Тора замотала головой.

— А я пробовал. Оно только казалось водой. На самом деле как будто тысячи игл впивались в руку, потом ее пламенем охватывало, потом кости дробило, потом по жилам разрывало. Если выдержать, то храм отпирался. Если нет — при попытке выдернуть руку срабатывал механизм, и ее отсекало у запястья, рану затянуть невозможно, плюс там яд, все равно не выжить.

— О, и ты смог? — Тора от ужаса округлила глаза.

— Ушастая, не дури, — Райга покрутил обеими целыми руками перед ее носом. — И я смог, и Тайгон смог, и Хайме смог, он чаще всех и открывал.

— А кубок? — Тора кивнула на испытание этого храма.

— Выпить, что еще, — он поднял кубок и поднес к губам, а потом, передумав, поставил. — Ушастая, с тебя клятва.

— Нет, стой, — она положила дрожащую руку поверх его, и Райга дернулся было — неужто так боится, но вовремя вспомнил, какой сильный у нее тремор. — Может, я?

— Без вариантов. Это мужской храм, я не могу предсказать, что будет, если испытание будешь ты проходить. Может, разницы никакой, а может это решает все. Не будем рисковать, хорошо?

Он врал, прекрасно понимая, что может произойти. Не было никакой разницы в испытаниях храмов, мужчина бы их проходил или женщина. Одинаково. Но одно дело делиться своей энергией, терпеть боль, совсем другое — неизвестность, галлюцинации. Что померещится? Заранее не предугадаешь. А уж реакцию Торы на страшные галлюцинации предсказать невозможно. Нет, однозначно нет, ей это пить категорически нельзя. Себя он сможет контролировать, но она просто опасна и для него, и для себя самой. Такой риск не оправдан.

— У меня нет других вариантов, кроме как выпить эту дрянь, — Райга поднес кубок к лицу и понюхал еще раз. Мерзость. Но лучше пусть выпьет он, чем она. Так будет безопаснее для всех. — Я не знаю, что со мной будет, когда я это попробую. Но я обязан выпить все до капли, — Тора кивала его словам. — Это очень важно. До капли, Тора, до капли. Поэтому ты должна это проконтролировать, клянешься?

— Что?! — она испуганно прижала уши. — К-как п-проконтролировать?

Райга задумчиво поводил рукой, подбирая слова. Ну не говорить же ей, что от галлюцинаций он может нести несусветную чушь или делать что-то странное. Да поди вообще разберись, что ему может привидеться, однозначно что-то из потаенных страхов или ненавистных воспоминаний. Ничего хорошего, попросту говоря. Но выпить-то надо будет все. И пережить все, что преподнесет яд. Как-то справиться. Наверное, суть испытания именно в этом.

— Заставляй пить силой, — он говорил совершенно серьезно. — Я обязан выпить все, поняла? Не слушай меня и не давай сбежать. Надо будет — свяжи, хоть скальпелями меня по точкам распни, что угодно, только заставь меня выпить, поняла?

Тора, помедлив, кивнула.

— Поклянись.

— Повинуюсь воле твоей, — Тора положила ладони друг на друга и склонила голову. По пальцам разошлись лиловые печати и тут же погасли.

— Я на тебя рассчитываю, — собравшись с силами, он сделал первый глоток. В глазах потемнело от боли.

Еще глоток.

Торопливо забилось сердце, так быстро, что казалось — ребра сломает и выскочит из груди.

Еще глоток.

Желудок обожгло, весь пищевод сжался от слишком горячей жидкости.

Еще глоток.

Нюх пропал окончательно. Это сперва показалось хорошим — больше не чувствовался смрад напитка из самой тьмы. Но следом появилось очень много новых запахов. Сильных до рези в глазах, отвратительных настолько, что страшно было даже вздохнуть лишний раз.

Их не существовало на самом деле. Привиделись. Но они не исчезали.

Еще глоток.

В ушах звенело, голова раскалывалась, даже зубы ныли.

Еще глоток.

Неужели перепутал галлюциногенный яд с чем-то другим? Не мог.

От следующего глотка в памяти отчетливо вспыхнули сцены прошлого. Как на его глазах ангелы выволакивают Тору за хвост из дома и сталкивают со ступенек. Все было будто настоящим. Запахи. Вкус крови по рту. Он только выдохнул для нового глотка, как все повторилось. Заново. Тора в порванном кимоно — с тех пор она больше никогда в жизни их не носила, как и высокие прически, как у Химари — слишком долго ее таскали за волосы по всем клумбам. Ангелы в форме, чинные, строгие. Надменные, самодовольные. Самоуверенные, даже слишком. А у него самого был только лук и полупустой колчан после охоты. Только потом подоспел Тайгон, и вернулся Хайме. Потом. А до этого пришлось отбивать сестру в одиночку.

