Теперь, когда я так одета, то чувствую, что для меня это слишком и мне хочется избавиться от него. Я не могу это носить. Я не могу быть, как они, и притворяться, что сейчас прошлые времена и будто одеваться таким образом – это нормально.

Я начинаю пятиться. Мне нужны мои джинсы. Мне нужна… нормальность.

Но горничная берет меня за плечи и силой усаживает на табурет. А в следующее мгновение я понимаю, что она расчесывает мне волосы. Жестко. Клянусь, она, должно быть, вырвала минимум тридцать волосин с первым же движением, потому что мой скальп горит огнем.

Я корчусь все время, пока она делает мне прическу, и через десять минут она заканчивает. Я аккуратно ощупываю свою голову. Она переплела мои волосы и закрепила вокруг головы наподобие короны.

Она подает мне пару перчаток, я сперва собираюсь только подержать их, но затем понимаю, что она ждет, что я их тут же надену. В помещении. Это кажется чем-то глупым, но я все равно их натягиваю.

Я примеряю шлепанцы, которые она мне принесла, но они оказываются малы. Эмили и я, должно быть, носим один размер одежды, но с обувью дела обстоят иначе. Горничная находит мои туфли от «Prada», и, хотя они все еще жмут мне в пальцах, и я официально решила, что эти шпильки отравляют мое существование, я надеваю их. Не похоже на то, что мне можно было бы пойти босиком.

К тому времени, когда я прихрамываю по ступеням вниз, а платье волочется за мной вслед, я окончательно перестаю чувствовать себя собой. Начиная от заплетенных волос и заканчивая платьями в древнем стиле, я кто-то другой. Я попала в сон.

Или, возможно, в кошмар.

Горничная проводит меня через холл, который кажется мне бесконечным. Дом – огромный лабиринт из дверей и залов, простирающихся далеко за пределы моего обзора. Это напоминает мне старшую школу. Только более изысканную.

Залы высокие и просторные, но при этом темные. Нигде нет никаких осветительных приборов. Или выключателей. Вместо них повсюду развешены картины, узорчатые ковры, а вокруг каждой двери – толстые резные плинтусы. У многих окон есть углубления с сидениями, другие сделаны из литого стекла, некоторые из цветного. Очень жутко идти по такому залу одетым в подобное платье, ощущая себя частью всего этого.

Я останавливаюсь, прикрываю глаза, медленно вдыхаю и выдыхаю, сосредотачиваясь на звуке и стараясь не обращать внимания на ощущение соприкасающегося с моими ногами платья. Все это нереально.

Я открываю глаза, но я все еще стою здесь.

Господи, мне нужно выбраться отсюда.

Когда я прохожу в столовую, Эмили уже там, а мои глаза встречаются с двумя незнакомцами: дородной женщиной лет пятидесяти, при взгляде на которую кажется, что она напялила гигантскую салфетку, и молодого человека, похоже, близкого мне по возрасту. Это герцог? Да ему же лет девятнадцать! Прежде чем я могу лучше его рассмотреть, женщина простирает ко мне свои руки.

– Мисс Ребекка, – произносит она, а затем захватывает меня в медвежьи объятья, – так чудесно видеть тебя! Твоя поездка, должно быть, прошла в спешке, ты появилась так рано! Я должна извиниться за то, что не смогла поприветствовать тебя прошлой ночью.

Я не могу дышать. Все, что у меня получается вдохнуть – подавляющий аромат пудры, исходящий от этой дамы. Люди в старое время и правда, любили пудриться!

Я так ошеломлена своими собственными мыслями, что рывком возвращаю себя из ее объятий в вертикальное положение. Почему мне пришло в голову нечто подобное? Это не старые дни. Это просто какие-то люди, которые предпочли жить не в сегодняшнем современном мире. Но сейчас все еще двадцать первый век. Ведь совершенно невозможно, чтобы я действительно переместилась во времени. Нет.

Я с усилием отворачиваюсь от женщины и перевожу взгляд на молодого человека рядом с ней.

И когда я это делаю, мое дыхание сбивается окончательно.

Герцог.

