От скуки, считая часы и минуты, Кира много думала, изучала местность в округе, сидя на подоконнике, прислушивалась к журчанию воды по трубам в женском туалете, пыталась прикинуть стоимость курток в раздевалке. Проще говоря, делала всё возможное, чтобы себя развлечь, поскольку Фревин хоть и был интересным собеседником, но попасться при разговоре с самой собой очень не хотелось. У неё же, чёрт возьми, рак! В чём-то отец прав: если люди начнут считать её безумной, тыкать пальцем и оскорблять, ни ей, ни тем более Фревину это не понравится.

Но, Боги мира, как же утомительно продолжать ждать. Почему она вообще не ушла сразу же, как отец самолично подвёз её до ворот школы? Столько времени потрачено практически впустую. Но Фревин считает, что лучше терпеть.

Кто-то определённо следит за ней. Не сейчас, а вообще. Иначе с какой стати отцу узнавать, где находится девушка? Если бы узнать, кто именно. Одна проблема была бы решена.

— Я больше не могу, — одними губами сказала Митчелл и с намеренным грохотом, вымещая на этом свои эмоции, спрыгнула с очередного пыльного подоконника.

— Лучше не делай.

Надоело. Пусть Фревин говорит, что хочет. Она должна пойти хотя бы на один урок, в конце концов. Под приближающуюся перемену можно попытаться незаметно слиться с классом и пройти в кабинет по истории. Как же так вышло, что на уроке посторонние мысли думаются лучше, нежели на специально отведённом для этого дела времени?

И она почти не пожалела, когда заместо терпения скучной поры и ожидания чего-то непонятного приходилось игнорировать дюжину удивлённо вытянувшихся лиц её ровесников. Конечно, сквозь толпу под звонок и вправду легко быть незаметной, однако непосредственно на самом уроке, когда каждый может оглянуться и заметить Киру, которой до этого точно не было, всё обстояло иначе.

Ну, по крайней мере, миссис Гроул не норовила вызывать её к доске, потому что ничерта она не знала по новой теме — редкое явление. Но раньше девушка всё равно отказывалась отвечать, до появления Фревина. Так что учительница бы не удивилась, сославшись на обострение вредного характера Киры.

Их класс сегодня ожидала контрольная в тестовой форме. Злились наверняка многие, не желая получать неуты и суетиться при поиске ответов в интернете. Кира же чувствовала ровное спокойствие при вырисовывании букв наугад. Это… странно — знать, что ты можешь сделать напоследок что угодно, написать даже самые мерзкие оскорбления в адрес ни в чём неповинной Миссис Брукс. А вдруг отец просто шутил? Глупости, конечно. Но очень тяжело всерьёз воспринять именно последний день в стенах школы.

Лёгкое покалывающее ощущение со спины не давало покоя. Как назло, перед началом урока позади неё сел Рэй, очевидно, обрадовавшись её приходу. И, будь он неладен, при любом её повороте головы пытался что-то сказать.

— Кира, ты в порядке? — ему предоставился шанс произнести это чётче и яснее, когда миссис Брукс извинилась за вынужденный ответ на звонок телефона.

Обычный вопрос, кажется. И такой ступор. Что делать? А может, посмотреть на его реакцию и ответить правду? Так, напоследок. Было бы забавно совершить как можно больше нелепого и злого. Хотя лист по контрольной она не решилась портить обзывательствами, посчитав подобное крайне глупым.

— Да, она здесь, а что, собственно… — Миссис Гроул погрозила пальцем классу и, как-то замявшись при разговоре, вышла из класса.

Нехорошо.

Фревин умел непонятным образом передвигаться крайне быстро от конца класса до третьей парты Митчелл. Он хмурился, но ничего не комментировал. А Рэй опять окликнул её. Как же надоел.

— Всё чудесно. — Контрастом смыслу её слов послужил холодный, жёсткий тон, чем-то напомнивший Джимма. Кира больше не поворачивалась к однокласснику, мысленно желая ему лишиться голоса, потому что он продожал иногда и при вернувшейся Гроул говорить несмешные шутки и якобы надеяться сверить у неё ответы. На последнюю его просьбу Кира благосклонно, как подумал сам Рэй, передала ему листок с абсолютно ни одним неверным решением контрольной. Вот и совершила забаву. У неё же некоторые факты и даты были исправлены при помощи Фревина. Спрашивать себя, почему мужчина знает больше, чем она, давно перестала. Её волновало другое.