Еще глоток.

Руки задрожали. Но воспоминаний сыпались одни за другими. Самые жуткие. Которые и вспоминать-то никогда не хотелось. Ни за что. А они все накатывали и накатывали. Как настоящие.

На новый глоток едва нашлись силы. Райга чуть не захлебнулся и сложился пополам, пытаясь унять дрожь. Надо пить. Надо. Кубок даже на половину не опустошил. Надо пить.

У моря ему нравилась красивая русалка. Путана. Куртизанка. Редкостная строптивица. И оттого часто ей доставалось — то в пустыню выкинут, а она с хвостом едва ползает, а без воды умирает. То в бочку с пресной водой запихнут и давай смотреть, как ей плохеет. Строптивость ее лечили по-всякому. А Райга как дурак ее всюду спасал. Пока ему весь осьминожий порт доказать не захотел, что такую рыбину любить себе дороже. Угостили супом, предлагая миром все решить. Он наивно думал, что им надоели драки с ним, тягаться все равно никто так и не смог. И супу был даже рад, пока ему не сказали, что суп из любимой рыбки, которая теперь кверху брюшком бороздит океан.

Таверна та так и осталась пепелищем, но вкус супа Райга помнил до сих пор. И хуже того, именно этого вкуса была вода в кубке.

Он больше не чувствовал, как пил. Все тело превратилось в один сплошной комок боли и самого ненавистного прошлого. Между явью и воспоминаниями не было границ, он ее просто не ощущал, как не чувствовал уже, что вообще что-то пьет. Разве что привкус ухи из любимой все еще оставался во рту. Настоящее перестало для него существовать. Только прошлое. Снова. Снова. И снова. С каждым новым разом все больнее, все отчетливее, все страшнее.

#13. Предложи лучшее или повинуйся

— Р-райга? — тихо-тихо повторяла Тора, до крови кусая губы. Боязливо подхватывала опускающиеся руки брата, боясь, что он перестанет пить, а ей придется выполнить обещание. Поглаживала его по плечу.

Но он пил. Жадно. Большими глотками. Словно хотел, чтобы испытание кончилось поскорее. Изредка переводил дух, и снова пил. Волосы взмокли на висках и затылке, и Тора принялась рукавом сушить их, как будто это могло помочь.

Кубок медленно опустился на пол, глухо ударившись о мраморную плиту, но эхо не унесло этот звук дальше пары метров. Кумо подползали все ближе.

— Райга? — Тора торопливо перевернула сосуд, но он был совершенно пуст, ни капли. — Райга? — перевела взгляд на брата, он завалился на бок и рухнул бы, не успей она подхватить.

Тору грызло чувство вины. Она не нашла ничего лучше, кроме как сесть ближе и, обняв бессознательное тело брата, прижать к себе. В паре метров от них лежал мешок с трупом Тайгона, словно напоминая, что это лишь ее вина в его смерти. Если бы только она не кинула этот кумов бо, если бы только не попросила открыть и вернуть ей меч, если бы только он не отвлекся на ее просьбу — был бы жив. Если бы.

— Я не могу потерять еще и тебя, слышишь? — прошептал она на ухо брату и погладила по щеке. — Очнись. Пожалуйста, очнись.

Райга дышал размеренно, но слишком медленно. И приходить в себя явно не собирался.

— Вот почему вам всегда достается из-за меня? Лучше бы я одна пошла. От меня одни только беды, — Тора осторожно поглаживала брата по волосам и качала головой. — Надо было мне это испытание проходить.

Плеча коснулось кумо, все тело вмиг охватило холодом. Тора вытерпела, дрожащими руками осторожно уложила Райгу на пол и медленно поднялась.

— Уходите, он прошел испытание, — огрызнулась она, поворачиваясь к кумо лицом. — Вы должны исчезнуть, — махнула рукой, прогоняя их. Поджала губы, раздумывая. Кумо не были разумны, они всего лишь выполняли возложенную на них задачу. Эти, будто сотканные из самой темноты, явно охраняли храм, они везде такие были. Разве что у Райского сада обитали лиловые, но разницы между ними Тора не знала.