- Пока нет, - без колебаний признался парень и остановился. Он обнажил перед Кирой большие серые глаза, такие грустные, застывшие в одном моменте из прошлого. - Скажи честно, я кажусь тебе чудовищем, да? Из-за всей этой истории с материей.

- Нет, нисколько! - вскрикнула Воронцова, а потом перешла на шепот, вдруг кто-то подслушивает. - Ты не плохой. Я знаю, я вижу тебя настоящего...

Кира долго подбирала подходящие продолжение фразы, но слова как назло расползлись кто куда, не желая выстраиваться в предложение.

- Ты ни в чем не виноват, - выпалила она, отворачиваясь. - Думаю, у каждого из нас есть моменты, за которые бесконечно стыдно в итоге. Так вышло, что ты страдал нарциссизмом, не считался с мнением окружающих, присваивал чужое, пользовался людьми. И ответил за последствия. Я бы сказала, понес самое страшное наказание.

Ян открыл рот, чтобы перебить, но Кира не позволила.

- Но теперь ты не такой. Я это чувствую. Как ты вырос, как изменилось твое восприятие мира. Теперь ты ощущаешь ответственность за сестру, за друзей, Ты готов отгородить их от Леиматри любой ценой. Так плохие люди не поступают.

Гронский опустил голову и стал рассматривать собственные ботинки. Похоже, прятал улыбку. Щеки Киры порозовели от произнесенного. «Вот, теперь я - это я, какая есть. Начинаю раскрываться», - пронеслась приятная мысль.

- Самое страшное - забыть прошлую жизнь, - вдруг признался он. - После смерти каждый из нас сутки испытывал боль. Как дети в момент рождения. Меньше всех повезло Софе, она три дня лежала без сознания. Мирон отошел быстрее. Сначала было состояние прострации, мало мыслей, заторможенность. Потом хотелось рвануть домой, к родным, сказать, что все хорошо, что мы недалеко, но здравый смысл останавливал - мы ведь не могли остаться. А потом появилось безразличие. Словно там остались другие мы, совсем еще подростки, у которых главная проблема - как прогулять занятия или спрятать от родителей дневник с двойками. Я несколько раз наблюдал за прежним домом. Пока не пришло ясное осознание - все это позади. Довольно драматический момент, вроде мозгом понимаешь ситуацию, а ничего не можешь поделать с чувством отторжения.

- Точнее не скажешь, - вырвалось у Киры. А ведь, действительно, она понимала, о чем речь. Гронский так пытливо смотрел на нее - пришлось рассказать про встречу с Леиматри во всех подробностях. Он хмурился, кусал губы, напрягал взгляд.

- Раз это не Леиматри, то кто вернул тебя?

- Не знаю, - она пожала плечами и сдвинулась с места, направляясь вглубь заброшенного района. - Со мной происходит то же, что и с вами. Я чувствую энергию. На спине, в руках, на затылке. Она пульсирует и немного щекочет.

Внезапно Ян крепко обхватил ее за талию и взмыл в воздух. Город начал постепенно уменьшаться, здания превратились в маленькие точки, белый туман с высотой набирал плотность. Вот за ним уже ничего не различить. Полет был стремительный, легкий, невесомый. Даже морозный ноябрьский воздух щадил их кожу, хотя и обжигал льдом. Они приблизились к заброшенному мосту. Вблизи путепровод оказался внушительных размеров, из белого камня, украшенный симметричной резьбой и кружевом у верха арочных подножий. Местами почерневший и покрывшийся мхом. Его причудливые очертания терялись в тумане, который осторожно стелился над спокойной гладью мутной реки.

Как только ноги Киры почувствовали твердую поверхность, она впилась рукой в плечо Яна.

- Голова немного кружится. Я не совсем привыкла летать, сам понимаешь.

- Это проходит со временем, - успокоил ее парень, поддерживая под локоть.

- Чем будем здесь заниматься? - От высоты головокружение только усилилось, но потом резко отпустило - вестибулярный аппарат отрегулировал режим равновесия. Пришла сумасшедшая идея: - Можно я пройду по краю?

- И как я потом объясню ребятам, если ты шлепнешься? - озадачился Ян, но в глазах загорелся огонек.

- Я залезу на край, а ты будешь держать меня за руку. Ничего не случится. В крайнем случае, я отлично плаваю, - успокоила его Кира.

