Автомобиль заводится не с первого раза, но все же побеждает холод и выезжает на шоссе. 
Я откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Еще никогда в жизни я не испытывала такого ужаса и такого облегчения. Как мне показалось, прошла всего секунда, но когда смотрю за окно машины: уже стало совсем темно. Я посмотрела на Андрея. Он сидел, сгорбившись, одна рука сжимала руль, так что костяшки пальцев побелели, а вторая лежала на боку, примерно в том месте, куда его пырнул Леха. Лицо же мужчины в свете фонарей и фар проезжающих машин казалось совсем бледным. Или не казалось?

- Андрей, ты как? - спрашиваю я.

- Все хорошо. - Он смотрит на меня. - Ты как себя чувствуешь? Скоро уже приедем домой.

- Андрей! – протестующий восклицаю я. - Тебе срочно нужно в больницу!

- Все нормально, Камилла. Это всего лишь царапина, - Он снова сосредоточился на дороге.


Через десять минут автомобиль въехал во двор. Выскочив из машины и обежав вокруг, подхватываю Андрея под руку.
 Так мы входим в подъезд и в квартиру.

- Дай помогу, - потянулась я к нему, чтобы снять куртку.

На рубашке, в месте пореза, распылилось бурое пятно. Я почувствовала, как голова закружилась, а к горлу подступила тошнота:

- Ты уверен, что не надо вызвать "Скорую"?

- Не волнуйся, кровотечение уже остановилось, рана неглубокая, - успокаивает он меня. - Сходи на кухню. Там в самом левом шкафу, в верхнем ящике, аптечка.

Кивнув, скинула пуховик и сапоги, бегом устремилась на кухню. В шкафу стоит синий ящик с белым крестом на крышке. Таблетки, бинты, пластырь, какие-то баночки - я перебираю содержимое, не зная, что взять. Да, конечно, я обрабатывала себе разбитые коленки, царапины и синяки, но...

Вспомнив нож в руках у бандита, холод лезвия, касающийся моей шеи, меня затрясло, стало трудно дышать.

"Так, Камилла, держи себя в руках! Андрею нужна твоя помощь" - мысль о любимом заставила меня ослабить панику. Я схватила аптечку и поспешила к нему.

В ванной слышится шум воды, захожу туда. Андрей стоял под душем. Розовые струи воды, стекающие с его тела, еще раз напоминают о том, что весь этот ужас мне не привиделся. Шум воды стихает, Андрей повернулся ко мне лицом. Я чувствую, как мои щеки загораются румянцем. Нащупав за спиной, полотенце, подаю его мужчине, но через секунду то, что он обнажен, перестало меня волновать. Ближе к правому боку, чуть выше границы полотенца обернутого вокруг бедер, краснеет внушительных размеров порез. Я снова почувствовала тошноту и головокружение.

- Камилла, - голос мужчины заставил меня поднять на него взгляд. - Тебе придется мне помочь. - Возьми бинт и белую баночку из аптечки.

- Вот эту? - я покрутила в руках круглую баночку.

- Да, - кивнул он. - Смажь бинт мазью.

Дрожащими руками я сделала, как он просит.

- Приложи бинт к ране, - руководил Андрей моими действиями.

- Вот так? - Я осторожно приложила ткань к месту пореза.
 Он кивнул.

- А теперь самое сложное, - выдохнул мужчина. - Края раны не рваные, и она не очень глубокая - это хорошо, но тебе придется стянуть их.

- Стянуть? - произнесла я дрогнувшим голосом.

Руки задрожали. Я сглотнула, пытаясь хоть как-то победить засуху в горле. Отложив бинт в сторону и сдерживая тошноту, посмотрела на алую дугу раны.

- Да, - Лицо мужчины на секунду скорчилось от боли, и он шумно выдохнул. - Возьми полоски пластыря и попытайся закрепить так, чтобы края раны сошлись как можно плотнее.

Я сделала, так как он просил, стараясь не обращать внимания на то, что из пореза снова начала течь кровь, и то, что своими неловкими движениями причиняю мужчине еще больше боли. Когда я, наконец, закончила, и повязка белым поясом обхватывала его поясницу, мы оба были достаточно бледными и измученными.

- Я безрукая овца, - ругала я себя, помогая Андрею добраться до спальни.

- Ты отлично справилась, - улыбнулся он мне. - Уж точно лучше нашей школьной медсестры.

