Я заметила глубину и боль в его глазах, которых раньше не было. Он выглядел так же, как я его помнила, черты не изменились, те же изгибы подбородка и лба, и даже обеспокоенная складка вокруг рта была всё ещё такой же. Он лежал рядом, не прикасаясь ко мне, большой и надёжный, каким был для меня всегда.

— Сельма, — пошептал он, и когда назвал меня по имени, и я действительно услышала его голос, я начала дрожать.

Он взял меня за руку, и мы ненадолго застыли в этой позе, в то время как я ощущала тепло его прикосновения на коже.

Я хотела выпрямиться, но от боли вздрогнула и вскрикнула.

— Не вставай, — обеспокоенно сказал Адам.

Я снова опустила на подушку и устало закрыла глаза.

Когда я открыла глаза в следующий раз, должно быть прошло несколько часов. Свет исходил из другого направления, и я обнаружила, что чувствую себя намного лучше, сильнее, и головная боль, казалось, тоже прошла.

Послеобеденное солнце падало сквозь густую листву деревьев, погружая мою комнату в тёплый свет.

Я некоторое время оставалась лежать и наблюдала за отбрасываемой на стене тенью, у которой была такая простая красота, что я не могла оторвать взгляд. Я огляделась и заметила, что одна. Дверь в мою комнату была открыта, а из кухни доносился тихий и встревоженный голос Адама. Он здесь. Я тихонько улыбнулась. Затем с трудом встала и отчётливо почувствовала, что ещё плохо держусь на ногах.

Тем не менее мне удалось подняться и дойти до ванной. Я нуждалась в горячем душе и крепком кофе, которые бы поставили меня на ноги.

Пока горячая вода текла мне на спину, я закрыла глаза, наслаждаясь этим чувством, как будто в первый раз в жизни принимала душ. Спустя, казалось, целую вечность я вышла из душа, одела джинсы и зелёную футболку и отметила, что чувствую себя намного лучше.

Затем я вернулась в свою комнату, и уже была не одна. Адам сидел на краю кровати и смотрел на меня с потрясающей улыбкой на устах. Он улыбался так лучезарно, что на одно мгновение я забыла, что нужно дышать. Но мне быстро об этом напомнили, когда он встал и подошёл.

— Наконец-то, — облегчённо прошептал он.

— Это действительно ты? — спросила я, не веря своим глазам.

— По крайней мере, всё кажется очень реальным, — ухмыльнулся он и подошёл ещё немного ближе, так что я почувствовала его тёплое дыхание на своей щеке. Чувство не пришло внезапно, и всё же я удивлённо ахнула, когда ощущение покалывания хлынуло в голову и живот. Совершенно непроизвольно моё лицо осветила недоверчивая улыбка.

— Это самое лучшее, что я когда-либо чувствовала, — тихо сказала я. — Когда я тебя потеряла…, - я колебалась, пытаясь подобрать слова, которые описали бы те страдания, что чувствовала. — Эта была словно самая глубокая долина, через которую я когда-либо проходила. Самое тёмное время в моей жизни до этого момента, а у меня уже есть парочка абсолютно чёрных периодов.

— Всё закончилось, — сразу сказал Адам, и его серьёзный взгляд рассеял мои тёмные чувства.

— Да, — быстро сказала я. — Всё наконец закончилось.

— Как ты могла так поступить? — прошептал он, но сказал это без упрёка, не имея ввиду то, что мои действия были неверными. Его взгляд очаровал меня, пленял своей глубокой интенсивностью. — Ты поступила безответственно, умерла, чтобы быть рядом со мной.

— Как я могла так поступить? — спросила я и взяв его за руку, прижала к своей щеке, наслаждаясь живым чувством, которое всё больше наполняло меня. — Все эти месяцы я жила только потому, что у меня была надежда, что скоро ты вернёшься ко мне, — честно сказала я. — Только эта мысль удерживала меня все эти месяцы от отчаяния. Когда Алка сбежала с эликсиром, эта надежда была безвозвратно уничтожена. Я знала, что не смогу без тебя жить, да и не хотела. Существовал только один этот способ, — я посмотрела ему в глаза. — Я должна была снова быть рядом с тобой, и если не в этой жизни, то я предпочла бы быть с тобой в царстве мёртвых, чем вообще никак.

— Я люблю тебя, Сельма, — наклоняясь ближе, сказал настоятельно Адам. — Ты подарила мне свою жизнь. Большего нельзя ожидать от того, кого любишь. Я люблю тебя за то, что ты не отказалась от меня, а также за то, что не отказалась от себя. Ты могла бы позволить бабушке напоить себя клубневыми ягодами, чтобы забыть боль и продолжить жить.

