— А я ведь часто говорил при вас, что считаю Люциферу чудовищем, фурией и дикой обезумевшей гарпией, — скривился он.

— Но ведь так оно и есть, — горько усмехнулась она. — Все это — я.

Он оказался перед ней в считанные мгновения. Изумрудное платье качнулось, поднятое порывом, локоны прически скользнули за плечи. Навершие кинжала уперлось в изумруд ожерелья.

— Возьмите, — дрогнувшим голосом произнес он. — Я хотел убить императрицу. Это покушение. Но по закону карать меня должна Алиса, как палач, но я бы хотел, чтобы это были вы. Так мне кажется честнее. Уж лучше я умру от вашей руки. Такие сомнения в своем правителе недопустимы. Я позволил себе лишнее. Я обязан служить, а не мучиться нормами морали и воспоминаниями, — тараторил он, словно обезумев.

— Ты имеешь полное право на свои мысли и сомнения, — Люцифера даже не потянулась к кинжалу, продолжая смотреть на Рауна в упор. — Есть ли еще что-то, что терзает тебя?

— Нет, — смятенно прошептал он. — Я знаю, что вы Люцифера. Теперь у меня нет сомнений. Но в моей голове Люцифер две. Та, которая учила меня. И та, которой я служу.

Раун разжал пальцы, и кинжал выпал.

Императрица подхватила его и опустила у бедра.

— Тогда все остается по-старому.

Губы ворона тронула горькая усмешка.

— Нет, моя императрица, — выдохнул он и покачал головой, — Люцифера, по-старому уже не будет никогда. Простите.

— Как понимать твои слова? — она нахмурилась, наклонила голову к плечу.

— Разве вы не станете меня карать за покушение?

— Нет. Я понимаю твою боль. Но следующего раза не будет. Такое прощают лишь однажды.

— Я понимаю. И благодарю вас, — он дождался ее кивка и, развернувшись, медленно побрел к выходу из тронного зала. Крылья черным шлейфом волочились за ним. — Мне нужно время, чтобы все обдумать и разобраться в себе, если позволите.

— Я буду ждать твоего возвращения, — она подняла кинжал перед собой и провела по клинку пальцем. Маслянистый яд оставил на перчатке темный след. — Ты нужен мне. Ты, Лион, Алиса, Кирана, Химари и Хайме. Без вас я не выдержу — я не железная.

***

Когда Раун вышел, из-за колонны показался император.

— Без меня, говоришь, не выдержишь? А я — выдержу?! — рявкнул он. — Я тут чуть с ума не сошел с твоими фокусами!

Она молча стояла, сильно зажмурив глаза, и покачивала кинжал в опущенной руке.

— А если бы и впрямь убил?! — продолжал Лион. — Ты думаешь, я бы успел?!

Императрица повернула голову к окну, будто не слышала.

— Подпускать его так близко, да еще и с этим кумовым кинжалом Химари! — кричал он, подходя к ней. — Ты в своем уме, Люция?!

Люцифера поморщилась — прекрасно знала, что Раун не убьет. Не сможет. Опыт никогда не врал. Но вместо объяснений, она только ответила:

— Ты бы успел, это же ты.

Лион забрал кинжал из ее рук и положил у ножек трона.

— Хорошо, что разговор так закончился, — успокоившись, отозвался он и, подумав, снял с нее и перчатки в пятнах яда. — Твой фактотум наверное чуть с ума не сошел, когда все это обдумывал. А может и сошел.

Императрица тяжело вздохнула. Лион поправил ее волосы и выбившиеся из крыльев перья.

— Я бы на его месте точно обезумел, если бы так сомневался в том, кто передо мной.

— Я Люцифера, — просипела она, опуская голову. — А вы меня с ума сводите тем, что я могу быть Бель.

— Я знаю, Люлю, — он обнял ее, прижав к себе. — Твой кошмар не стал реальностью, не думай об этом.

Но она все равно думала.

— Я боюсь, что я на самом деле — она. И не было никакого ритуала. Ничего этого не было, а я просто так любила свою Люциферу, свою дикую гарпию, что окончательно тронулась умом и в приступе очередной безумной истерики решила, что я — это она, — пробормотала она, сжимая в кулаках его рыжие перья.

— Но у тебя есть воспоминания, их не подделаешь.

— У меня есть воспоминания и о жизни Изабель и о жизни Люциферы. Одновременно, — смятенно прошептала она, прижимаясь щекой к плечу Лиона. — Я как будто помню себя и той, и другой. Осознаю себя Люциферой, но воспоминания принадлежат обеим.

— Не важно, как тебя зовут на самом деле. Не важно, кем ты себя считаешь и что из воспоминаний принимаешь за истину твоей собственной жизни. Важно то, что ты делаешь, — он гладил ее по волосам, успокаивая. — Что для тебя хорошо, а что плохо. К чему ты идешь. Чего добиваешься. Что для тебя ценно. Ты — императрица, моя супруга, мать Нойко.

— Я так устала, я не гожусь на эту роль, — простонала она, снимая диадему об его плечо. Та соскользнула и упала. Отскочила от пола и покатилась к окну.

Император и императрица проводили ее взглядом.

— Ты знаешь, — задумчиво протянул Лион, — если ты действительно больше не можешь, то стоит кое-что попробовать.

Отстранившись, она непонимающе посмотрела на него.

— Среди ангелов есть одна интересная девушка, талантливая, умная, смелая — такая как раз нужна империи, — кивал он, пряча от нее глаза. — Давай отдадим ее ангелам Имагинем Деи?

— Зачем? — смятенно пробормотала она.

— Они сделают все, чтобы вырастить ей вторую пару крыльев. Она станет херувимом и сможет занять твое место, — серьезно глянул на нее Лион.

— Не смешно! — она ударила его в колено.

Лион расхохотался и прижал ее к себе, игнорируя сильную боль в ноге и трепыхающиеся крылья Люции.

— Я пошутил, ну что ты! Мы не будем повторять за Хоорсом и Бель, мы с тобой ведь знаем, чем это закончилось.

Она недовольно выдохнула и он прижал ее сильнее, обнимая.

— Но идей у меня больше нет, значит, ты со всем справишься.

Императрица простонала и, положив подбородок Лиону на плечо, бессильно повисла на нем.

— Если дашь слабину — мы подхватим. И никогда тебя не бросим, даже если уже однажды все мы сделали так. Этого не повторится, доверься нам. Ведь мы верим тебе и верим в тебя.

— Я попробую, — пробормотала она, отстраняясь и выпутываясь из объятий. — Кто-то же должен со всем этим справиться.

Она подошла к укатившейся диадеме и снова надела ее на голову.

— Кто, если не Люцифера? — горько прошептала она самой себе.

#26. Дом там, где...

Алиса опустила зачитанный доклад Кираны и встала навытяжку, дожидаясь решения Люциферы и Лиона. Как она и предполагала, глупый побег Аньель и Нойко принес с собой только боль. Принудительная голодовка сменилась воспитательными плетьми, молитвами Самсавеилу без сна и отдыха, и вышиванием приданого. Кирана писала по регламенту, строго и коротко, но сквозь строки было понятно, что ей неприятно ее задание. Как Магистр, выучивший не одно поколение охотниц и ангелов, она была искренне возмущена происходящим и просила либо отдать новый приказ, либо вернуть ее с задания. Алиса прекрасно понимала, почему на самом деле главе охотниц было так больно — Аньель внешне была почти точная копия маленькой Хильды, но особенно — голос, поразительное сходство, даже слишком. Она была немыслимо похожа, не считая теперь безжизненных глаз и отчаянных слез, которые травили душу Киры больше всего на свете.

— Я не хотела, чтобы Кирана встречалась с Аньель, — выдохнула, наконец, императрица. — Я рассчитывала, что она просто отправит охотниц, но не пойдет сама. Та коза как Хильда, да? Я почти ее не помню.

— Хуже, — поморщилась Алиса. — Я как-то забирала ящик с аптечками для своего отряда. После ночной тренировки. И я слышала, как Аньель плачет.

— И?

— Мы с Кирой и Хильдой были в Имагинем Деи вместе. Я знаю их не только как охотниц, но больше как тех девчонок, воющих от боли и отчаяния. Я помню наши крики, я помню наши слезы.

— Настолько похожи? Аньель коза, Кира c Хильдой были из оленей, внешне разница есть, еще какая. Охотницы от остальных вообще разительно отличаются — ни тебе копыт, ни второй пары ушей, ни рогов, — Люцифера задумчиво закусила губу.