(Слышал их исполнение неоднократно на свадебных вечеринках у парикмахеров и портных в 1905–1909 гг.)

Делая попытку записывать беглый разговор старых парикмахеров, которые часто еще встречались в период 1905–1912 гг. (производившийся с целью занять, развлечь клиента, вызвать его особые симпатии к себе и получить, благодаря этому чаевые), я убедился, как и во многих других случаях, что задача эта не из легких. Приходилось заниматься записью во время какой-нибудь процедуры: бритья, стрижки и т. п., причем мастер, стоявший за спиной, при первом появлении в моих руках блокнота, увидев его, настораживался, старался прочитать заметки и делался «аккуратным» в разговоре. Волей-неволей многое восстанавливалось при выходе из магазина-парикмахерской просто на память, и этим объясняется некоторая неполнота, неточность и отрывочность части материала, сохраняющего все же свой типовой колорит.

Зовут-с меня Андре-иси, с клиента на чай не проси, — сам за невероятное совершенство даст!

Стрижем — бреем, воду греем, усы завиваем, банки наставляем!

Кому за гривенник, кому за пятиалтынный, а почтенным и хорошим господам за рубль!

(Сходное встречал и у других профессий.)

Он вам, не умеючи, господин хороший, головку не завьет… После не размочите и в бане кудрей.

Можно из ваших, мадам, волос сделать перину пуховую для супружеского спанья. Все не надивуются! Весьма красивую прическу — в подъем спереди, на волну с итальянским пучком взад и бочка попышнее, как будто растрепаны от негляже. На ночь салфеточку обернете, а с утра опять поправим!

По-французски я не говорю, а есть у меня знакомый из французской парикмахерской Бодэ. Он тоже говорит, а понимает, если к слову знак показать…

Сюпрефуа, как вышло. Можно к кавалеру с таким причесом без стыда ехать!

Зазевался в приятной беседе с клиентом, и можно ай какого вреда наделать. Был случай клиенту ухо ножницами надрезали. Кончик правда, а большая была обида от них…

Ему не людей, а свиньям щетину брить на копытах!

Ах какое усовершенство природы и искусства их в натуре декольте. Могу назвать — безмятежная грусть для нас, глазами видящих и не могущих примыкать. Сплошное колебание всех семи чувств натуры… Можно за показ деньги брать! Когда их чешем, то рядом мамаша сидят и распоряжаются, глаза и то боимся опускать куда не следует. Ясновидение невозможное! Парикмахер у них нипочем: за человека его не считают, а как кресло или ломберный стол. Вот невеста для такого, как вы!

Если парикмахер французские слова или говорить знает, большая ему цена в хороших купеческих домах. Зовут даже на балы и велят в передней громко с прислугой разговоры произносить, чтобы все слышали. И не о чем, а говори… Очень удобно, если два промеж себя по-французски спорят. Можно что и приврать, понимающих-то нет! У нас Степан бормотать целый час может, а кто его знает что? Один сладит и в два голоса. Его у нас французом зовут. Сегодня его нет — с похмелья поправляется. Очень сердится, если его «куриный потрох» назвать. Его на свадьбе раз — неудобно назвать фамилию кто — в насмешку куриными потрохами под соусом башамель накормили до того, что человек чуть на тот свет не пошел. Чего-чего не было, чуть не вывернулся, как кулек. Объелся, а его все потчуют и потчуют, просят хозяева с поклонами и гости по очереди. На свадьбу двести человек звано было, и каждому в расход по курице. Степка-то от всех, надо сообразить, и съел пупки-печенки с головами. Нарочно велели варить ему! Ешь, говорят, по-французски это «кок» называется. Если ему про курицу или петуха что сказать, плюется — слышать и видеть птицу не в состоянии. Вот до чего довели! За это ему от молодого тройку пиджачную справили из отреза в серую клетку и пальто с своего плеча сдали… Деньгами только пятнадцать рублей! Советовали к мировому подать, да высудить ничего нельзя, а знакомство потеряешь! Жена плачет: «Степана, — говорит, — моего с его французским разговором скокали, а теперь и вовсе с дороги сведут!» Потеха-с!..

Вам, господин, надо поберечь волосики, а то женщины теперь на волос первое дело смотрят. Давайте головку вымоем?

Я вас десять лет стригу и моложу, пора бы и юбилей мне справить… Устроили бы небольшой водоворот с белой головкой^{41} и с хорошим сервиром!

Невероятие в обороте, а не мастер!

Атансьен, не торопе!..

Иси компас!

Леже бомбе, займёмся в основание!..

Васька, голая сволочь, почисть пальто клиенту! Заснул или с дурью разбился?

Хавроньин дядя, хрюкалка — вот кто мой хозяин!

На китовом усе самая приятная семейная дамская прическа!

Усики сделает с поджарочкой на ангруазе!

Василия Ляпунцова школа — все красавицами уходят. Другую муж дома признать за свою не в состоянии без свидетелей!..

Спросите его, как они ломового извоза промышленника в бане зарезали ошибкой, когда банки ставили. Очень сердятся!

«В вашем юном совершенстве я нашел свою любовь, ах как больно мому сердцу загораться от любви вновь!» Это был у нас «парикмахер на дома» Василий Попов, дерзал мадамам такие стишки в глаза говорить. Смеются, и больше ничего… Работу его очень высоко ценили, мастер был первый!

Такое-то лепепе и наш мальчик сочинит. Это не прическа для приличной дамы, а растрепка — на смех!

Модные теперь пошли — никуды мастера. С рук, бывало, зад на стрижке снимали, а они норовят машинкой. Через день-два волос прорастет, и фасону опять нет. Им бы поскорее, да с благодарностью… Учиться нет желания, а все: фик-фок на один бок, да шерсти, с кого можно, клок…

Недостаток у Ивана Трофимыча в дамской работе: перед вытянет, а зад спрячет. Манера уж, что такая, сколько раз ему говорили, а без толку. И сердились тоже клиентки. На глазомере, видится, у него бельмо от отцовского для материного брюха кулака!

Чем стриг — не знаем-с, а брил их, видно-с, тупицей, или лошадиным скребком!

Я не какой-нибудь с улицы, я ихнево папочку к свадьбе с мамочкой причесывал и клал им волосы на кок… Как сейчас помню — чуть не тридцать лет прошло, — а они мне комфорку вставляют…

Брекосе, или брике, называлось волосы на лоб спустить. Забыл! Если овцу паршивую стричь, то, известно, перхоти с нее не оберешься.