- Ты мне нравишься. Я хочу с тобой переспать. Обещаю: на этот раз ты не пожалеешь.
Амрита сбросила с себя одежду и шагнула к нему. Руди был не в состоянии отвести глаз от ее высоких, полных, соблазнительных грудей с крупными сосками, выступающими над нежными кружочками. Невероятно узкая талия переходила в упругие бедра, как бы созданное для того, чтобы принять на себя напор жаждущего мужчины.
Ее ноги раздвинулись, и он увидел складки в треугольнике тени и нежную, с загнутыми внутрь краями, расщелинку.
Его член отвердел, мошонка сжималась по мере того, как он ощущал растекающуюся по всему телу энергию, берущую там начало. Бедра Руди начали двигаться сами по себе, непроизвольно совершая толчки вперед. Все его сознание сосредоточилось в основании пульсирующего члена.
Щиколотки Амрииты сомкнулись на его ягодицах. Она влажно раскрыла губы у него на шее и скользнула вверх, ища его язык. Стиснув, Руди поднял ее. Ее полные груди двигались по его груди, покрытой потом. Его ступни изогнулись, икры напряглись в попытках проникнуть в нее еще глубже. И тут произошло еще одно чудо. Вся вселенная сосредоточилась в круге разгорающегося в нем пламени, которое набирало и набирало силу, пока не пронеслось сквозь него мощным взрывом. Это не было обычным оргазмом. И вообще не походило ни на что, когда-либо прежде пережитое Руди. Женщина, танцующая в огне, принадлежала ему в этот миг - и он доподлинно узнал в Амрите свою Цыганскую Герцогиню.
Дальний гром
Себастьян повернулся к Лоре и снова обнял ее. Они не вылезали из постели трое суток, а он все никак не мог насытиться этой женщиной, как если бы она была у него первой. Такая красивая, сильная, страстная, такая... необыкновенная. До сих пор он не задумывался над тем, в чем разница между понятиями "любить" и "заниматься любовью". Эта разница казалась несущественной. Теперь она стала несуществующей. Он наконец-то обрел и воплотил свои истинные чувства - как будто вернулся домой. Он оказался тысячу раз прав, когда попытался найти себе подружку в России по брачному объявлению, хотя настоящая-то "кандидатка" выглядела страшнее гиены, он виделся с ней только один раз и уже собирался вернуться в Денвер ни с чем, когда встретил Лору. В тот же вечер Себастьян пригласил ее к себе в номер, откуда они с тех пор и не выходили. И теперь он был скорее готов умереть, чем расстаться с нею.
- Ты поедешь со мной? Ты согласна выйти за меня замуж?
Она приподнялась, опираясь на локоть и позволяя Себастьяну ласкать ее грудь. Медленно, лениво улыбнулась, но глаза оставались по-прежнему серьезными.
- Ты ведь уже был женат. Почему ты развелся?
- Ну и что? Тебе нужен девственник?.. Вообще-то проблема была не во мне. Мэг сама хотела развода. Она обвинила меня черт знает в чем, будто я изменял ей направо и налево, избивал ее и так далее. Кое в чем она была права, конечно. Как тебе объяснить... Мэг не слишком активна в постели, пожалуй, я требовал от нее слишком многого. А когда понял, что все напрасно, стал искать встреч на стороне. Да, это моя вина, может быть, мне мало одной женнщины. Но насчет всего остального, ее обвинения звучали просто абсурдно. Есть вещи, которых я не могу совершить ни при каких обстоятельствах, табу, понимаешь? Так или иначе... Был крупный скандал. Но теперь все это уже не имеет значения, - его пальцы скользнули по ее животу в жаркую влагу между женских ног, но Лора свела бедра и отстранилась, чтобы затем толкнуть его в грудь и нависнуть сверху. Щекотная ласка ее волос сводила его с ума. Она обхватила его член возле самого корня, неожиданно жестко и сильно, почти больно.
- Ты всегда принимаешь решения, не подумав? - ее голос звучал непривычно сдавленно, словно каждое слово давалось с трудом. Себастьян принял такую перемену за результат очередной вспышки невероятного возбуждения.
Он тоже перекатился на локоть, причем голова его оказалась у ее ног, нарочно раздвнутых, чтобы он понял, чего она хочет. Кожа у Лоры была здесь белая и безупречная, матовая и нежная, как белая глина; волосы, надушенные и подстриженные, поблескивали, темные, как опиум.
