— Да, — сказал хозяин, — да, конечно.

— Ну, взять хоть вот этого Уолтера Вильямса, — сказала гостья. — Я считаю, что такой человек, как он, — настоящий артист. Да, настоящий артист. Я думаю, Что он заслуживает огромнейшего уважения. Господи, я ведь без ума от музыки и подобных вещей, и мне все равно, какого цвета его кожа. И, право, мне кажется, что, если человек — настоящий артист, никакие предубеждения не должны мешать знакомству с ним. Именно так я и говорю всегда Бертону. Разве я не права?

— Конечно, — сказал хозяин. — Разумеется.

— Это мое внутреннее убеждение, — сказала гостья. — Не могу понять ограниченных людей. Я абсолютно уверена, что это даже великая честь — познакомиться с таким человеком, как Уолтер Вильямс. Да, именно так. У меня тут нет никаких предубеждений. Господи, да ведь небесный отец наш создал его точно таким же, как любого из нас. Разве это не так?

— Конечно, — сказал хозяин. — Да, конечно.

— Именно это я и говорю. О, меня ужасно злит, когда люди так нетерпимо относятся к неграм. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наговорить чего-нибудь. Само собой разумеется, я понимаю, что, когда вам попадается плохой негр, это просто ужасно. Но, я всегда говорю это Бертону, на свете встречаются и плохие белые. Разве нет?

— Полагаю, что да, — сказал хозяин.

— Нет, право, мне бы очень хотелось, принимать такого человека как Уолтер Вильямс у себя в доме, чтобы он пел у нас иногда, — сказала гостья. — Конечно, из-за Бертона я его пригласить не могу, но лично я никак бы не возражала. Да, почему бы ему не петь в моем доме? Разве это не изумительно, до чего они все музыкальны? Музыка у них словно внутри сидит. Идемте. Пойдем же поговорим с ним. Послушайте, как мне поступить, когда вы меня представите? Следует мне подать ему руку или нет?

— Ну, это как хотите, — сказал хозяин.

— Мне кажется, лучше подать, — сказала дама. — Ни за что на свете не хотела бы, чтобы он заподозрил меня в каких-нибудь предубеждениях. Пожалуй, я лучше пожму ему руку, как любому другому. Именно так я и сделаю.

Они подошли к высокому молодому негру, стоявшему около книжного шкафа. Хозяин представил их друг другу. Негр поклонился.

— Здравствуйте, — сказал он гостье.

Дама с розовыми бархатными маками протянула руку во всю длину и держала ее так, чтобы все могли это оценить, пока негр не взял ее, не пожал и не отдал ей обратно.

— О, здравствуйте, мистер Вильямс, — сказала она. — Я как раз говорила о том, какое ужасное наслаждение доставило мне ваше пение. Я была на ваших концертах, и мы записали ваш голос на пленку и все такое. О, я просто от вас в восторге!

Она необычайно отчетливо произносила слова, усиленно двигая губами, словно разговаривала с глухим.

— Очень рад, — сказал негр.

— Я просто без ума от этой песенки, что вы поете, — от вашего «Водоноса», — право, у меня он все время не выходит из головы. А мужа я прямо до безумия довожу тем, что хожу и мурлычу ее себе под нос. О да, он совсем черный, черный, как пиковый туз… Ах, скажите мне ради бога, где вы добываете все эти ваши песни? Откуда вы их постоянно берете?

— Видите ли, — сказал он, — источников так много…

— Мне кажется, вы любите их петь, — сказала гостья. — Это должно быть забавно — все эти милые старые спиричуэлс… О, я просто обожаю их! Ну а теперь что вы делаете? Вы ведь еще продолжаете петь? Почему бы вам как-нибудь не дать еще один концерт?

— Концерт состоится шестнадцатого числа, — сказал он.

— Ну так я приду, — сказала дама. — Непременно приду, если смогу. Можете на меня рассчитывать. Боже, да сюда целая толпа движется, чтобы поговорить с вами. Да вы просто настоящий почетный гость! А кто эта девушка в белом? Я где-то ее видела.

— Это Кэтрин Бэрк, — сказал хозяин.

