Райга повертел в руках посох, провел через камни энергию, пальцем провернул механизм, и меч на пару сантиметров вылез из ножен. Клинок как клинок, обычная сталь, наверняка похожий сплав, что и у ритуальных ножей, режет практически все.

— Не думаю. В книгах меч такой белый, что аж глаза слепит. Что-то никто не ослеп пока, — пожал плечами и защелкнул его обратно. — Да и откуда ему взяться у нас?

— Но где-то же он должен быть, — Тора пожала плечами и пробежала по надломанной балке, спрыгнула в черепицу. Эхо разнесло звук вокруг. — Или это очередная ложь.

— Ложь? — Райга остановился в углу, к которому вела лиловая тропа, и принялся осматриваться. Угол как угол, стены как стены, ничего примечательного, если не знать, что где-то рядом должен быть механизм, открывающий ход.

— Ну да, ложь. Разве тебе никогда не казалось, что некоторые из этих историй попросту не могли быть такими, как их пишут и рисуют? Ну чушь же, — Тора оказалась рядом и тоже стала осматриваться.

— Их наверняка упростили, убрав кучу подробностей и множество неудач и смертей, но не думаю, что кто-то стал бы искажать смысл. Самсавеилу бы такое не понравилось, а он всевидящий, — Райга торопливо принялся вспоминать все, что так старательно вдалбливал в его голову отец. У каждого храма был свой символ, главное лишь — найти его среди фресок возле тайного хода. Что может быть символом этого храма? Вариантов всего ничего, по числу храмов. Скала, Волна, Пламя, Ветер, Цветок, Кошка, Солнце, Месяц, Песочные часы и Дерево. Волна была символом храма у моря, ее можно не искать. Дерево — символом храма Ясинэ. А здесь что?

— Край Кротов, рядом пустыня, которая переходит в степь, с другой стороны горы море, — Тора тоже искала нужные символы, покусывая губы. — Что у них может быть главным?

— Здесь добывали руду для ритуальных ножей и особых катан. За храмом кузни. Может, пламя? — Райга огляделся в поисках символа на фреске. Одно удручало, она осыпалась местами, не угадывать же.

— Точно нет, — фыркнула Тора. — Если волна в мужском храме, значит, огонь должен быть в женском, м?

— Глупая логика, — покачал головой Райга, но стал перебирать в уме другие варианты. — Скала?

— Вон та? — Тора ткнула пальцем в горы в самом углу, на удивление они-то не осыпались ни капли.

— Проверим, — Райга прищелкнул пальцами, зажигая огонь. Пламя охватило всю его руку, а когда он коснулся барельефа, разом впиталось в него. Исчезло.

Пол начал опускаться, и пришлось отступить на несколько плит, чтобы не упасть. С мерзким скрежетом ступени разложились во мраке, и все затихло. Лигры переглянулись и поспешили по лестнице вниз. Слабо горели лиловые кристаллы вокруг колонны, уходящей вниз, но этого света было мало, рассчитывать приходилось только на кошачье зрение.

Когда ступени почти кончились, проход наверху закрылся.

— Кстати о чуши, — Тора постучала костяшками пальцев по огромной стальной двери, которой заканчивалась лестница. — Ну разве нет?

— История о Еве и Самсавеиле, как обычно, — Райга пожал плечами и скинул мешок и оружие в углу, размял затекшие плечи.

— И ничего не смущает? — Тора задрала голову, вглядываясь в стальной барельеф. — Вот, смотри, — она кивнула головой на самый верх. — Самсавеил, весь такой божественный, шестикрылый, всемогущий спускается на землю к своей возлюбленной. Опустим подробности того, кто она и как вообще вышло, что он полюбил ее, ведь до этого ненавидел, — лигрица хмыкнула и кивнула на следующий барельеф. — Тут у них родился четырехкрылый ребенок, из-за которого и пошла вся круговерть. А вот на этой сына и жену Самсавеила связали, ребенка угрожали убить. А вот на этой Самсавеил сдался им со всеми потрохами, — Тора презрительно скривила губы. — Ну я понимаю там дальше — его распяли, кровь забрали. Люди стали не людьми, кому что досталось. А вот последнее, — она легонько пнула ногой нижний барельеф, — Самсавеил на цепях, а перед ним череп сына и сердце возлюбленной. Ну вот, ну вот я даже не знаю, чушь же полнейшая.

— Почему? — Райга никогда об этом не задумывался, принимая историю как есть. Какая разница? Все равно ничего не исправить.

— Ну вот если бы ты был всемогущим богом, а, скажем, — Тора пожевала губами, — ну возлюбленной у тебя нет, но я ведь тебе дорога, да? Если бы меня собирались убить, ты бы позволил кому-нибудь меня хотя бы коснуться?

Райга мотнул головой. И угрожать бы не позволил. Будь он хоть всемогущим, хоть самим собой.

— А он позволил, — Тора повела плечом. — Он мог убить их всех в одно мгновение, но дал им не то что издеваться над собой, а еще и загубить сына и любимую. Это даже не жертва, это предательство какое-то. Я не верю, слишком это все. Слишком неправильно, что ли.

— Как будто чего-то не хватает.

— Именно. Ну или он чудовище и идиот, — Тора пнула дверь еще раз. — Интересно, сердце с черепушкой куда делись?

— Какая тебе разница, толкай давай, — Райга навалился плечом на одну из створок стальной двери. Тора подперла ее спиной рядом и стала отталкиваться ногами.

Когда дверь поддалась, они провалились в удушливый мрак. Едва слышно даже для кошачьего уха затрещали кумо, словно зашипели, голодно приветствуя добычу.

— Отлично, осталась ванна, — радостно крикнула Тора, но ее голос утонул в помещении, его будто прожевало.

— Разбежалась, ушастая, еще проверка, — Райга затащил за собой поклажу и, уперев кулаки в бока, принялся дожидаться испытания.

— Ты о чем? — Тора подошла ближе, почувствовав, как ее касаются кумо. Вокруг было не темно даже, а черно. Если вытянуть руку, пальцев уже не было видно, а когда дверь за спиной захлопнулась — и подавно. Всюду сновали черные кумо, защищая территорию от чужаков, которыми, по сути, лигры и являлись. Стоит допустить хоть одну ошибку — набросятся и сожрут.

— Не заставляй меня считать тебя полной дурой. Обычная проверка, в каждом храме есть, — Райга дернул плечом и принялся осматриваться, пытаясь найти хоть что-то приметное. Жаль, ничего не разглядеть.

— Я не проходила никогда. Это как вон то яблоко, что нужно в дерево вставить в храме Ясинэ или как высокий сосуд с водой из храма у моря? — сообразила она и тоже стала осматриваться.

— В общих чертах, — Райга скривился, прищелкнул пальцами, призывая огонь. Священное пламя не заставило себя долго ждать. Кумо расползлись на метр вокруг, и наконец стало видно очерченный лиловым круг, в центре которого стоял кубок, высеченный из лилового кристалла.

— Оно?

— Оно, — Райга подбежал к нему и, убрав пламя, сел рядом. Глянул внутрь — черная вода была до самых краев.

— И? — Тора села рядом. — Вода, значит, выпить надо? Делов-то. Давай я?

— Делов-то? — опешив, Райга поднял бровь и недоверчиво глянул на сестру. — Ну-ка стой, ушастая, ты вообще знаешь, что за испытания в каждом храме?

— Ну там в храме Ясинэ нужно было яблоко с пола взять и до дерева золотого донести, там вставить его правильно, и храм отпирался. Химари же показывала, и ты там был, и я. Она всегда его сама отпирала. А в храме у моря Хайме открывал — там надо было в тесный сосуд руку засунуть, и все, — она смотрела, как меняется его лицо и потихоньку говорила все тише, под конец шепча одними губами.

— И ты никогда не спрашивала? — он смотрел на нее, прищурившись.

— А что там спрашивать? Яблоко и яблоко, сосуд и сосуд. Ну? — Тора оскорбленно сложила руки на груди.

— А то, — выдохнул Райга и подвинул кубок к себе поближе. — Ты головой-то своей ушастой подумай хоть немного. Если бы это было так просто, смогли бы ангелы попасть в настоящие храмы Самсавеила, что под землей? То-то же.

— Тогда в чем сложность, умник? Все знают, что тех ангелов кумо черные сожрали.

— Ну смотри. Яблоко в храме Ясинэ впитывало в себя энергию того, кто испытание проходил. Нужно было отдать ровно столько, сколько нужно. Если не хватало сил — яблоко выпивало душу. У мамы большой запас энергии, колоссальные резервы, поэтому она всегда так легко это делала. Точнее, это казалось легким со стороны, — Райга повертел в руках кубок, осторожно принюхался. Пахло отвратительно чем-то давно сгнившим. Но знакомо, почти таким же запахом обладал один сильный галлюциногенный яд. — Сосуд с водой тоже не так прост. Руку сама засунуть не пробовала, нет?