«Такой любовью я любил…»
Такой
любовью
я любил,
Такой
огонь
меня сжигал,
Что, если б
деревом
я был,
Давно бы
горстью пепла
стал.
А если б
был я
океан…
Давно бы
выкипел
до дна…
Я человек.
Мне жребий дан
Ночами
мучиться
без сна.
То улыбаться,
Все забыв,
То зубы стиснуть,
Боль тая…
И этим пламенем
я жив,
И этой мукой
счастлив я.
«Прости меня…»
Прости меня.
Я пред тобой в ответе
За то,
Что скрыть
не мог я
Ничего,
За то,
Что не сумел
Хранить в секрете
Заветный жар
Признанья моего.
За то,
Что каждому
Теперь
известна стала
Моя любовь
И ревность,
И тоска,
Что это все
по буквам
набирала
Наборщика
спокойная рука.
«Луг, сверкавший, как алмаз…»
Луг,
Сверкавший,
Как алмаз,
Вешний окоем,
Мир
От звезд
до тихих глаз
На лице твоем.
Дон,
Подернутый дымком,
И в тиши ночной
Будто
пахнет
молоком
От воды речной.
Крики
первых петухов,
Жилки
пыльных троп,
Прелесть
пушкинских стихов,
Читанных
взахлеб.
Даже
этот краснотал,
Пух его ветвей, —
Все
в те ночи
я считал
Красотой твоей.
«Если вдруг жену потянет…»
Если вдруг
жену потянет
На довольство,
на покой,
Пусть не выдаст,
не обманет,
Не хочу
жены такой.
Чтоб,
сославшись на усталость
И к тому ж
на поздний час,
У друзей
она
боялась
Засидеться
лишний раз,
Чтоб гулять
ленилась
с мужем,
Как ее ты ни зови,—
Майский вечер,
мол,
не нужен
Для супружеской любви.
Для чего
реки прохлада,
Все и так,
мол,
решено,
Для чего
все тайны сада,
Если любит
все равно.
Мне
такой жены
не надо.
Мне
такой
не нужен
быт,
Коль жена
уюту рада,
Что,
как кот
ленив
и сыт.
«Не только привык я к лицу твоему…»
Не только
привык я
к лицу твоему,
К улыбке твоей
и к печали,
Но
даже
спокойно
привык я
к тому,
Что мы с тобой
ссориться стали.
Такие слова
Говорим мы тогда,
Такие
приходят
решенья,
Что только разрыв,
И притом
навсегда,
Какое уж тут
Примиренье!
Мы
эти слова
потому
говорим
Так смело,
не дрогнувши бровью,
Что
где-то внутри
все ж
не верим
мы им,
Бессильным
пред нашей любовью!
Моему веснушчатому другу
Гнет деревья
Ливень рыжий,
Мокнет
Глина под окном,
Бьются
Об стену
афиши,
Иссеченные дождем.
Опустел
Бульвар поблекший.
Лишь у мраморных колонн
Мерзнет в дождь
Насквозь промокший
Бог античный —
Аполлон.
Под осенними ветрами
Нелегко
Ему стоять,
Обнаженными плечами
Тяжесть ливней
Подпирать.
И браня,
И проклиная
Мрамор
Мертвой красоты,
Он готов
За чашку чая
Конопатым стать,
Как ты.