Пашка подождал, пока Кузьмич скроется из виду и, вместе с лестницей, побежал к той части забора, что не видна с кладбища. Он прислонил лестницу к ограде, ловко забрался наверх и, перекинув ноги так, что одна оказалась внутри, а другая снаружи, подтащил лестницу и прислонил к внутренней стороне забора. Теперь он сможет выбраться оттуда, не ища во дворе других приспособлений.

Пашка спустился и осмотрелся. Сердце бешено билось, мальчик, слегка пригнувшись, проскочил к беседке или молельне. Дверь не заперта. Он открыл ее. Петли прекрасно смазаны, Пашка не услышал скрипа, как ожидал.

Да, ему говорили: Кузьмич поклоняется какой-то женщине. Пашка предполагал, что это Снежная Королева, но не думал, что ее алтарь настолько красив. И уж точно не ожидал увидеть над ним статую женщины невиданной красоты, сделанную изо льда или стекла. Она стояла на квадратном камне и смотрела на вошедшего ледяными глазами. Наряд Снежной Королевы состоял из легкого платья, а на голове сияла высокая корона. Пашка уже прочитал сказку Андерсена и знал, какая она, эта королева. Холодная и бездушная. Бессердечная.

Внезапно ее глаза слегка засветились синим светом. Мальчик взглянул в них и увидел легкое отражение заснеженной пустыни и огромного ледяного замка. Сначала лишь тень мрачного пейзажа, но Пашка продолжал смотреть, и тень становилась реальной, а потом превратилась в настоящую картину. Статуя погружала в странное состояние полусна полубодрствования. Звуки вокруг пропали, он остался со статуей один на один. Ничего не существовало кроме этих прекрасных глаз. И нет в Мире ничего прекрасней их.

Краем глаза Пашка заметил что-то белое. Он резко повернулся, стряхивая наваждение, и увидел, что стоит по колено в густом тумане. И в этом тумане что-то двигалось. Там как будто плавали тени, иногда их голые спины показывались из тумана. Пашка понял, откуда идет туман. Со стороны кладбища, он переваливал через забор и вплывал во двор. Как вода наполняет бассейн, так туман залил садик Кузьмича. Пашка услышал отдаленный стариковский крик. Кузьмич кричал, но в его голосе не слышалась досада или злоба. Он просто вопил о чём-то. Пашка бросился через туман к лестнице. Бросился, но понял — по всей длине забора туман поднялся и облепил доски, скрывая путь к спасению. А что надо спасаться, причем быстро, это точно. Лестница должна быть где-то здесь, но мальчик ее не видел. Он стал шарить руками по забору, загоняя в пальцы занозы, его кто-то схватил за штанину. Такое ощущение, маленькая ладошка. Пашка попробовал вырваться. У него получилось, но его тут же схватили опять — уже за две штанины. Теперь вырваться получилось сложнее, но ему опять удалось. Пока его хватали за ноги, руки шарили по забору в поисках лестницы. Он почувствовал, в штанины вцепилось уже несколько рук или лап, или еще чего, но в этот момент он нашел лестницу. Он схватился за нее, подтянулся и его отпустили. Пашка успел заметить, из тумана на секунду появились именно лапы. Похожие на куриные, только по восемь пальцев на каждой. Пашка залез наверх, перетащил лестницу и спустился. Он рванул по лесу, держа лестницу в руках, и спрятал на прежнем месте. И вдруг услышал позади себя смех. Холодный и жестокий женский смех. Снежная Королева смеялась над ним.

Тем же вечером Пашка всё тщательно обдумал, в голову пришла одна очень интересная мысль. Он стал разрабатывать план, спустя пару часов, все детали собрались в кучу. В ту ночь Пашка заснул со злорадной улыбкой на лице. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Приготовления заняли еще неделю и закончились к первому декабря. Первым делом Пашка нашел старые отцовские кирзовые сапоги. Они валялись на огороде, там же Пашка взял совковую лопату. Далее началась слежка за кочегаркой и ее обитателями. На некоторое время он оставил Кузьмича в покое. Пашка украл два больших куска угля из кучи перед котельной и тщательно разбил молотком до состояния пыли. Теперь всё более или менее готово, оставалось только ждать.

