Андрей до рассвета просидел в глубоком раздумье у старой ветлы, на месте, где до этого сидела Ольга.

Утром, провожая Андрея, Ольга сказала:

— Андрей Николаевич! Пожалуйста, не приезжайте больше сюда. Я очень прошу вас…

Глава двадцатая

Река играла.

Безостановочно, уже вторые сутки, вода шла на прибыль. Скрылись под водой обширные песчаные отмели, и протоки удвоили свою ширину. Острова стали ниже, по узким овражкам-проточинам река врывалась внутрь островов, заливая низкие покосы, превращая их в озера. Посреди озер сиротливо стояли полузатопленные стога. По реке понесло лес, вначале отдельные бревна, затем весь стрежень усеялся беспорядочно плывущими стволами, изредка проносило копны и стожки сена.

В кабинет Перова почти вбежал запыхавшийся начальник транспортного отдела.

— Андрей Николаевич! За ночь еще на полметра прибыло. Зря вы меня вчера не послушали.

Андрей внимательно посмотрел на его веснушчатое встревоженное лицо.

«Действительно, пожалуй, следовало отправить катер на остров еще вчера», — подумал он.

— Сейчас уточним, — он снял телефонную трубку.

Данные отдела гидропрогноза встревожили и Андрея. Ожидалось дальнейшее повышение уровня.

— Школьный лагерь может затопить, — забеспокоился Андрей. — Снаряжайте катер с шаландами на остров, — приказал он, — возможно, придется лагерь учащихся перевозить на высокий берег к Сычеву.

— Сами поедете?

Андрей на минуту задумался.

— Нет. Завтра комиссия по приемке нового цеха. Мне нельзя.

— Кто же поедет? Одни мотористы?

— Придется поехать вам, рейс ответственный. Надо прибыть на остров быстро и без приключений.

— Понятно! Разрешите идти?

Когда он ушел, у Андрея зашевелились сомнения: «Может быть, лучше его не посылать. Уж очень он суматошный и в то же время самонадеянный… Но и одних ребят отправлять опасно! Ничего, при всех его недостатках он человек старательный».

В середине дня катер с шаландами отплыл на Медвежий остров.

Принимать новый цех приехало все руководство управления.

Самоходов и Щегольков вошли в кабинет.

Кравцов, удержав около себя инженера Струйского, остался около машины.

— Ну, как себя чувствуете, именинники? — Самоходов весело поздоровался с работниками завода.

— Ожидаем подарков, — также весело ответил Андрей.

— Подарков? — прищурился начальник управления. — Вот это мы и будем определять, какие вам подарки причитаются. Комиссия грозная приехала. Привез всех ваших друзей и недругов. А где же главный?

Самоходов огляделся и, увидев в окно стоящих около машины Кравцова и Струйского, пригласил их войти в кабинет.

— Доложите, — коротко сказал Самоходов Андрею, когда все вошли и уселись.

Андрей встал.

— Соковарка работает уже десять дней. Выпарной аппарат подготовлен к пуску. Произведено в лабораторных масштабах опытное дубление кож. Результаты вполне удовлетворительны. Таким образом, вопрос замены завозного экстракта местными дубителями практически решен. Предложение стахановца Ынныхарова, встреченное некоторыми, — Андрей посмотрел на Кравцова, — весьма иронически, оказалось вполне правильным.

— Ясно, — подытожил Самоходов. — Теперь веди, показывай.

Все поднялись.

Кравцов, сидевший ближе к выходу, подошел к двери раньше Самоходова, но посторонился и дал ему дорогу.

Проходя мимо, Самоходов тронул его за локоть.

— Ну, как же вы теперь, — кивнул он в сторону Перова, — насчет коллективного творчества?

В просторном высоком здании соковарного цеха стояли в ряд огромные деревянные чаны, соединенные сложной сетью медных и железных труб. Почти вровень с верхней кромкой чаны соединялись настилом, образующим сплошную площадку, огражденную невысокими металлическими перилами. По полу возле чанов проходила узкоколейка, наверху, у самого потолка, подвешен лоток транспортера.

— Объясните, как работает агрегат, — обратился Самоходов к Андрею.

— Предоставим слово основному автору проекта, — указал Андрей на Лугового.

— Я буду краток, — сказал Александр Тихонович, — и постараюсь больше показывать. В этих диффузорах из корья вывариваются дубительные вещества. Сейчас будут загружать крайний чан. Прошу вас подойти ко мне, отсюда виднее.

Когда все подошли к Луговому, он обернулся к высившейся на антресолях будке электромонтера и подал команду:

— Приступайте к загрузке!

Девушка в сером комбинезоне вышла из будки на площадку и, открыв люк в лотке транспортера, крикнула:

— Включай!

Послышалось хлопанье приводного ремня, металлический лязг цепной передачи, и через несколько секунд из люка в чан посыпалось серовато-желтое дробленое корье.

— Стоп! — звонко крикнула наблюдавшая за загрузкой работница. — Шестой загружен.

— Начинайте перекачку, — распорядился Луговой.

Работница, ухватившись обеими руками за баранку массивного вентиля, проворно развернула его на несколько оборотов и снова крикнула электромонтеру:

— Включай шестой мотор.

Ровно и мягко зажужжал мотор, укрепленный на кронштейнах сбоку чана.

Работница шла вдоль шеренги чанов, открывая вентили у каждого чана и последовательно подавая команду:

— Включай пятый… четвертый… третий…

— Теперь происходит перекачка сока из чана в чан, — продолжал объяснять Луговой. — В результате первый чан, где находится уже полностью отработанное корье, освобождается от соков и пойдет под выгрузку. Перекачка будет продолжаться около двадцати минут. За это время мы можем осмотреть корьедробилку.

Когда комиссия вернулась в цех, работница доложила Луговому, что перекачка закончена.

— Начинайте выгрузку первого чана.

Девушка вкатила чашеобразную металлическую вагонетку. Остановив ее против первого чана, она отвинтила зажимы люка и открыла его. Из люка повалил клубами пар. Запахло распаренной древесиной.

Вилами на длинном черенке работница разворошила слежавшуюся поверхность корья, и оно ржаво-коричневой струей посыпалось в вагонетку. Вместе со второй, помогавшей ей девушкой она подавала к люку новые вагонетки, отводя заполненные в другой конец цеха.

Самоходов внимательно наблюдал за их работой. «Четко работают, без суеты, а проворно», — с удовольствием отметил он про себя.

— Был один момент, Спиридон Матвеевич, — обратился к нему Андрей, — когда я и сам усомнился в успехе задуманного дела, — и он рассказал Самоходову о затруднениях с переработкой лиственничного корья и о дельном совете, который подал Чебутыркин.

— Чебутыркин? — переспросил Самоходов. — Это примечательно!

Вскоре сцепленные вагонетки образовали целый поезд.

В кабине электромонтера раздался резкий звонок.

— Сигнал — включить мотор на лебедке, — пояснил Луговой. Вагонетки, позвякивая на стыках рельсов, медленно поползли из цеха.

— Вагонетки и рельсы раскопал где-то наш вездесущий Запрягаев, — сказал Андрей Самоходову, — оказывается, несколько лет валялись на чьем-то складе неликвидов.

— Толково, — пробасил Самоходов.

— Можно загружать первый? — спросила работница.

Луговой утвердительно кивнул ей в ответ и повел комиссию в выпарное отделение.

— Теперь прошу дорогих гостей отойти в сторонку, — сказал Кузьма Никитич, после того как неторопливо и немногословно пояснил вошедшим устройство аппарата. — Будем продувку делать.

Самоходов и члены комиссии стали на указанном механиком месте, продолжая с интересом рассматривать огромное, заполняющее почти весь цех сооружение.

— Конструктивно — это просто комбинация из отрезков труб разного диаметра, — услышал Самоходов степенный басок Струйского.

В голосе Струйского слышались нотки пренебрежительной снисходительности. Это задело Самоходова. Сам он был почти взволнован всем увиденным.

«Дружно работают. Все целят в одну точку, и получается толково. Молодцы!» — думал он.