Еще за семьдесят пять лет до выставки в Париже французский механик Базиль Бошон пытался приспособить для той же цели ленту с отверстиями. Затем он вместе с ткацким мастером Фальконом заменил этого «предка» перфоленты набором узких полос картона с отверстиями. Над созданием механизма из крючков и иголок много работал тот самый Жак Викансон, который мастерил механических «людей».

Если бы можно было более точно проследить историю этого изобретения, то, наверное, стали бы известны еще и другие имена.

Работы Жаккара подвели итоги семидесятипятилетней истории. Он многое взял у предшественников: был знаком с незаконченным станком Вокансона, ему помогали способные механики. И наверное, поэтому довольно долго обсуждался вопрос о приоритете Жаккара. Про него говорили, что «немногие люди удостоились подобных почестей, сделав так мало».

И тем не менее именно Жаккар, объединив разрозненные идеи, усовершенствовав еще совсем сырые разработки, внеся много нового, создал первое работоспособное устройство, принцип действия которого до сих пор представляет основу любого ткацкого автомата. И по справедливости именно ему поставили памятник.

А теперь познакомимся с другим предшественником современных автоматов с программным управлением — с пианолой («механический пианист»), имевшей широкое распространение в конце прошлого века.

Пианола — это знакомое всем пианино (или его близкий «предок» — фортепьяно), оснащенное устройствами, предназначенными для механического воспроизведения музыки.

Мелодия «записывалась» в форме отверстий на плотной бумажной ленте. Ширина ленты была такой, что на ней могло разместиться 88 отверстий: по числу клавишей в клавиатуре пианолы. Но, конечно, в каждой из строк, следующих одна за другой по длине ленты, пробивались не все отверстия, а лишь соответствующие тем клавишам, которые должны издавать звук. И когда в соответствии с записываемой мелодией ту или иную клавишу следовало нажать, в ленте пробивалось отверстие. Лента перематывалась, и строка за строкой на нее наносилась мелодия.

Готовый валик можно было установить в приемное устройство пианолы и с помощью ножного привода привести в движение. При этом лента, перематываясь с одного ролика на другой, огибала специальный распределитель, в котором просверлено 88 отверстий. И как только то или иное из отверстий на бумаге совпадало с отверстием на распределителе, так соответствующая клавиша опускалась, нажатая невидимым пианистом.

Этим невидимым пианистом был воздух. С помощью воздуха «считывалась» с ленты мелодия, воздух приводил в движение клавиши. Играющему на пианоле оставалось только откачивать воздух, для чего служили специальные педали, и с помощью простых устройств управлять громкостью звука и темпом исполнения.

После того как в 1842 году французом Сейтром была построена первая пианола, ряд фирм и отдельные изобретатели в течение последующих лет внесли много остроумных усовершенствований в механизмы пианолы, так что последние ее конструкции давали возможность «записать» и автоматически воспроизвести игру пианиста-виртуоза.

Выпуск пианол и бумажных роликов с записанной на них музыкой к концу XIX века получил размах промышленного производства.

Однако мы знаем, что судьба пианолы коренным образом отличается от судьбы станка Жаккара, ведь в наши дни пианолу можно встретить только в музеях музыкальных инструментов.

Почему? Здесь мы вновь встречаемся с Томасом Эдисоном.

Нет, наверное, ни одной области современной ему техники, где бы он не оставил заметного следа. Можно сказать, что Эдисон изобретал всю свою долгую жизнь. Его биографы рассказывают, как он сделал свое первое изобретение. В течение некоторого времени молодой Эдисон работал дежурным телеграфистом на небольшой станции железной дороги. Согласно инструкции дежурный должен был подавать ночью ежечасно определенный сигнал по аппарату Морзе. Эдисон изобрел остроумный механизм, соединенный со станционными часами, который автоматически подавал необходимый сигнал, в то время как Томас спокойно спал. Однако вскоре этот трюк был разоблачен и его автор получил выговор.

Первое официально признанное изобретение, на которое Эдисон получил патент, он сделал в 1868 году в возрасте двадцати одного года. Это была «машина голосования», предназначенная для конгресса США. При решении голосованием того или иного вопроса члену конгресса достаточно было нажать одну из кнопок — «да» или «нет», машина подсчитывала голоса, поданные «за» и «против» обсуждаемого законопроекта. Комиссия конгресса опробовала это изобретение, после чего на ее заседание был вызван изобретатель.

— Молодой человек! — сказали ему. — Если бывают совершенно нежелательные изобретения, то ваше — типичный пример. Самое мощное оружие парламентского меньшинства в его борьбе против принятия нежелательного закона — это оспаривание результатов голосования. Ваша машина выбивает это оружие из рук членов конгресса — она работает слишком хорошо, нежелательно хорошо!

В феврале 1930 года, незадолго до смерти, он запатентовал свое последнее изобретение — способ извлечения каучука из каучуконосного растения — золотарника.

Эдисон изобретал шестьдесят два года и за это время получил 1200 патентов в США и 1300 патентов за рубежом, установив тем самым своеобразный рекорд изобретательского творчества.

Эдисон работал с раннего утра до позднего вечера всю свою долгую жизнь. Ему принадлежит знаменитая фраза о том, что «гениальность — это 2 процента вдохновения и 98 потения».

Практичные американцы еще в 1928 году подсчитали, что изобретения Эдисона принесли человечеству ни много ни мало около 16 миллиардов долларов.

Одно из изобретений, сделанное Эдисоном в 1877 году, — фонограф — привело к тому, что пианола сразу и безнадежно устарела.

Изобретение фонографа относится как раз к тем «случайным» изобретениям, об авторах которых говорят, что им «повезло».

Эдисон работал над своим очередным изобретением — телеграфным повторителем. Этот повторитель должен был автоматически регистрировать сигналы, поступающие на телеграфную станцию, чтобы затем их можно было передать дальше с гораздо большей скоростью, чем та, с которой мог передавать человек.

Главную часть прибора составлял вращающийся диск, на котором укреплялась плотная бумага, покрытая воском. Бумаги касалась иголочка, кончик которой вдавливался в воск, регистрируя приходящие сигналы.

Когда затем иголочка, включенная в электрическую цепь, двигалась по вдавленным в воск точкам и тире, импульсы тока посылались в передатчик.

Однажды во время испытаний этого прибора тормозное устройство пружинного механизма, приводившего диск с бумагой в медленное вращение, испортилось; диск начал вращаться с большой скоростью. Собираясь выключить прибор, механик подозвал Эдисона. Подойдя, Эдисон услышал, что прибор издает странные звуки, то высокие, то низкие, кричащие и взвизгивающие.

Случай, тот самый случай, который происходит далеко не с каждым, подсказал Эдисону идею фонографа — аппарата для записи и воспроизведения звука.

Он быстро набросал схему аппарата. Чтобы не повредить патентоспособности телеграфного повторителя, он заменил плоский диск цилиндрическим валиком. На валик был навернут лист станиоля — оловянной фольги. Пишущая игла была связана с мембраной, воспринимающей звуковые колебания, и при вращении валика выдавливала на фольге канавку переменной глубины. Ось валика имела резьбу, и при каждом обороте валик продвигался на определенную величину; звук записывался в виде винтовой канавки.

С помощью этого аппарата Эдисон рассчитывал проверить только идею изобретения; он надеялся услышать при воспроизведении хотя бы несколько звуков и был готов к длительному поиску путей развития этой идеи. Уже на следующий день аппарат был готов. Эдисон покрыл валик фольгой и, поворачивая рукоятку валика, начал говорить в мембрану.