— Брать…
— В…
— Интервью, Шалит, интервью.
— Ну, можно и интервью.
— У кого?
— Обязательно какой-нибудь арабский шейх.
— А еще самурай. Я настаиваю на самурае!
— Ага. Шейх окажется просто душкой…
— Но у него гарем.
— А самурай?
— Элементарно. Он ведь служит своему, как его…
— Оябуну?
— Шалит, откуда ты берешь эти слова?
— Из кино, ну, и понравилось, как звучит.
— Нет, Императору. Она познакомилась с ним на приеме у Императора.
— Но двоих мало.
— Простой парень, может, работник на ферме…
— Это само собой, но ближе к концу и между вторым и третьим.
— Тогда сын миллиардера?
— Можно, но лениво.
— Фантазер!
— Да. По профессии…
— Художник, археолог, писатель, поэт, актер…
— Последнее. Можно привлечь Джонни Деппа…
— Он в подобной тематике сниматься любит.
— Троих достаточно. А перед актером тот самый парень с фермы.
— Бурная ночь, внезапная беременность, а пока она на сносях, как раз роман с актером.
— А почему разошлась?
— Актеры очень самовлюбленные. Застукала с любовницей.
— С тремя. А когда приехала к сельскому парню, он уже женился.
— Она так ему ничего и не сказала.
— Пришлось родить, потом воспитывать и найти в этом смысл жизни. Но пока растила ребенка, она повстречала еще кого-нибудь?
— Быть может. Старого мудреца, который говорил ей о том, что надо жить сегодняшним днем, а в душе надеяться на чудо. Он помогал ей и она вышла бы за него замуж, если бы он не был слишком стар и… не умер.
— Потом рассказ, как она наблюдает за взрослением дочери, как та делает ошибки, как принимает правильные решения, превращается в женщину, а главная героиня стареет и увядает.
— Но она счастлива. Да, она не жалеет. Подходим к концу.
— Рассказ кончается, внук говорит, что, бабушка, ты, типа, жжешь!
— Опять эти ваши запятые! Тире надо!
— И уходит. Потом дочь, с молодым красивым мужем забирает внука и уезжают. А она сидит в том самом доме, как в детстве и вспоминает то, с чего все начиналось.
— И приходит принц!
— Разумеется. Приходит и сажает ее на лошадь, а потом увозит в недоступное никому Никакое Королевство.
— А на завтра ее тело находят. Она сидит в кресле качалке с посиневшими губами, но на них улыбка.
— И заключительный кадр. Она в том же возрасте, что в середине фильма и смотрит с высокой башни в подзорную трубу.
— И видит, как ее тело опускают в могилу.
— Она поворачивается, перед ней мужчина ее мечты.
— По-моему, диалоги у нас получились достаточно реалистично.
— Да, но описание местности…
— Это не книга, а сценарий. Вольт?
— Я думаю, у нас есть, что противопоставить Чану. Возьмем режиссера получше, он все сделает. Может, я сам займусь…
Зрачки сужаются, Семь Толстых Ткачей откидываются на спинку. Они глубоко вздыхают. Перед ними семь абсолютно одинаковых текстов, но они ничего не видят кроме лица, горящего черными волосами. Теперь, когда их связь прервана, они перестают двигаться синхронно. Каждый дает себе передышку, но ненадолго. Всех обуревает страшная жажда и голод. Еще бы — они не пили и не ели двое суток.
Дима сидел в офисе и курил вторую сигарету подряд. Три месяца назад его произвели в заместители директора, дали вот этот кабинет, но счастья не дашь. Можно повысить в должности, увеличить зарплату втрое, можно заставить сотрудников лебезить и фальшиво улыбаться, можно дать власть, но не счастье. Вроде, Диме стоит завидовать. На работе хорошо, дома жена и пара детей, оба отличники. Здоровье тоже в порядке, вполне позволительно и отдыхать, и работать. Но счастья нет… Бывает так, кто-то находит счастье, допустим, в детях, не имея ничего более: ни богатства, ни власти, ни признания, ни славы, ни успеха, ни удовлетворения амбиций. Дети = счастье, и всё. Бывает, это счастье точно так же ловится на рыбалке, бывает, его находят на самом донышке бутылки, бывает, в женщине, в мужчине, в работе, в компьютере. А бывает, счастья не находят, как старательно бы не искали. Бывает, счастье находит тебя. А бывает, тебя находит совсем другое.
