- Малыш, я тебе одолжу свой шлем, чтобы мой фофан не закончился для тебя сотрясением мозга. Мне лично кажется, что быть жуликом предпочтительнее, чем дураком. Неужели в твоей куче трэша ты не вычитала, что таких мест у женщины - три?

- Как это три?

- Первое ты знаешь, и оно у тебя уже никак не девственное. Второе - твой нахальный рот. Им мне определенно хотелось бы заняться. И третье - задница, которой от меня совершенно ничего не угрожает, кроме пары шлепков, - он смачно похлопал ее. - Вот так. Два неосвоенных места, где мужчина еще не побывал. Ну? Подставляй лоб.

- Мы же целуемся! - Рене покраснела от смущения, когда он перечислил три места.

- Ты что, правда не понимаешь?

- Что я не понимаю?

- Хорош придуриваться! Я не верю, что ты этого не знаешь.

- Да чего я не знаю, Отто?

- Тебе ни о чем не говорит название «оральный секс»?

- Мы орем.

-Черт подери, Рене! Теперь придумай какой-нибудь прикол насчет слова «минет».

- А-а, да, я что-то читала, только думала, что это извращение.

Он с хохотом повалился на кровать:

- Черт, да, извращение. И еще какое! Им занимается процентов 99 пар на свете.

- Тебе это нравится? - с любопытством спросила она.

- Найди хотя бы одного мужика, которому бы это не нравилось.

Она проворчала:

- Можно подумать, я кого-то знаю, кроме тебя.

- Кого-то знаешь, - неохотно заметил он. - У тебя ведь кто-то был до меня.

Книга 1 Глава 13/3

- Можно подумать, тебе есть до этого дело! - Рене исподлобья посмотрела на него.

- Прости. Конечно, я не имею права тебя спрашивать.

- Имеешь, - она уткнулась в его шею. - Отто, я бы все отдала за то, чтобы никого до тебя не было.

- Рене, я вовсе не собираюсь...

- Меня изнасиловали, - сказала она, ужасаясь сама своим словам. - Больше никого не было. Ты - первый и единственный мужчина, которому я дала добровольно, потому что хотела этого.

- Прости, - пробормотал он, обнимая ее.

- Я не хочу об этом говорить. Если хочешь, ставь свой щелбан.

- И поставлю.

- И ставь.

Он отвесил ей легкий, совершенно неощутимый щелчок по носу:

- И поставил.

- А третье место - это зачем?

- Ну есть и все. Это не всем нравится и не все это делают. Я, к примеру, нет.

- Значит, ты тоже в каком-то смысле девственник? - развеселилась она.

- Ну да, так и есть. И таковым собираюсь оставаться всю жизнь.

- А во сколько лет ты потерял невинность? - с интересом просила Рене. Он приподнял ее лицо и чмокнул в нос:

- Какая же ты любопытная!

- Ну скажи. Пожалуйста. Сколько тебе было?

- Не скажу. Ты придешь в ужас и убежишь, а я еще с тобой не проделал и половины запланированного.

- Никуда я не убегу. Ну, сколько?

- Двадцать один с половиной.

- Врешь!

- Восемь.

- Иди к черту!

- Двенадцать, - Это как раз и была чистая правда, но она не поверила:

- Не смешно!

- Ни хрена не смешно, - согласился он, старательно сдерживая смех. - Когда она тебя на голову выше и все равно пищит «ой, какой ты большой мальчик!», тут не до смеха.

- Тебе было шестнадцать, - заключила Рене. - Ну в крайнем случае пятнадцать. Раньше не бывает. - видать, авторы трэша понятия не имели о том, во сколько лет мальчик может заняться сексом.

- Угу. - Он обнял ее и перекатился вместе с ней так, что она оказалась лежащей на нем сверху. - Поехали поужинаем. Тебя обязательно надо подкормить, а то ты вон совсем тощая.

- А мы не можем заказать ужин сюда?

- Мы поедем в город, - сказал Отто. - Ну давай, Рене, вылезай!

- Хорошо, - Она встала с постели и подошла к большому зеркалу в полный рост. С интересом оглядела себя, повертелась, изогнувшись в талии (Отто тоже любовался с довольной улыбкой). Рене задумчиво сказала:

- Очень хочу пирсинг. Как ты считаешь, Отто, мне пойдет пирсинг?