Первого декабря выпало на воскресенье, Пашка подумал, этот день ничем не хуже любого другого. Маринке он опять сказал, что переночует у друга, а сам пошел в парк, где уже припрятал всё, что нужно. А именно: лопату, сапоги, веник и черную угольную пыль — лестница осталась в лесу с прошлой вылазки. Лопату и лестницу Пашка зарыл у дома Кузьмича, а сапоги и уголь спрятал рядом с катером. Именно от катера начиналась тропинка к маяку и дому Кузьмича. Тропинку протоптали на снегу, следы угля на ней останутся черными пятнами. Пашка надел сапоги, которые до этого тщательно натолкал ватой, чтобы пришлись в пору. Их подошвы он измазал в угле, и пока шел от катера, то и дело натирал снова.

Тропа разделялась примерно в ста метрах от маяка. Вправо она вела к его высокой башне, а влево к дому Кузьмича и кладбищу. К маяку люди ходили чаще, так что снег там утоптали лучше, и из белого он превратился в темно-серый. Вправо тропа осталась белоснежной и Пашка, пройдя по ней, оглянулся — следы сапог видны достаточно четко. Он прошел по тропе, а потом разулся и прыгнул влево насколько смог. Поднялся, убедился, между тропой и тем местом, куда он упал, следов не осталось и побрел к лестнице и лопате. И первое, и второе он намазал углем еще вчера. Пашка принес лопату и лестницу к забору дома Кузьмича, а потом по своим следам вернулся к сапогам. Он так же прыгнул на тропку, надел сапоги и пошел дальше.

В доме Кузьмича горел свет. Пашка несколько раз обошел забор, кое-где оставляя следы угля. В результате получилось, что кто-то долго ходил вокруг и приглядывался. Пашка остался доволен и, вернувшись на тропинку, побежал обратно к катеру. Он старался не просто бежать, а прыгать с ноги на ногу как можно шире, чтобы имитировать бег взрослого человека. Добежав до катера, Пашка снял сапоги и, связав веревкой, перекинул через плечо. Отсюда нет смысла идти до Заветов. От катера до поселка дорогу расчистили и следов на ней не останется. Пашка, немного отдышавшись, побрел обратно к дому Кузьмича. Пока шел, он несколько раз сыпанул угля на следы сапог. Оставалось только узнать, в какой части дома Кузьмич, и можно начинать представление.

Теперь Пашка обходил дом без опаски — он так тут наследил, что никто не смог бы отличить след его ботинка от солдатского сапога. Погода на загляденье ясная. На чистом небе сиял полумесяц луны, однако, во дворе Кузьмича — тьма. Растущие там сосны и днем создавали тень, а фонарей Кузьмич, похоже, не признавал. Наконец Пашка увидел стройную фигуру старика в чем-то вроде халата. Его силуэт поднялся на второй этаж и устроился в кресле. Пашка даже смог различить — Кузьмич взял книгу. Особенно хорошо, что старик выбрал комнату на противоположном с молельней конце дома. Время действовать.

Как и в прошлый раз Пашка залез по лестнице на забор, держа в руках лопату, потом перетащил лестницу, запомнил, на какое место ее ставит, и перелез во двор. Он опять надел сапоги и с лопатой в руках пошел к беседке или молельне, или часовне — Пашка не знал, как величать это сооружение. Дверь снова бесшумно открылась, Пашка увидел красивую полупрозрачную женщину, слегка сияющую в темноте. Только сейчас в свечении он не увидел ничего доброго. Оно пульсировало и источало ненависть, словно зная, что произойдет. Пашка заглянул в голубые глаза Снежной Королевы, увидел в них заснеженную пустошь и ледяной замок. Но он не позволил видению охватить себя. Вместо этого он достал из кармана пригоршню угольной пыли и швырнул в лицо женщины. Пашке показалось, послышался отдаленный злобный женский крик, но уже в следующую секунду он умолк, потому что голову Снежной Королевы снесла совковая лопата. А второй удар сверху вниз, разломал ледяное тело ледяной царицы. Все-таки статуя сделана изо льда — внизу тут же образовалась лужа. Но смотреть на результат своих трудов некогда. Пашка бросил лопату и побежал к лестнице. Краем глаза он увидел, со стороны кладбища, через забор пробрался первый рваный край тумана. Но к этому времени Пашка уже залез на забор и, спрыгнув, бросился со всех ног по тропинке. В том месте, где она разделялась, Пашка повернул к маяку и, забежав за высокий сугроб, стал ждать.