— И дата смерти там будет тоже? — тихо прошептал он, чувствуя, что веревка ослабла.

— Будет, — Кира села перед ним и потянула на себя концы веревки, что были вкруг дерева. — Но у меня условие.

— Я понимаю, что ты это делаешь не просто так, — кивнул Берингард.

— Что я за это хочу, я скажу потом, когда мы найдем твою дочь. А сейчас мне нужно тебя провести, — она показала рукой, чтобы он встал и отошел. И когда он это сделал, она сзади крепко связала ему руки. — Значит, ты мой пленник.

— Я могу тебе верить? — спросил он, обернувшись.

— Конечно же нет. Как и я не могу верить тебе.

#30. Само время открывает истину

Ни у кого не было к Киране никаких вопросов. Ни куда она идет, ни что за пленник с ней. Для всех любое ее действие было правильным, никому и в голову не могло прийти, что что-то не так. Зато в голове самой Кираны мысли копошились, как голодные мыши. Чувствовала ли Алиса то же самое, спасая шкуру Люции? Ощущала ли она это, предавая империю ради чужой выгоды? Одно их отличало, Ящерица делала это ради Люциферы. А Кирана — ради себя.

Да и ради себя ли? Ради Хильды. Пытаясь заполнить боль от потери — местью. Она не знала, приглушит ли это ее, зальет ли гниющую рану, так похожую на лепру. Но не где-то снаружи, на коже, в плоти, а где-то глубоко-глубоко, что и не достать. Лепра отчаяния и невыносимой утраты поразила ее больнее всего на свете. Безысходно. Безвозвратно. И унять ее можно было лишь кровью Люции. Не смыть даже, просто сделать ее терпимой.

Значит, их с Алисой не отличало ровно ничего, кроме загубленных жизней. Кирана не собиралась убивать девочек. Ни за что на свете. Никогда. Но ради Хильды? Ответ на этот вопрос она боялась дать самой себе.

Архивариус подозрительно посмотрел на медведя, связанного по рукам, недовольно тряхнул крыльями, набравшими книжной пыли, но ключик положил на стол перед Кираной.

— Секция И-Дэ-одиннадцать. Как закончите, оставьте все, что вы брали, стопкой на полу — я запишу и верну по местам. Только не путайте папки, — строго наказал он, покачав пальцем.

— Да, хорошо, — Кирана стянула маленький ключик по столешнице и сжала его в кулаке.

— Никаких пометок, — нахмурив брови, продолжал крылатый.

Кира кивнула и, пропустив Берингарда перед собой, скомандовала ему, в какую сторону лабиринта книг и бумаг идти.

— И не пачкать! — бросил ей вдогонку архивариус. — Корешки не заламывать!

Они прошли мимо нескольких рядов до коридора с ковровой дорожкой и, свернув на нее, поспешили прямо.

— Страницы не вырывать! — доносило эхо.

Начались закрытые секции, Берингард, остановившись, кивнул на них Киране, но она замотала головой — не те, эти старые, а нужна новая.

— Выносить за пределы секции ничего нельзя!

Медведь пропустил главу охотниц первой, предложив ей искать нужную, и она бодро зашагала по коридору, что-то отсчитывая под нос. Ключик вертелся на пальце, не останавливаясь.

— И ведите себя тихо!

В самом углу громадного помещения стояли совсем новые шкафы, но решетки, скрывающие их, были старые, хоть и протертые дочиста.

Кирана прищурилась, разглядывая указатель. И-Дэ-Одиннадцать. Оно.

И ключик подошел.

Сняв со стены фонарь, она зашла внутрь.

— Нам нужно перебрать их все? — прошептал Берингард, обводя взглядом бесконечный коридор меж двух стелажей.

— Нет, только пять шкафов, — Кирана бегала глазами по корешкам папок и увесистых фолиантов, выискивая нужные. — Сперва эти три, — она остановилась возле первого нужного шкафа.

Берингард подошел почти вплотную и, задрав голову, принялся читать корешки.

— Здесь учет по призыву. Кого и откуда забрали, какое имя дали, какой номер присвоили, — указала она рукой и отсчитала нужные шкафы. — А там учет по смертности. Дата, причина.

Медведь сглотнул и медленно отвернулся.

— Мы сперва найдем, как ее назвали и каким номером записали, а потом уточним по другой книге учета? — спросил он, хмурясь.

— Верно. Найди все папки по году, когда ее забрали, потом ищи по округу, потом по клану, потом по имени, если вдруг таких будет несколько — по возрасту, — кивнула Кирана, ставя фонарь медведю под ноги. Обошла его, вернулась к решеткам, захлопнула их и, с трудом просунув руки, замкнула.

Когда она вернулась, Берингард, присев на корточки, разглядывал фонарь. Яркие лиловые кристаллы светились изнутри, едва различимо пульсировали, мягко опутывая светом все вокруг.

— Изящно, — буркнул он, заметив, что охотница вернулась. Она распутала веревку у запястий и, намотав ее по локтю, заправила в шлевку штанов.

Берингард, выпрямившись, потянулся к документам. Кира, расценив, что ее помощь тут бессмысленна, села на одну из ступенек высокой приставной лестницы и вытянула ноги.

Вопреки ее опасениям, медведь не предпринял ни одной попытки сбежать. Он с особой тщательностью пролистывал подходящие книги. Изредка словно сжимался, переставая дышать, водил пальцем по строкам, а потом, облегченно выдохнув, листал дальше. Кира не вмешивалась, равнодушно поглядывая на разноцветные корешки и приклеенные бумажки, на которых неровным почерком Рауна, будто курица лапой, были начерканы важные детали.

— Эсперанса, — наконец, нарушил тишину Берингард и, словно доказывая свои слова, протянул Киране увесистый том, исписанный бисерным почерком. — Они назвали ее Эсперансой.

Охотница указала на следующие шкафы.

— Книги умерших тоже по дате. По номеру возле имени теперь найди в списках мертвых, там будет точная дата смерти. А по ней мы найдем часы, — кивнула она и сгорбилась, подперев ладонью подбородок.

Медведь, понуро опустив голову, подошел к шкафу и начал искать нужный том.

Он стоял у шкафов пару часов, пролистывая одну из книг. Снова и снова. По кругу. Кирана с сомнением косилась на него, сверля взглядом в спину. Наконец, он не выдержал и с этим единственным фолиантом подошел к ней.

— Может, ты найдешь? Я не могу, — прошептал он.

— В глазах рябит? — фыркнула она, принципиально не беря в руки книгу.

— Нет. Ее там просто нет, я не нашел, — пожал он плечами.

— По новому имени искал? — медведь кивнул. — По номеру? — тоже кивнул.

— Может, я пропустил? — предпринял он еще одну попытку.

— Хм, может, среди живых? Охотница или крылатая, — предположила Кирана, закидывая ногу на ногу. Фолиант она упорно игнорировала.

— Мне было предсказано…

— Я помню, что тебе предсказали ее смерть, — возведя глаза к потолку, отозвалась охотница. — Но вдруг она умерла уже при обучении? Имя я такое встречала, даже три Эсперансы только среди учениц, одна охотница и две ангелицы. Минимум, моя память не совершенна, — пожала она плечами. — Но они разного возраста, когда у тебя забрали дочь?

— Этой весной, — отозвался Берингард, хмурясь.

Кирана обвела взглядом кипы бумаг из Имагинем Деи и нервно усмехнулась.

— А ты уверен, что она мертва? — тихо спросила она, припоминая всех набранных из клана медведя. Всех тех, кого не коснулась терапия Имагинем Деи. Всех, кого набрали именно этой весной.

— Мне было предсказано, что я найду ее…

— Да-да, — Кирана махнула рукой, останавливая тираду. Это она уже раз десять слышала. С другой стороны, некоторые дети умерли в процессе лечения, без всякой терапии. Промедление и неразбериха в прекращении работы Имагинем Деи для многих стали критичными.

— Что мне делать?

Кирана закусила губу, думая. Какие бы имена ни дали детям ангелы, они не прижились.

— Как зовут твою дочь?

— Вот же — Эсперанса, — кивнул он на разложенную у шкафа книгу.

— Нет, как ты назвал ее при рождении? — фыркнула Кира.

— Берси.

Кирана встрепенулась и едва не расхохоталась.

— Она еще говорит так, — прищелкнула пальцами, припоминая, — «я Бэ-эси, мишка»?

Берингард кивнул и ошарашенно посмотрел Охотнице в глаза. Она едва не смеялась. Но затем, вдруг осознав его слова о предсказании, осунулась.