- Черт, нет. Ты будешь похожа на мою сестру. - Вот это вырвалось так вырвалось. Сразу столько деталей личного характера, черт подери. Он немного расслабился после разговора о потере девственности - пока она тянула, он выкручивался, а как только перестала тянуть - прямо так забылся и выложил как на духу всю мега-секретную информацию - что у него есть сестра и у сестры есть пирсинг. И Рене, разумеется, не пропустила этот его промах:

- На твою сестру? А какая она?

- Великая и ужасная, как Оз. Только с пирсингом.

Рене расхохоталась, а потом все же сердито сказала:

- Вот теперь мне все понятно. Она старшая или младшая? Или это тоже сведения, составляющие государственную тайну, наряду с твоим возрастом потери девственности?

- Тайна высшей масонской ложи, - охотно согласился он. - Я тебе разболтаю, и за нами будут гоняться зомби, чтобы нас прихлопнуть.

- Как-то ты смешиваешь, масоны и зомби - это из разных опер, - недовольно заметила девушка, надевая маленькие трусики с леопардовым принтом и дразнящими движениями разглаживая их на стройных бедрах. Отто с удовольствием следил за ней. - А у нее пирсинг где - в пупке?

- И еще в паре десятков других мест.

- В каких именно? - глаза Рене просто сверкали от любопытства, и Отто прикусил язык - не только потому, что она тянула из него информацию, которую он не имел привычки с кем-либо обсуждать, но и потому, что он как бы не должен был видеть эти другие места, которые его сестра обвешала различными драгметаллами и камнями. Он ответил:

- Вот ни за что не скажу! А то ты еще, не дай Бог, решишь, что тебе тоже это нужно, а я считаю, что в твоем теле есть некоторые местечки, которые не нуждаются ни в каких украшениях. И, кстати, пупок - в начале списка.

Рене польщено хихикнула. Отто вылез из постели и тоже начал одеваться, и она с сожалением пронаблюдала, как он натягивает трусы и тертые добела джинсы. Она вытащила из пижамной кофты леопардовый лифчик, надела и критически поизучала собственное отражение. Она, конечно же, красовалась перед любимым, и он уже начал подумывать, а не остаться ли тут... Он снова хотел ее. Даже несмотря на три раза, которые только что имели место. Но вспомнил, что через пару-тройку минут им обязательно надо быть в лобби. Именно в это время там будет особенно оживленно - начнется ужин в ресторане, и весь отель будет тусоваться в тех краях. Отто прогнал мысли о том, что пора уже разобраться с ее дерзким невинным ротиком, и натянул на себя серую футболку с длинными рукавами и полинявшим от многочисленных стирок принтом с пивной кружкой исполинского размера. Рене вспомнила, как Макс позавчера вечером назвала одежду Отто «убогими лохмотьями» - вот в этом подруга была права. Действительно, все чистое, но заношенное до ужаса. Джинсы вытерты в труху, швы обтрепаны, в некоторых местах ткань начала рваться. Лонгслив побрезговал бы надеть марсельский портовый попрошайка - принт почти не разобрать, на плече шов слегка лопнул, на рукаве пятно, которое не смогла взять стирка. Грубые мотоциклетные ботинки на тракторной подошве чистые, но исцарапанные и с обтрепанными шнурками. Рене ни за что бы не поверила, что кто бы то ни было мог бы надеть такое старье специально, но, как ни странно, в сочетании с его роскошными светло-пепельными волосами и красотой, от которой просто захватывало дух, даже получался какой-то своеобразный стебный стиль, эдакое fashion statement[1]. Что касается его сногсшибательного мускулистого тела, эти лохмотья создавали для него невероятно сексапильную оправу. Стоило бы его увидеть какому-нибудь студийному голливудскому стилисту - героев боевиков стали бы выпускать на съемочные площадки именно в таком виде. Очень мужественно, лаконично и дико секси. В общем, самое то для человека, который принципиально не желает пользоваться своей красотой и отцовскими деньгами, что тут сказать. Рене почти без иронии сказала:

- А давай мы оторвем у твоей футболки один рукав - совсем шикарный образ получится.

- А давай мы поужинаем раньше, чем умрем от голода.

- Скажите, какой голодный, - Рене застегнула джинсы, поправила на бедрах тонкий черный свитер с глубоким V-образным вырезом и быстро причесала волосы. Но, стоило ей взяться за косметичку, Отто схватил ее за руку и вытолкал из номера (Рене едва успела схватить куртку):