Миссис Гроул звонил отец. Она чувствовала, стоило проанализировать услышанные фразы исторички, а также её долгий взгляд во время разговора именно на Киру. Всё сходится. Не зря в последний момент девушка поступила наперекор совету Фревина и явилась на урок. В другом случае, последствия могли быть самыми разными, и все с огромными минусами для неё.

— Давай заглянем в какое-нибудь кафе? — Рэю удалось задержать Киру после окончания урока, наглым образом преградив дорогу у выхода из класса. Он подмигнул и заговорщически прошептал: — Не волнуйся, твой отец не будет против. Он знает, что я давно хотел тебя позвать.

Кира ошалела и забыла, куда шла, как вообще, собственно, моргать. Непонятно, дико. Или же… как это оказалось просто, а оттого незримо!

— Ты…

Хотелось ударить его. Выбить минимум пару зубов, а лучше сломать челюсть.

— Кира, ты только не злись, — с опаской заметив плотно сжатые губы и сильнее выступающие скулы у рыжеволосой, парень принялся искренне объяснять: — Мистер Митчелл пару недель назад, прямо когда ты потеряла сознание на моих руках и болела, приехав, попросил меня присматривать за тобой иногда. И сегодня звонил тоже. Он, кажется, беспокоится. — Огорчённый, он резко замотал головой: — Но ты не подумай, что я до этого общался с тобой из-за него!

Шпион. Всюду шпионы.

Что же делать? Она не собиралась идти домой, но теперь этот Рэй… Всё идёт не так, как надо! Почему именно Рэй — свидетель её «приступа»? Если он сообщал отцу такие подробности, то неудивительно, что почти сразу ей пришлось услышать решение о назначении сеанса с Гестией. Это Рэй. Это он виноват!

Успокойся.

Он, эдакое третье лицо в их разговоре с Рэем, неспешно провёл пальцами меж волос Киры, и девушка напряглась, вспоминая утреннее тягание отца. Фревин абсолютно безболезненно расчёсывал, успокаивающе шепча кое-что на ухо. Возможно, со стороны было видно движение её прядей, но вероятность мала. Главное — паника отступала. Фревин знает, что делает, в отличие от неё. Он поможет.

Девушка улыбнулась счастливо, но то было по причине осознания чудесного спасения, о котором Рэй не догадывался и наоборот взаимно просветлел, наивно веря в доброту и хорошее расположение Киры.

— Послушай, — беспечно начала та, — я не очень люблю сидеть на одном месте. Может, мы лучше пойдем в парк? А с собой возьмём кофе. Или ты не любишь кофе?

— Пустяки! — тут же отозвался Рэй, — Эм, я вообще больше по чаю, но сегодня, чёрт побери, можно и наплевать на спортивный режим. Слышал, в Старбаксе одно из лучших кофе?

Они вместе шагали по коридору, огибая других школьников.

— Вероятно.

Смешнее всего, что Кира так же редко пила кофе. Но раз уж это первое пришло на ум…

— Так, нужно посмотреть на карте ближайшие их заведения…

Пока Рэй возился с телефоном, Кира переглядывалась с Фревином. Если бы люди видели то, что видела она, они бы могли подумать о неком любовном треугольнике, где два таких разных и не похожих друг на друга — слегка наивный и юный спортсмен с вечной улыбкой и высокий мужчина в более зрелом возрасте со странной нехорошей энергетикой — желают завоевать расположение девушки сильнее другого. Но одинаковые ли у обоих намерения?

Фревин был темноволосым и мертвенно-бледным — второй его любимый облик ещё с её детства, но только теперь он был старше лет на пятнадцать. И харизматичнее, чёрт возьми. Если бы такой тип заговорил с ней в реальности, а не в голове, она бы не стала сразу сбегать или огрызаться, а, по крайней мере, сказала бы что-то нейтральное в ответ.

Выходя на улицу с движущимися в разные направления человеческими существами, Кира изобразила удивление вперемешку с радостью, как будто что-то вспомнила: