Ромка пляшет, каблуками землю роет, ладошами о голенища прихлопывает, гикает:

- Ка-хы-ы-ы!!

- Вот оно как!-задымил старик своей трубкой.- Ай-да Ромка, молодец… А ты, Тереха - дурень.

- А вы все конокрады! - ощетинился Тереха,- у моего дедушки Елизара Силина тройку лошадей угнали… Цыганские морды.

- Хо-хо-хо…- захохотал Черномаз, - кого ругаешь? Себя ругаешь, паренек… Ведь ты тоже цыганенок.

Тереха вздохнул и пошел к своему месту спать.

А там уж Ночка приготовила ему мягкую постель, ковром прикрыла.

Отдыхай-ка, соколик мой, - проговорила сладким голосом.

- Ты добрая… - сказал ей Тереха. - Вот вырасту - тебя взамуж возьму.

- Хи! Женишься, что ли?

Ну-да… обыкновенно… - поправился Тереха.- Побежим с нами в лес… Я да ты… Да Мишку возьмем.

Но цыганка закрылась шалью и задумалась.

Глядит Тереха - плачет Ночка.

- Ты о чем?

- Старик не пустит.

- А мы убежим.

- Нагонит.

- Нет! - сказал уверенно Тереха и приподнялся.- Я уж знаю… Нам надобно украсть у Черномаза… Я знаю-что…

- Что украсть, Терешенька, скажи? - улыбнулась цыганка и стала гладить Тереху по кудрям.

Только было Тереха рот раскрыл, медвежонок толк его ногой.

«Я что-нибудь неладно»…- подумал Тереха и замолк. Цыганка встала, вздохнула, прочь пошла.

А в это время как из-под земли вырос старый Черномаз. Он схватил Мишку за цепь, а Тереху стукнул колдовской трубкой:

- Спать!

Хотя рано было, но Тереха сразу же заснул.

II. Мудрый филин - Вот так это трубка!

- Терешенька, вставай,- услыхал Тереха знакомый чей-то голос.

«Должно быть мамынька», - подумал Тереха, но не мог проснуться.

Вставай, вставай, чего спишь!- вновь сказал кто-то ласково.

Тереха пробудился. Над ним на суку зеленом сидел мудрый филин.

- Кто это так жалобно кричит? - спросил Тереха. Филин нагнул круглую свою ушастую, как у кота голову и проговорил:

- Это медвежонок кричит… Злой цыган его мучает. На вот тебе, Тереха, волшебное мое перышко, пригодится: из неминучей беды тебя выручит. А сам ползи по лесу, по звериной тропе, по цыганскому следу. Приползешь в село - увидишь. А как увидишь, все узнаешь.

- Что ж я увижу, что узнаю?

Но филин взмахнул крыльями и улетел.

Посмотрел ему вслед Тереха, запихал в карман волшебное перышко и пополз, как приказано.

Ползет тропами звериными, узкими. По бокам кусты шиповника, да боярки колючей, все в цветах белых, розовых. По тропинке жучки, божьи коровки, мураши бегают, сверху - комары вьются. Один комар шмыг Терехе в нос, Тереха чихнул, и дальше. Ползет, озирается: сквозь кусты много грибов видать - обабки, волнухи, мухоморы-красноголовки, как кумач, яркие.

«Я встану, да пешком пойду, - подумал Тереха,- мне ползти надоело».

- Нельзя, - сказал чей-то вещий голос, - а то цыган трубкой в лоб…

Вот выполз он из лесу. На пригорке село стоит, церковь белеет, зеленые главы на ней луковками торчат.

Вдруг подхватил Тереху вихрь и принес в село на площадь. А к площади народ идет, бабы в синих сарафанах, девки в лентах, мужики в сапогах со скрипами, парни при калошах.

Посередь толпы Ромка да цыганка. А старый Черномаз Мишку на цепи ведет.

Вот Ромка на гитаре стал играть, а цыганка запела сладким голосом. Поет, поет, да как вскинет вверх бубен, да щелк-щелк-щелк!

Черномаз задымил трубкой и дернул медвежонка за цепь:

- Кланяйся, Мишка, всем хрещеным!

Мишке больно, заревел: цепь за кольцо прикручена, а кольцо сквозь щеку, ежели дернуть цепь - боль нестерпимая.

- Кланяйся. Мишка… Да пониже.

