвереньки, судорожно поправляя одежду. Тут почувствовала движение со спины. Пальцы мужчины впились в бедра, прижимая к себе.

- Не надо! – запротестовала я.

Но он не слушал, разгоряченное тело с легкостью впустило его в себя. Мужские пальцы продолжали держать меня за бедра, подстраивая под свой ритм. Здесь не было нежности, только страсть: резкие глубокие толчки, которые отзывались ударами пульса во всем теле. Я заскрежетала зубами, не позволяя себе застонать, но желание взяло свое, и я стала двигаться ему навстречу. Внутри все сжималось; пальцы, вцепившиеся в ворс ковра, пытались выдрать его с корнем. Голова кружилась и плыла, перед глазами все потемнело, и казалось, что я проваливаюсь в яму, или куда-то лечу.

Пришла в себя лежа все там же, на ковре. Андрей лежал чуть позади. Поборола желание провести рукой по его груди, спутанным волосам, прижаться к нему и забыть обо всем. Отвернулась, кое-как поправляя одежду. Не оглядываясь, встала на ноги и нетвердой походкой пошла к выходу. Сзади послышалось тихое: «Прости».

Прошло три недели с того вечера. Я больше не виделась с Андреем. Он звонил, отправлял смс, но я полностью его игнорировала. На чем держалась все это время, и сама не знаю: обиде, гордости, упрямстве. Что случилось между мной и им, знала только Иринка. По-девичьи поругав всех парней, сколько бы им не было лет: семнадцать или двадцать семь, - больше меня ни о чем не спрашивала. Я же прорыдав несколько ночей подряд тихо в подушку, чтобы отец не услышал, занялась насущными делами: маму выписывали из больницы, но строго-настрого запретили нервничать и перенапрягаться, так что мы с отцом решили охранять ее пуще новорожденного ребенка. Близкий конец учебного года тоже диктовал свои правила. Разбито у тебя сердце, или нет, годовые контрольные никто не отменял.

В школе, как ни странно, все было тихо. После ухода Андрея ни Ксюша, ни ее прихлебательницы ко мне больше не лезли. Ромку я тоже больше не видела: видимо, парень действительно испугался моей угрозы. Моя жизнь вошла в прежнюю колею, словно и не было этих странных месяцев. Только я уже была другой.

Это не могло укрыться от моих родителей, особенно от отца.

- Камилла, что происходит? – Этот вопрос застал меня врасплох однажды вечером.

- А что происходит? - сделала я большие глаза.

- Ну, перестань, - фыркнул отец.

Его я никогда не могла одурачить.

- Я, конечно, понимаю, что за эти месяцы, что ты жила без нас, ты сильно изменилась, повзрослела, но ты до сих пор моя дочь, - отец приобнял меня за плечи.

И тут я не выдержала. Снова почувствовала себя маленькой девочкой, папиной дочуркой и захлюпала носом.

- Это из-за парня? – спросил папа.

Я кивнула.

- Да, я заметил. Ты с Романом больше не встречаешься, - задумчиво проговорил отец.

- Ромка - пройденный этап, - махнула я рукой, отстраняясь. – Он повел себя…

Распространяться не хотелось, ни к чему это родителем знать, но отец и так все понял.

- Если друг оказался вдруг. - кивнул отец. - Значит, кто-то другой?

Я снова кивнула. Сил говорить не было: любое упоминание об Андрее отзывалось болью, снова в сердце всаживали тупые иголки.

- И что он?

- Уезжает, - выдавила я из себя.

- Далеко? Надолго?

Я опять закивала.

- А ты с ним говорила? – продолжал расспрашивать отец.

Невольно вспомнилась последний разговор, и сцена на ковре – щеки тут же загорелись. Вряд ли это можно назвать разговором. Отрицательно замотала головой.

- Тьфу, не дочка, а какая-то статуэтка-болванчик, - засмеялся папа. - Так поговори. Может, у него выбора другого нет. Знаешь, иногда очень важно вовремя объясниться с человеком, расставить все точки. Ну, дело твое, конечно, – пожал мужчина плечами.

Может, действительно не стоило пороть горячку. Я ведь даже не знаю, уезжает ли он. Зациклилась на собственных чувствах. Вот действительно эгоистичный подросток.

- Спасибо, папа, - я обняла отца, и пошла в комнату. Надо было позвонить Андрею.

- Ура, она заговорила, - пошутил отец.

В третий раз набирала знакомый номер, и в третий раз бездушное: «Абонент выключен, или находится вне зоны доступа сети»

Может, он уже уехал? Вот так, не попрощавшись, как там говорят, по-английски. Отчаянье, обида и злость всколыхнулись с новой силой. Закинув мобильный куда подальше, улеглась на кровать. Все хватит, сама виновата. Теперь уж не жалуйся. Может, ему без меня лучше будет, а я… Я сильная, переживу.

Заснула снова в слезах. Проснулась от звука входящего смс.

«Завтра. Аэропорт Домодедово. В 15:10. Если хочешь, приходи» - от кого было сообщение угадать не сложно, хотя высветился неизвестный номер. Я грустно улыбнулась, и еще раз перечитав сообщение, уснула с зажатым в руках сотовым.

В аэропорту было много людей, как, впрочем, и в любом таком месте. Я вглядывалась в мужские фигуры, боясь пропустить Андрея. Боясь, что он меня не заметит. Он улетал, но это уже было не так важно. Важнее было сказать ему кое- что важное.