И Пээтер, пытаясь избавиться от любопытных, отвечал им одно и то же:

— Ах, это просто так, я пошутил…

Наконец раздался звонок; он спас Пээтера от мучителей, которые подозревали — и не зря, — что за его ответами кроется какая-то волнующая тайна.

Девочки и мальчики кинулись в класс, толкая в дверях друг друга, точно они спешили на пожар, точно боялись, что всем не хватит места.

Пээтер попал в самую гущу толпы. На некоторое время в дверях образовалась пробка. Наконец со стороны коридора нажали ещё сильнее, и ребята ввалились в класс.

Пээтер запнулся за чью-то ногу — попалась ли она случайно или была подставлена? Он потерял равновесие и очутился на четвереньках под учительским столом.

Когда Пээтер, страшно обозлённый, выбрался оттуда, первое, что он увидел, было усмехающееся лицо Вальтера Курвитса.

— Что ты там потерял? Свой фиолетовый круг, что ли? — хихикнул Вальтер. И, разумеется, нашлись такие, кто засмеялся его шутке.

Какой-то внутренний голос подсказал Пээтеру, что он споткнулся именно о ногу Вальтера и что она оказалась на его пути не случайно.

Прежде чем Пээтер успел расквитаться с обидчиком, у парты возле окна, где сидела Майму Уудам, послышались тревожные возгласы.

— Тот самый знак! — вскрикнул кто-то удивлённо.

— Какой знак?

— Тот же, что и на руке Пээтера!

— Ого!

Пауль схватил с парты Майму тетрадку и, размахивая ею, вскочил на край скамейки.

— Смотрите! Эй! Смотрите! — орал он во всё горло, радуясь возможности стать центром всеобщего внимания — ведь другим не терпелось взглянуть на тетрадь, которую он держал в руке.

— И верно, тот самый знак!

— Видали номер?..

— Вот это да!

Удивлению ребят не было границ.

В конце концов тетрадь у Пауля выхватили, и она пошла по рукам.

Да, действительно: на её обложке красовался фиолетовый круг с буквами «ВП», точно такой же, как на руке Пээтера.

— Кто испачкал мою тетрадь? Дежурный! Кто заходил на перемене в класс? — кричала Майму. — Где я стану теперь писать диктанты?!

Маленькая смуглая Майму славилась своей неуживчивостью. Она выходила из себя из-за каждого пустяка. То и дело плакала, пищала и даже ябедничала, если надеялась извлечь из этого выгоду или выслужиться перед учителями. Говорили, будто она, как две капли воды, похожа на свою мать, которая вечно не в ладах с соседями по дому.

— Это безобразие! — возмущалась Майму, заметив улыбку на лицах окружающих.

— Так ты возьми новую тетрадь, — спокойно посоветовал кто-то.

— Дурак! — буркнула Майму и отвернулась. Не могла же она пуститься в объяснения и рассказать, что в этой тетради выставлено целых три пятёрки, — мать Майму показывает тетрадь каждому, кто заходит к ним в гости, и Майму очень приятно слушать слова похвалы.

— Нашли о чём говорить! Тоже мне вещь — тетрадь! Подумали бы лучше, что обозначают эти буквы «ВП»? — пропищал Пауль.

Когда охваченный любопытством класс на мгновение умолк, Пауль поднял вверх пухлый кулачок и закричал во всю силу своих маленьких лёгких:

— А я знаю! Ага! Знаю!

— Ну так скажи.

— Отгадайте! Ага!

— Незачем зря хвастаться. Ничего ты не знаешь…

Пауль надулся. Хотя он действительно знал не больше других или, вернее сказать, так же мало, как и другие, ему всё же очень хотелось чтобы его словам поверили. Вот была бы потеха, если бы все начали строить догадки, а он бы знай себе повторял насмешливо: «Нет, не то! Ха, ничего похожего!»

Но предположения всё-таки начались. Только при этом никто даже и не взглянул на Пауля.

— Ватага пачкунов, — попытался кто-то сострить.

— Весёлые прогульщики, — подхватил другой.

Обсуждали, шумели, но загадка так и осталась загадкой. Не разъяснилась она и на других переменах.