Мишка поднялся на задние лапы, оскалил зубы, точно заулыбался, и стал всем кланяться.

- А ну, покажи, Мишка, как старые старухи за водой идут,-цыган подал медвежонку длинный свой батог.

Перекинул Мишка батог за плечи, как бабы коромысло, согнулся весь, сгорбился и пошел вокруг, пошатываясь, да култыхаясь, ну точь-в-точь старуха

Народ весь засмеялся. Засмеялся и Тереха.

А покажи, Мишка, как малые ребята горох в поле воруют.

Мишка лег на брюхо и пополз. Ползет, да все оглядывается, да все ужимается, ну прямо - вор-мальчишка.

- А покажи, Мишка, как красны девушки прихорашиваются… Вставай!-крикнул цыган. Но Мишка лежал на луговине. Он высунул язык, дышал тяжело, с надсадой, бока так и раздуваются, уж очень жарко.

- Чего лежишь? Вставай!!-опять крикнул Черномаз да как дернет со всей силы за цепь, да раз батогом по морде. Ох и заревел Мишка, слезно заревел,- ну такая ему, должно быть, боль была.

А в это время ватага мужиков бочонок вина с горы скатила:

- Пейте, цыганушки!.. Постарались, потешили нас…. Сегодня праздник.

И стали все пить и угощаться. Пьют, да луком зеленым закусывают, пьют, да песни горланят. Вся деревня перепилась, мужики на карачках ползать стали, бабы с разудалой цыганкой в пляс ударились, кумачами потряхивают, сережками позвякивают:

- Эх ты но!

- Зачем вы пьете, нехорошо это… Бросьте!- чуть не плачет Тереха, но его голоса никто не слышал. Все в лоск полегли, как мертвые.

- Тащи трубку! Чего зеваешь?! - крикнул медвежонок.- Да ткни меня трубкой хорошенько.

Тереха вытащил из-под головы пьяного Черномаза трубку, ткнул Мишку.

И только лишь дотронулся трубкой, железная цепь разлетелась вдребезги, кольцо из щеки выпало, и стал Мишка на всей своей вольной волюшке.

Вот так трубка!! - радостно вскричал Тереха.

- Эта трубка ого-го-о-о…- ухмыльнулся на свободе медвежонок. Потом подошел к пьяному цыгану-Черномазу, да ну красить ему носище дегтем. На Черномаза чох напал: чхи да чхи!

А медвежонку любо.

III. В медвежачьем царстве - Вихлястая тропинка - Зверье и зверушки - Старушонка старая

- Ну, спасибо тебе, Тереха. Теперь садись на меня, как на серого волка в сказке,- сказал медвежонок,- поедем в дремучий темный лес, в тайгу. Буду тебя медвежачьей жизни учить.

Взгромоздился Тереха верхом на медвежонка, уцепился за уши и помчались они по полям, по лугам, по пригоринам.

Болотом мчатся - лягушки, вылупя глаза, во все стороны с перепугу скачут. Лугами несутся - шелковые травоньки к земле с шумом никнут. По пригоринам путь держат - только кустышки зеленые мелькают.

- А вот и лес! - крикнул Тереха.

- Это не лес еще, а так себе, перелесок малый. Лес впереди синеет.

Засинело вдали словно море; без конца, без краю необъятный лес стоит-тайга.

А как ближе подвигаться стали, зеленеть начал лес, и уж шум послышался, знать ветер над тайгой ходил, шелестел зеленой хвоей.

- Ну вот и тайга началась, слезай, Тереха,- сказал медвежонок.-Пойдем теперь пешком в самое медвежачье царство.

Разыскали они звериную тропинку вихлястую, узенькую такую, пошли по ней.

Сосны стоят в три обхвата, а там кедрач начался, шишками унизан кедровыми, amp;apos;белки по веткам скачут, срывают шишки, вкусными орехами лакомятся. А еще дальше, вперемежку лиственница пушистая пошла, рябина- красна ягода, черемуха - белый цвет пахучий, боярка таежная, шиповник. А мхи, мхи какие внизу ковром раскинулись!.. То седые мохнатые, то алые пушистые с белым бисером, то синью крытые. А вот под елками, словно бархат зеленый, моховый ковер лежит. А там ковер с золотом: упал солнца луч, золотыми искрами по мягкому ковру пробрызнулся.

- Вот так мхи у вас тут!-воскликнул Тереха.