- Ага, - фыркнула я. - С учетом того, что про нее говорят, то что она за несколько лет работы научилась отличать йод от зеленки да как работает тонометр, мне есть чем гордиться. Не надо было мне сбегать, - тихо произношу я, помогая Андрею сесть на кровать.

Его лицо тут же становится серьезным:

- Они ничего не успели сделать? - он с тревогой вглядывается в мое лицо.

- Нет, - покачала я головой. - Только напугали. Ты пришел вовремя.

Мужчина облегченно выдохнул и закрыл глаза.

- Тебе надо отдохнуть, - шепотом говорю я.

- Тебе тоже, - отвечает он.

Его руки ложатся мне на талию и идут вверх, помогая стянуть свитер. Теплые пальцы прошлись по коже, заставляя задержать дыхание.

- Андрей, ты же ранен! - слабо запротестую я.

- Это всего лишь царапина, притом ты хорошо наложила повязку, - парирует он мой протест, ненадолго прерывая поцелуй моего живота, пока его пальцы борются с пуговкой джинс.

Внизу живота прошла горячая волна, а судорога, сковавшая мышцы, чуть было не заставила меня упасть на колени. Руки Андрея на моей талии помогли мне устоять. Через несколько секунд с одеждой было покончено. Прохлада комнаты щекочет кожу, заставляя искать тепла. Я легонько толкнула Андрея на кровать, а сама встала на колени между его бедер, все еще обмотанных полотенцем.

- Ты уверен? - я провожу пальцами по шершавой поверхности бинта, намекая на рану.

- Вполне, - он притягивает меня к себе и наши губы встречаются.

Мысли, сомнения, страхи послушно отходят на второй план. Остаются только его прикосновения к моему телу. Пальцы смело находят самые чувствительные точки, заставляя застонать в голос. Нежные поцелуи спускаются вниз к груди.

В эту игру можно играть вдвоем. Я отстраняюсь и начинаю исследовать его тело: грудь, живот, полотенце с бедер летит на пол.

- Ты хочешь меня? - его шепот, кажется, переворачивает все внутри меня, заставляя мышцы внизу живота сжиматься еще сильнее.

Я киваю головой, возможность говорить утеряна вместе с остатками стыда.

- Не слышу, - звук его голоса, кажется, проникает внутрь меня.

- Да, - выдыхаю я остатки воздуха, и тут же чувствую ток проходящий по позвоночнику вместе с его проникновением.

Все тело горит, с каждым движением превращая кровь в раскаленную лаву. Я, ускоряя ритм, двигаюсь почти неосознанно, на грани сознания, на грани чего-то еще, чему еще нет названия. Воздух выходит рывками. Чувствительность зашкаливает, в моем мире нет ничего кроме его рук и губ, кроме этих ощущений его так близко, что мыслить себя без него уже нереально.

Наслаждение настолько острое, что граничит с болью. Я прижимаюсь к Андрею так сильно, насколько это возможность. Ногти впиваются в его плечи, оставляя полосы.

Голос меня не слушается, из горла вырывается полухрип - полустон. Мир на секунду темнеет, и вот я уже лежу на его груди, стараясь прийти в себя. Он гладит меня по голове и спине, а я чувствую, как волны усталости и наслаждения уносят меня все дальше. Пытаюсь сползти с него, да просто открыть глаза, спросить как его рана, но не на что нет сил.

- Тише, - прерывает он мои жалкие попытки. - Все хорошо, Камилла, спи.

Я уступаю звуку его голоса и проваливаюсь в сон.

Утром меня будит звонок мобильного Андрея, резко открываю глаза. Я лежу у мужчины под боком, обвив его рукой. Видимо ночью мне все-таки удалось переползти на постель. Андрей спит, крепко спит, его даже не тревожит продолжающаяся мелодия звонка. Да и выглядит он не таким бледным. Встаю с кровати в поисках мобильного. Нахожу его валяющимся на полу в коридоре, наверное, выпал из кармана куртки вчера. Дисплей высвечивает номер Бориса Игнатьевича - начальника родителей.

Что случилось? От волнения у меня засосало под ложечкой, и захотелось просто отключить телефон, но…

- Да, алло, - отвечаю я на звонок дрогнувшим голосом.

- Камилла, где вы со вчерашнего дня пропадаете? - голос мужчины звучит встревожено и возмущенно. - Я вам дозвониться не могу. У меня есть новости о твоих родителях! Они живы!