— Я должна была от тебя отказаться? — с недоверием и негодованием спросила я.

Уголки губ Адам дрогнули.

— Я люблю тебя за всё то, что ты сделала для меня, — повторил он серьёзно. — Даже если это было самым сумасшедшим, опасным и глупым, что ты когда-либо творила, — преодолев последние сантиметры, он крепко меня обнял и поцеловал.

Это был не нежный поцелуй, а неистовый и всепоглощающий. Его тело прикасалось ко мне везде, также я ощутила свою неистовую ответную реакцию на его близость. У меня закружилась голова, и в тоже время я чувствовала себя лёгкой и невесомой, в то время как его губы покоились на моих. Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, этот совершенный момент.

— Я люблю тебя, — прошептала я, когда мы переводили дыхание. — Никогда больше не покидай меня. Ещё раз я не смогу этого пережить.

Адам поднял руку, и дверь в мою комнату захлопнулась, а замок защёлкнулся. Затем он потянул меня к кровати, и мы опустились на неё, прижимаясь друг к другу.

— Я никогда не собирался оставлять тебя одну, — мрачно сказал он, не прерывая нашего физического контакта. — Нападение дракона Латориос было совершенно неожиданным. Я не думал, что он появится в Тенненбоде, и то, что за всем стоит Алка Бальтазар, кажется мне особенно горьким.

— Горько то, что ей удалось обмануть меня, — сказала я. — А также то, что я отдала ей чудодейственное лекарство, и теперь Бальтазар смог исцелиться. Как я вообще могла быть настолько глупой и доверять ей.

— Сельма, — произнёс Адам, обнимая меня крепче. — Её план был настолько вероломным, что вряд ли такое вообще можно ожидать. Это не твоя вина, а только её.

Я вздохнула.

— Так много всего произошло. Я даже не знаю, с чего начать, чтобы рассказать тебе обо всём.

— Торин уже всё подробно мне доложил, — тихо сказал Адам. — Я пришёл в себя неделю назад, и у нас было достаточно времени, чтобы обсудить все детали, пока я ждал, когда ты, наконец, снова придёшь в себя. Я пропустил все эти месяцы. Но дело совсем не в этом. Всё это время ты была одна, и я не мог тебя защищать.

Когда он сжал губы, я сразу поняла, что это беспокоит его больше всего.

— Торин приглядывал за мной, и у него неплохо получалось, — ухмыльнулась я.

Затем моё лицо стало серьёзным.

— Всё в порядке? — сразу обеспокоенно спросил Адам.

— Да, — ответила я. — И нет. Мы едва спаслись, это был такой риск и абсолютное совпадение, что мне удалось вернуться вместе с тобой из царства мертвых.

— Ты в очередной раз доказала свой непревзойденный талант быть в нужное время в нужном месте и целой и невредимой выходить из хаоса, — сказал Адам, сверкая глазами.

— Мне невероятно повезло, да еще и помогло много людей, — сказала я.

— Нет, — настаивал Адам. — Сейчас я уже не верю, что это было просто везение. Даже Алька Бальтазар поняла, что у тебя есть особая способность находить вещи и раскрывать тайны.

— Все это могло быть случайностью, — возразила я. — Не думаю, что за этим скрывается что-то еще. Часто просто нужна правильная мотивация. Занимаясь поисками Иерихонского эликсира, я давно могла бы сдаться, и тогда никогда бы его не нашла. Но я не сдавалась, хотя иногда и сомневалась в том, что он действительно там спрятан. Я просто трачу много энергии на такие вещи, а все потому, что у меня есть одна важная причина, и эта причина — ты.

Я серьезно и внимательно посмотрела на Адама, убирая прядь темных волос с его лица.

— Возможно это всё объясняет, — задумчиво сказал он, но я почувствовала, что он продолжит размышлять над этой идеей. Затем он внезапно поменял тему. — Я должен извиниться за поведение моей матери. Торин рассказал мне, что она хотела во всём обвинить тебя и что даже очернила тебя перед палатой сенаторов. Мне действительно очень жаль. Я ясно дал ей понять, что люблю тебя и то, что ещё жив, обязан тебе, — он снова вздохнул, и я уже догадалась, что мать Адама не пожелала ничего слушать. — События сильно потрясли её, и она искала виновника, которого могла бы ненавидеть.