— Боже милосердный! — воскликнула гостья. — Неужели это Кэтрин Бэрк? Да она кажется совсем иной со сцены. Я считала ее гораздо красивее. Я и не предполагала, что она такая ужасно черная. Да она выглядит почти как… но я считаю ее замечательной актрисой! А вы как находите, мистер Вильямс? О, она мне кажется изумительной. Вы согласны со мной?

— Да, — сказал он.

— О, я тоже так считаю, — сказала она. — Просто изумительная. Ну, надо же дать возможность и другим поговорить с почетным гостем. Не забудьте, мистер Вильямс, я собираюсь присутствовать на вашем концерте, если только сумею. Я буду там аплодировать вам вместе со всеми. А даже если не смогу сама прийти, то посоветую всем своим друзьям, чтобы они непременно пошли. Не забудьте!

— Не забуду, — сказал он, — очень вам благодарен.

Хозяин взял гостью под руку и провел ее в соседнюю комнату.

— О господи, — сказала гостья. — Я чуть не погибла. Честное слово, клянусь, я чуть сквозь землю не провалилась. Вы слышали, какой я ужасный промах допустила? У меня чуть не сорвалось, что Кэтрин Бэрк выглядит совсем как негритянка. Я вовремя сдержалась. О, как вы думаете, он это заметил?

— Не думаю, — ответил хозяин.

— Ну, слава богу, — сказала дама. — Вот уж никак не хотела бы поставить его в неловкое положение. Ведь он ужасно милый. Каким только может быть негр. Милые манеры и все прочее. Ведь, знаете, многим неграм только палец сунь в рот, они всю руку откусят. Но он совсем не такой. Нет, мне кажется, у него есть такт. Он по-настоящему мил. Вы согласны со мной?

— Да, — сказал хозяин.

— Он мне понравился, — сказала гостья. — И я не испытываю против него никаких предубеждений. Я себя чувствовала с ним вполне непринужденно, как с любым другим человеком. Разговаривала с ним просто, и все такое. Но, честно говоря, мне это трудно давалось, я все время думала о Бертоне. Вот увидите, что будет, когда я расскажу Бертону, что назвала этого негра «мистером»!

МИСТЕР ДЬЮРАНТ

Впервые за последние десять дней мистер Дьюрант испытывал удивительное душевное спокойствие. Он целиком отдался этому чувству, уютно закутавшись в него, словно в новую дорогую шубу. Господь бог, к которому мистер Дьюрант питал снисходительную симпатию, восседал у себя на небесах, и в мире мистера Дьюранта все снова было благополучно.

Удивительно, как этот вновь обретенный покой обострил радостное восприятие привычных, окружавших его вещей. Мистер Дьюрант оглянулся на здание завода резиновых изделий, которое он только что покинул, закончив работу, и одобрительно кивнул его красной громаде — аккуратные шесть этажей величественно возвышались в темном небе. «Ну где еще найдется столь процветающее предприятие», — подумал он, и его переполнило приятное сознание, что он является частью всего этого.

Мистер Дьюрант окинул довольным взглядом Центральную улицу. «Как мирно горят огни», — подумал он. Даже мокрая, вся в выбоинах и лужах мостовая и та радовала глаз: в лужах отражалось сияние, царящее вокруг. И вдобавок ко всем удовольствиям, трамвай, который он ожидал, удивительно точно, в положенное время показался вдали. Мистер Дьюрант весело и даже с нежностью подумал о том, куда этот трамвай его доставит: об ожидающем его дома обеде — сегодня должна быть отварная рыба с приправой, — о своих детях, о жене, — именно в такой последовательности. Затем он обратил свое благосклонное внимание на девушку, которая стояла рядом с ним, видимо тоже в ожидании трамвая, курсирующего по Центральной улице. Ему было приятно, что эта девушка возбудила в нем такой острый интерес. Раз такие вещи до сих пор волнуют его, значит для него еще не все потеряно. Он почувствовал себя на двадцать лет моложе.

Вид у девушки был довольно жалкий; на ней было пальто из грубошерстной ткани, длинный ворс его местами вытерся. Но в том, как ее дешевый модный тюрбан был сдвинут на лоб, а молодое стройное тело двигалось под свободным пальто, было что-то соблазнительное. Мистер Дьюрант слегка высунул кончик языка и провел им по влажной верхней губе.