Зазвонил телефон. Дима затушил сигарету в пепельнице и поднял трубку.
— Ало, — сказал знакомый голос. — Ало, Дмитрий Захарович. Мне передали, что вы звонили.
— Да, Максим. Я хотел узнать, есть ли сдвижки по делу?
— Простите, Дмитрий Захарович, но всё по-старому.
— Господи, Максим, прошло уже полгода, а вы так ничего и нашли?
— Дмитрий Захарович, я же уже сто раз вам говорил: в таких делах, если не нашли ничего по свежим следам, можно считать — глухарь. Вашего брата убил профессионал это совершенно ясно, но мы даже не можем сказать, какой у него был мотив. А без мотива тоже очень трудно работать. Из-за пожара улики сгорели, хотя я сомневаюсь, что там что-то было.
— Но у вас же был след. Унесли системный блок компьютера…
— Но зачем и что там было, мы не знаем, Дмитрий Захарович. Ваше предположение, что его убили из-за книги, не подтвердилось. В издательстве нам сказали, что книга им сначала понравилась, но ничего особенного в ней не было. Просто обычная фэнтези. Занятная вещь, но совершенно не провокационная.
— А вы читали ее?
— Нам предоставили текст, и я все прочел. Типичная книга про колдунов там и про вампиров. Ничего, что могло бы дать реального следа. И ваши предположения, что здесь замешано издательство тоже не подтвердилось.
— Да, но они так и не издали книгу.
— Главный редактор сказал, что у них куча интересных рукописей, а возиться с той, у которой умер автор, им совершенно не нужно. Вы уж простите, Дмитрий Захарович, но мы сделали всё, что в наших силах.
— Я найму частного детектива.
— Дело ваше, но я бы не советовал. Только потратите деньги впустую. Мы тщательно занимались убийством вашего брата, поверьте. Хоть про нас и говорят много гадостей по телевизору, но мы умеем работать.
— Спасибо, Максим.
Дима повесил трубку и не стал слушать прощание милиционера. Он вытащил сигарету из пачки и закурил. Счастья нет…
Вечером того же дня Дима сидел в зале своей квартиры примерно в той же позе. В помещении можно вешать топор, на журнальном столике бутылка пива, в руках старая засаленная рукопись. Книга его брата. Что бы ни говорил мент, Дима не сомневался — дело в ней. Он знал ее почти наизусть, потому как перечитывал уже раз двадцать, но ответа не находилось. Неплохое городское фэнтези. О литературных достоинствах языка или фабулы Дима ничего сказать не мог — не разбирался, но книга интересная, это точно.
Дима читал где-то на середине, когда окурок обжег пальцы. От досады он захлопнул книгу и сделал глоток из бутылки — курить и пить он начал полгода назад. До этого редкий трезвенник и поклонник ЗОЖ Дима посмеивался над братом, который как раз придерживался другой точки зрения. Правда, курил он, когда оставался в одиночестве. Но жена и дети уехали к теще на выходные, и он позволил себе расслабиться. Ну и надымил же! Он поднялся с кресла, рукопись плавно соскользнула с колен, небрежно упала на мягкий ковер. Босые стопы бесшумно прошли по ворсу до окна, створы пластиковой рамы распахнулись, выпуская дым наружу. Потянуло свежестью, легкий ветер подрастрепал димины волосы. Он с неприязнью поглядел на указательный палец — там ожог от сигареты. И тут ветер принес какой-то другой запах. Специи какие-то? Что-то типа кориандра. Он вернулся в кресло, оставив окно открытым.
Нет, так не пойдет. Дима попытался поставить себя на место убийцы. Уже в сотый раз попытался! Но, то ли выпивка помогла, то ли до сего момента мозг не хотел работать правильно, дельная мысль пришла в голову только сегодня. Перед смертью Сашка удалил свой раздел на одном популярном литературном сайте. Тогда, сразу после убийства, это проверили. Предположение, что это сделал убийца, не подтвердилось. Нет, мог и убийца, но с той же вероятностью мог и Саша — многие писатели перед бумажной публикацией удаляют тексты из Интернета, некоторые издательства даже в договоре это прописывают. На том милиционеры и сошлись. Впрочем, винить их не в чем — сработали профессионально. Взрыв в квартире унес жизни четырех человек, не считая самого Сашки — тот к тому времени уже умер. Громкое дело даже попало в газеты, но быстро затухло. Ни следов, ни мотивов, ничего. Но всё равно — разгадка в книге.