Новый сосед Пээтера по парте, неутомимый исследователь и светлая голова Тоомас Раудсепп твёрдо установил; знаки на руке Пээтера и на тетради Майму поставлены одним и тем же штампом. У обоих «П» сверху имеется маленькая выщербинка. И у обоих кругов левая сторона немного неровная.

Из открытия Тоомаса сразу же сделали совершенно неожиданный вывод. А именно: вся история с таинственными знаками просто-напрасто проделка Пээтера.

Первой накинулась на Пээтера Майму. Она размахивала перед его лицом тетрадкой и стрекотала, точно сорока:

— Ставь печати на свои вещи! Нечего чужие тетради пачкать! А ещё важничает, словно он невесть какая шишка… Пионер называется! Тьфу! Мастер из-за угла шкодить! Вот ты кто! Теперь всем ясно. Тьфу!

Неизвестно, сколько времени кричала бы ещё Майму под носом у Пээтера, если бы в класс не вошёл учитель.

Но в сердце Пээтера покоя не было. Все объяснения преподавателя географии пролетели мимо его ушей.

Он сидел, бессмысленно уставившись на стену, положив на раскрытый учебник сжатые в кулак руки.

Вот как! Теперь ещё выходит, он же во всём и виноват! Эти трое фокусников могут и впредь делать всё, что им взбредёт в голову, — а в их проделках обвинят Пээтера.

Ну и отдубасил бы он их, попадись только они ему в руки! Как грушу в тренировочном зале спортивной школы.

Но кто они? Значит, они отсюда, из его же класса.

Пээтер исподлобья оглядел ряды парт.

Пауль? Калью? Волли? Ильмар?

Не знаешь, на кого и подумать. Может быть, даже сейчас кто-нибудь из них смотрит на тебя и посмеивается.

Ничего не поделаешь, — придётся рассказать ребятам правду. Отмалчиваясь и скрытничая, он и впрямь словно бы принимает вину на себя.

Подходящий момент наступил уже на следующей переменке. Когда Майму вновь принялась допекать Пээтера и возле них собралась толпа любопытных, он в нескольких словах рассказал о том что случилось с ним накануне вечером на улице Койду. Разглагольствовать не в его привычке. (Поэтому-то ему и даются труднее всего сочинения и устные ответы.)

На некоторое время, как обычно бывает после ошеломляющей новости, воцарилась гробовая тишина. Но мало-помалу на лицах слушателей появилось сомнение. Устремлённые на Пээтера глаза смотрят недоверчиво и насмешливо. Ребята подталкивают друг друга локтями и многозначительно перемигиваются.

Кто-то произнёс:

— Вот заливает!

— Зелёные маски… Хе-хе-хе… — хихикает Пауль. — Ну и дал бы я им на твоём месте!

— Рассказываешь-то ты складно, только поищи других дураков, кто тебе поверит! — презрительно фыркнула Майму. И, что самое страшное, похоже, будто все окружающие думают так же.

— Ну и не верьте! И не надо! — зло говорит Пээтер и, расталкивая ребят, направляется к двери.

— Пээтер-дурак! Пээтер-дурак!.. — несётся вслед ему злорадный голос Вальтера Курвитса.

— Ребята! Ребята! А может, он говорит правду! — восклицает Калью.

Пээтер останавливается. Неужели Калью действительно верит ему?

А Калью переводит взгляд с одного на другого и торопливо говорит:

— Может быть, зелёные маски существуют на самом деле! Какое-нибудь тайное общество! И таким знаком отмечают тех, кто что-нибудь сделал… Хорошее или же, и это скорее всего, — плохое.

— Не мели чушь! — перебивает его кто-то.

— Теперь Пээтер и Майму — два сапога пара! Хе-хе-хе! Под одной вывеской! — обрадованно вскрикивает Пауль.

— А куда Вильма денется? — вставляет Вальтер; на прошлой неделе Вильма прищемила в дверях пальцы, и Пээтер по дороге домой нёс её портфель. С тех пор пошли насмешки и глупые намёки.

Пээтер, который остановился было послушать, что скажет Калью, быстро повернулся и пошёл из класса.

Напоследок он ещё слышит голос Калью. Председатель совета отряда опять твердит своё: