«Я спасу Вас, Анна Владиславовна, — про себя шептал он, как молитву. — Я спасу Вас, чего бы это ни стоило. Я не дам себя глупо ранить, пока не спасу Вас. Я спасу Вас, так же, как спас бы Василий Макаров — мой друг, будь он жив доселе. Я спасу Вас».

В коридор выходило несколько дверей и все они были раскрыты. За ними можно было разглядеть только пустые, без мебели, большие комнаты.

Прислушавшись, Афанасий уловил тихий стон где-то впереди. Посмотрел и увидел ещё одну, на этот раз закрытую дверь. За дверью раздавалась какая-то возня.

Отчётливо щёлкнул взведённый курок пистолета. На цыпочках Афанасий подкрался к этой двери, встал сбоку, так чтобы выстрел, сделанный изнутри, не причинил ему вреда и спросил негромко:

   — А вы как, сами откроете и выйдите, поднявши руки? Или вас оттуда выкуривать придётся?

В ответ послышалось что-то похожее на злобное рычание.

   — Хорошо, — сказал Афанасий.

После чего, не сходя своего места, пнул дверь сапогом. Рассчитал он верно — всё заряженное оружие использовали для поражения пустого коридора.

Прогрохотало два выстрела. Задыхаясь в таком привычном и бодрящем запахе пороха, Афанасий Мелков вошёл в комнату. Анна Покровская, связанная по рукам и ногам, лежала на диване. Рядом с девушкой стоял мужик с двумя дымящимися пистолетами в руках. Возле окна ещё один человек, судя по татуировке на запястье, англичанин.

   — Помогите, — прокусив тряпку, которой ей стянули рот, сказала Анна. — По-помогите мне.

   — Сейчас, сейчас, — сказал Афанасий. — Не беспокойтесь, Анна Владиславовна, остались одни пустяки.

Работая саблей как с манекенами на учениях, в две минуты бравый гренадер покалечил, уворачивающихся и размахивающих ножами злодеев. Он подступил к девушке, разрезал на ней верёвки.

   — Что с Вами? — пришёптывал он. — Не плачьте, Анна Владиславовна. Всё кончилось уже. Всё хорошо, всё в порядочке. Василий бы точно так же, как и я поступил бы.

   — Благодарю Вас, благодарю, — пошептала девушка. — Вы сами не знаете, как Вы вовремя подоспели. Благодарю.

И вдруг глаза Анны посмотрели с ужасом. То, что смотрят они не на него, а на кого-то другого, находящегося за его спиной, Афанасий сообразил с некоторым опозданием. Громко свистнула сабля, раздался горловой крик и прямо на спину гренадера повалился рассечённый мертвец.

На пороге, покачиваясь, стоял Андрей Трипольский. Он вытер окровавленную саблю о рубаху мертвеца и сказал устало:

Одного ты упустил, Афанасий. Он в комнате прятался, в спину хотел тебя заколоть. Хорошо я подоспел.

В то время, когда Афанасий Мелков, разрезав саблей шёлковые шнуры на руках девушки, взял Анну Владиславовну под руку, помогая ей спуститься вниз по лестнице, а Константин Эммануилович Бурса, наняв с полсотни вольных людей, прочёсывал в поисках племянницы совсем другую часть города, Михаил Валентинович Удуев, потирая руки, разглядывал издали здание, в котором засел негодяй Иван Бурса со своею свитой.

На этот раз ошибки произойти просто не могло. И ротмистр уже представлял себе лицо городского прокурора, читающего его доклад.

Картина, ещё накануне состоявшая из разрозненных мозаичных кусочков, наконец-то сложилась в голове ротмистра в единое цельное полотно. Выстроенные в обычной последовательности, события выглядели с достаточной ясностью. Отправной точкой ротмистр Удуев брал несчастных молодых супругов, подлостью шантажом обращённых из свободных людей в рабов, и попавших в лапы и безумного негодяя Ивана Бурсы. Молодые люди бежали и были почти у цели, когда рука наёмного убийцы оборвала их жизни, подсыпав яду в стаканы. Вероятно, ни Иван ни Марья не знали в лицо клеймёного.

Старший брат Константин Бурса берёт двух безымянных покойников, рискуя навлечь на себя не только удивление общества, но, может быть, и монарший гнев, ставит два гроба у себя в доме, после чего, на свои деньги хоронит.

Всё это ясно говорит о том, что братья Бурсы не очень-то и ладят между собой. Потом в городе появляется Иван Бурса, но тут уж вопрос: на самом ли деле негодяй влюбился без памяти в свою племянницу, юную Анну Владиславовну Покровскую, или это было частью его страшного хитрого плана. Этого не определите со стороны. Но ясно другое — в город Бурса-младший явился не один, а в сопровождении целой свиты преступников.

Он устроил заранее все варианты отступления его напоминание. Для Ивана Бурсы было нанято несколько квартир. Он не появлялся в свете — кроме дома старшего брата негодяя не видели ни в одной из Петербургских гостиных. Единственный человек, с которым он встречался в Петербурге — Михаил Львович Растегаев. Этот Растегаев был совершенно пустившийся пьяница, промотавший своё родовое имение, по соседству с имением Бурсы, и состояние, оставленное отцом.

Также понятно, что Ивана Бурсу явно прикрывает кто-то из чиновников при дворе. Доказательством тому служили идеально выправленные документы, подорожные паспорта — все были настоящие и выданы в самые краткие сроки. Кто-то отдавал указания, кто-то был заинтересован в безнаказанности новгородского помещика и в первую очередь нужно было выяснить кто.

Если окажется, что в этом замешан сам столичный прокурор, Михаил Валентинович уже решил писать рапорт через его голову в тайную экспедицию, нужны были только неопровержимые веские доказательства.

Волею случая, ротмистр Удуев опять вышел на негодяя. На этот раз он уж не ошибётся, даже, если Ивана Бурсы и не окажется в доме, то на сей раз уж наверняка удастся захватить пару живых англичан и главное этого отравителя в шапке.

В окружении дома принимало участие 20 жандармов. На случай погони были приготовлены свежие лошади. Удуев, не без основания, рассчитывал на успех.

Вечерело. Небо, в течение всего дня сохранявшее хрустальную ледяную прозрачность, постепенно опускалось на город. Меркло.

Удуев ждал. Предполагая, что атаку следует начать, когда все разбойники соберутся вместе, он спрятав своих людей, тянул время, однако внимательно наблюдал за зданием. Он не хотел упустить ни одного.

В сгустившейся синеве уже прорезался блёклый ободок новой Луны, когда к зданию лихо подкатили небольшие сани. Из саней выскочили двое и сразу кинулись к двери. Удуев узнал братьев Игнатовых.

«Да куда ж ты опять? — в сердцах выругался Михаил Валентинович. — Куда ж ты лезешь, чёрт?»

Всё повторилось, как повторяется дурной сон. Братья Игнатовы ворвались внутрь с обнажёнными саблями и пистолетами раньше, чем первый жандарм, по приказу ротмистра, рванувшийся к зданию, был у цели. Загрохотали выстрелы, посыпалось оконное стекло.

Когда Михаил Валентинович вошёл в здании всё было уж кончено. На полу среди поваленной мебели лежал, хватаясь за живот, тяжелораненый Пётр Игнатов. Его брат стоял рядом с низко опущенной головой.

   — Где Бурса? — спросил Удуев.

   — Его здесь нет, — сказал Валентин Игнатов и указал шашкой в угол на мертвеца. — Только этот оставался, остальные ушли.

Удуев шагнул к мертвецу. Тот лежал раскинувшись, будто пьяный во сне. Шарф, закрывающий подбородок, окровавлен, на мёртвые глаза глубоко надвинута лохматая новенькая шапка.

   — Клеймёный отравитель, — прошептал ротмистр.

Он протянул руку и сорвал шапку с мёртвой головы.

Михаил Валентинович, в общем-то довольно точно предполагал, что увидит на выжженном лбу преступника. Клеймили всех одинаково простым русским словом «ВОР». Он даже отступил от неожиданности, когда понял свою ошибку.

Действительно на лбу мертвеца было клеймо, но к выжженному, вероятно, много лет назад слову «ВОР» были приставлены две новые буквы, составляющие отрицательную частицу «НЕ». На лбу негодяя отчётливо, в свете поднесённой одним из жандармов свечи, можно было прочесть «НЕ ВОР», а на губах мертвеца изогнулась кривая издевательская улыбка.

   — Что ж вы наделали, — сказал сокрушённо Удуев. — Конечно его ждала смерть, но его нужно было допросить.

   — Можете посадить нас в крепость, — стоя на коленях перед братом, отозвался Валентин. — Ваше право.