Гронский ободрительно кивнул и достал из рюкзака припасенные яблоки. Девушка взобралась на высокий бордюр и, изображая канатоходца, расставила руки, одну из которых вручила страховщику. Шаг, второй. Все оказалось проще, чем она думала.

- Теперь я не так боюсь высоты, как в прошлой жизни, - призналась она.- Раньше до смерти боялась даже на детской карусели прокатиться, но теперь это даже забавно. Не хочешь присоединиться?

Ян не сразу понял вопрос и автоматически кивнул, хотя предложение счел нерациональным. Вдруг оба потеряют равновесие, полетят вниз, а его сила не сработает? Все-таки он не так долго пользуется рэобскурой. Но счастливый вид Воронцовой бодрил.

- Лезь сюда. Вот так, - девушка помогла Гронскому взобраться на край парапета.

Даже ветер потеплел. Опасность придала прогулке настроения. Оказавшись над пропастью, они ощутили непередаваемый восторг: два человека стоят перед огромной пучиной, рискуя сорваться вниз, Кира судорожно вздохнула. С одной стороны Ян крепко держал ее руку, не отводя своих черных глаз, а с другой распростерлась огромная бездна, наполненная мутной водой. Все было слегка размыто из-за тумана, но Кира примерно представляла, какая тут огромная высота. Этот момент был только их. Мир медленно и со скрипом замер, давая им возможность насладиться тишиной.

Города словно не было. До моста не доносились скулящие звуки машин и гула поездов. Он и не существовал вовсе. Разве что на картинке - нечеткой ломографии с полуразмытыми контурами. Даже густые желтые деревья и те выглядели как неживые.

Кира впервые наслаждалась своим Городом - иногда неродным, жестоким, отталкивающим. Но теперь она впервые осознала незримую связь с ним. И ей стало спокойно. «Это наше тайное место, о котором знают только двое, которое больше никто не видит или же просто не догадывается, насколько оно прекрасно», - навсегда отложилось в памяти.

Так прошло полчаса - тихих, умиротворенных.

- Это невероятно! - шепнула Кира. Меньше всего хотелось нарушать тишину, хотя слова ее утонули в дыхании природы - все вокруг наполнилось ласкающими слух звуками. Это был и шелест деревьев, и всплеск воды внизу, и особенный звук высоты. Такого звука нет на земле, только ближе к небесам.

Ветер поледенел.

- Сколько живу здесь, столько помню этот туман. Почему его так много? Нет, физику его я понимаю - это конденсат водяного пара плюс холодный воздух. Но почему круглогодично, и зимой, и летом?

- Это не туман. Это души, - чужим голосом произнес Гронский и сжал ладонь так сильно, что пальцы девушки хрустнули.

Кира резко посмотрела в его сторону. Грудная клетка задрожала - изнутри вырывался ужас, но застрял в самом горле. Каждая клеточка тела наполнилась кипящей паникой. Словно она очутилась среди тысяч хладных тел мужчин и женщин, чьи черные, блестящие глаза вонзались в нее тупыми взглядами. Она остановилась. Ноги были только до щиколоток, остальное - камень. Гронский же наоборот шел, таща ее вперед.

- Души когда-то живущих здесь людей. Умерших из-за старости, от болезней, убитых. Видишь, туман иногда белый, иногда темный? Можно различить его природу, сущность.

Ян, наконец, остановился, неестественно запрокинул голову вверх и посмотрел на воронку, которая размеренно двигалась огромными кольцами. Кира с трудом поборола приступ страха и отвращения.

- Откуда ты знаешь?

- Просто знаю. Я ведь теперь не человек. Их собирает Леиматри, - прошелестел Гронский.

На поверхности глаз, как на стекле, отражалась лениво движущаяся дымка. Это был не Ян. Складывалось ощущение, что его сознание затмевает некто - некто, живущий в этом же теле. Потом резко переключился. - Тебе не страшно? - спросил он, с опаской глядя, как Киру зашатало в стороны. Бордюр был узким, поэтому одно неверное движение могло сыграть злую шутку.

- Но зачем? - не понимала девушка.

До нее только дошел смысл услышанного: все эти годы, каждый день она, да и все горожане, жила среди частиц чьих-то душ, вдыхала их в легкие, выдыхала и ничего не подозревала. Ее заворотило.