- А о чем тут думать? Я люблю тебя. Я хочу тебя постоянно. Я способен полностью тебя обеспечить и дать тебе все, чего ты только сама можешь пожелать. Ты свободна, тебя здесь ничего не держит.
- Это верно. Ничего. Наверное, мы можем попробовать...
Он стиснул обеими руками ее груди и пустился в меленное странствие по ее позвоночнику, вылизывая тонкие волоски, растущие там от затылка до самых ягодиц. Так он спустился до самого низа, вдыхая слабый запах лаванды и ощутив в конце концов тонкую горечь Лоры. Не в состоянии больше сдерживаться, он вошел в нее и был встречен неожиданным жаром изнутри, куда его вовлекало все глубже и глубже. Она вскрикнула и изогнулась, отвечая ему быстрыми сильными толчками; жадный, чавкающий звук напоминал прибой, разбивающийся о берег. Их руки и ноги переплелись, языки бешено блуждали, блудили в густой слюне.
...В последний раз он видел ее в аэропорту. Вероятно, она резонно преположила, что, если объяснение произойдет именно там, Себастьян не станет устраивать публичных истерик, орать, скандалить, пытаться силой удерживать ее. Едва ступив на американскую землю и еще не успев получить багаж, Лора повернулась к нему и сказала:
- Со временем я верну твои деньги за перелет и все прочее. Не люблю оставаться чьей-то должницей. Видишь ли, мне пришлось кое в чем тебя обмануть: я не собираюсь за тебя замуж и вообще терпеть не могу мужиков. Я лесбиянка, предпочитаю иметь дело с женщинами. Когда-то у меня был муж, изрядная сволочь. Его любимым развлечением было бить меня, как собаку. Тебе ведь это знакомо: ты точно так же обращался со своей Мэг, или как там ее... В итоге я просто не выдержала. Я сама его прикончила. Перерезала ему глотку горлышком разбитой бутылки. Мне дали пять лет. Я отсидела от звонка до звонка и на зоне поняла, что меня интересуют только женщины. У вас здесь, насколько я знаю, полно клубов и кварталов, битком набитых хорошенькими девочками, которые будут ничуть не против провести со мной время. Так что привет семье, парень.
Метаморфоза, произошедшая с нею на его глазах, потрясла Себастьяна даже больше, чем слова. Теперь перед ним стояла совсем другая женщина, а не та Лора, которую он так сильно любил и которую, как ему казалось, успел неплохо узнать - умная, тонкая, с хорошим вкусом, владевшая английским чуть ли не лучше, чем он сам. Эта, новая Лора выглядела самоуверенной, нагловатой, озлобленной. Она вся подобралась, точно почуявшая опасность хищная кошка: Себастьян понял, что она не колеблясь вцепится ему в глаза, стоит ему лишь протянуть к ней руку и попытаться дотронуться, не то что удержать.
Совершенно оглушенный, испытавший настоящий шок, он стоял и смотрел, как она уходит - стремительно, уверенно, ни разу не обернувшись. Случившееся не укладывалось в сознании, не воспринималось. Он даже не смог окликнуть ее - горло перехватило, и вместо ее имени из его груди вырвался хриплый, мучительный стон, какой мог бы издать человек, испытывающий невыносимую физическую боль. Лесбиянка. Убийца. Она просто использовала его, заставив напрочь потерять голову, а получив свое, исчезла. Как и Мэган. Хуже всего было то, что вместе с ней не исчезли те чувства, которые Себастьян испытывал к Лоре прежде. Проходила неделя за неделей, но он почти ни на минуту не прекращал о ней думать. Он вспоминал, как нравилось ей лежать в оконной нише того шикарного номера, где они вдвоем жили до самого отъезда, не разлучаясь. Лора лежала поверх застеленной постели, совершенно голая и запустив руку себе между ног. Ее алебастровая талия казалась дорожным указателем на фоне бескрайних небес, и красота, наполненная любовным призывом, сводила Себастьяна с ума.
Случалось, что после бурных занятий любовью он просыпался от того, что Лора, словно не получив полного насыщения, мастурбировала, лежа с ним рядом. Охваченный странной, необъяснимой робостью, он не подавал вида, что тоже не спит и прислушивается к тому, как все быстрее и быстрее, вращаясь и ворочаясь, добивается она своего одинокого оргазма, чтобы затем издать приглушенный, тихий вопль восторга.