Глава 6

Этот парень герцог. Как он может быть герцогом, если он только на пару лет старше, чем я?

Он был одет старомодно, как и остальные, но почему-то на нём это... смотрелось иначе. Его тёмно-синий жакет подчёркивал широкие плечи и узкую талию. Скромные замшевые штаны на длинных стройных ногах, высокие сапоги до колен, всё это выглядело... причудливо? Но даже в таком нелепом наряде он выглядел строго и пугающе, и в какой-то мере, привлекательно.

Как может парень, быть одетым подобным образом, выглядеть так хорошо?

Он шел на меня, и я почти отступила назад, но сумела взять себя в руки и приклеиться к полу. У него были темные волосы, и с близкого расстояния я смогла увидеть, что его глаза были яркого зеленого цвета. Они почти светились. И он был высоким. И даже в нескольких футах от меня, я знала, что он будет возвышаться надо мной.

Он смотрел. Я сглотнула, смотря в ответ, ожидая. Ожидая того момента, когда он отведет глаза, ожидая того момента, когда он поймет, что я мошенница. Мое сердце стучит, когда он смотрит на меня, его лицо абсолютно пустое. О чем он думает? Он знает? Боже, что, если у него действительно есть страшные подземелья?

– Мисс Ребекка, – сказал он, кланяясь передо мной.

И я сделала реверанс. Кстати, я сделала реверанс так, будто всю жизнь только этим и занималась. Я не знала как, но я скрестила одну ногу за другой и присела. Это не так уж и легко, но я не споткнулась об мою ногу или подол платья, так что посчитала это достижением.

– Я надеюсь, что у вас было благополучное путешествие? – его голос был красивым, глубоким и немного грубым, как и должен быть у парня, с таким же аристократическим английским акцентом.

– Да, эм, спасибо, – я улыбаюсь, пошатываясь, но он просто кивает и возвращается на свое место.

Очевидно, он не социальный человек.

Я подошла к столу и присела напротив Эмили. Я заметила, что около нее лежала пара перчаток, так что я сняла свои и положила их на стол, как и она.

В комнате было три прислуги; они молча стояли около стены, практически одного роста, будто их специально отбирали.

Герцог поднимает свои руки и будто щелкает запястьем, и они принимаются в действие, подойдя ко мне с подносом, полным еды. Первый парень держит гору яиц.

Эм. Я не употребляю яиц.

– Оу, нет, спасибо, я не употребляю яиц.

Все прекратили шуметь. Все уставились на меня.

Я не должна разговаривать со слугами?

Я слабо улыбнулась герцогу и его матери, в то время как слуга уходил и пришел другой с ветчиной.

Я закрыла свой рот на замок, когда он положил хорошую порцию на мою тарелку.

Вдруг, стало очень сухо во рту. Я повернулась к прислуге, которая молча стояла около меня.

– Можно мне воды?

Да. Определенно я не должна с ними разговаривать. Глаза парня скользнули к женщине постарше, будто ему нужно разрешение на то, чтобы дать мне воды.

– Здесь есть лимонад напротив тебя, – сказала пожилая женщина.

– Ох, – так вот, что это такое?

Я сделала быстрые глотки, стараясь не подавиться. Это конечно не «Country Time»[2], если вы понимаете о чем я.

Я было голодная десять минут назад, но посидев в комнате со всеми этими странными людьми, мой аппетит пропал. Завтрак нужно окончить, немедленно. Я еле справляюсь с перчатками и этикетом по отношению к слугам. Я точно что-либо испорчу. Я должна поддерживать свою поддельную личность; уехать из города и сказать «до свиданья».

Стул Алекса (могу ли я его так называть?) больше, чем он сам, что расценивалось, как достоинство, учитывая его размер. Сверху спинка была украшена резьбой, и это преуменьшало размер его плеч. Он был похож на трон, действительно. Возможно, герцоги были членами королевской семьи.

– Я была очень удивленна, когда Эмили рассказала мне, что ты была одета в штаны, когда прибыла, – произнесла женщина в летах. Она резала ветчину, и ее руки нежно сжимали серебро. – Ужасно неловко.