(Сражение, однако, на этом не кончается. Нинурта отправляет Шарура на разведку и тот, пораженный количествам и силой врагов, советует отступить. Нинурта не обращает внимания и готовится к бою.
Асаг поднимает смерч — столбы пыли, которые начинают душить Нинурту. Шарур тем временем летит в Ниппур к Энлилю и просит помощи. Боги в отчаянии, но Энлиль советует смести пылевой вихрь потоками воды — дождем и потопом. Нинурта одерживает победу и убивает Асага так, как указал Энлиль — схватив его за плечо и проткнув печень. Боги и Шарур приветствуют победителя. Прославлением Нинурты заканчивается первая часть сказания, состоящая из семи таблиц и содержащая 311 строки. Конец первой части и начало второй разбиты. Восьмая таблица начинается рассказом об изменении природы Асага и далее посвящена созидательной деятельности Нинурты.)
<...>
Как бороною пробуравив землю,
Он Асага в стране мятежной, как сорняк, уничтожил, словно колючку вырвал,
Владыка Нинурта свое оружье, булаву боевую, поставил в угол,
Непревзойденный в своем сиянии, провозгласил от всего сердца:
“Отныне Асагом он зваться не будет, он камнем зваться будет.
Он камнем, камнем Залагом зваться будет, он камнем зваться будет,
Бока гробничными плитами станут,
Геройство — господину послужит”.
Оружию, что в углу стояло, он судьбу определил такую:
“"Могучая битва, что Страну распрямила,
От врагов, словно буря, освободила" — пусть так в Шумере его называют”.
А тогда благостная вода из земли шла, на поля не изливалась,
Льдом день за днем копилась, разрушая горы, подымалась.
Боги Страны оттуда бежали
Лопаты, корзины побросали,
<...>
Тигр в своем могучем разливе к небесам не воздымался,
Его устье не изливалось в море, не приносило сладкие воды,
На причалах не трудились люди.
В злом голоде ничего не рождалось.
Никто не чистил мелких протоков, не поднимал из них землю,
Не лилась вода на поля благодатно, каналов никто не строил.
Борозды не прорезали земли, неубранным зерно валялось.
Владыка напряг могучий разум.
Нинурта, Энлиля сын, великое творить начал.
Он камни в горе собрал кучей,
Как огромное облако пустил их с силой,
Могучей стеной пред Страною поставил.
Он поправил ось земную.
Герой все грады удержал искусно на своем месте.
Вода побежала сквозь камни бурным потоком.
Отныне и навеки вода из земли в гору не поднималась.
Все рассеянное он собрал,
Болота, что пожирали горы,
Соединил и отдал Тигру.
Вода излила на поля изобильное половодье.
Отныне и навеки, блеск окоема
Царь Страны владыка Нинурта радостью до краев наполнил.
Полям пестрый ячмень он дал.
Садам орошенным плоды подарил.
Житницы до краев нагрузил.
Владыка в Стране причалы возвел.
Он утробы богов насытил,
Нипурту, отца своего, они достойно восхвалили.
В те дни святую жену охватила великая жалость,
Нинмах на ложе, где был он зачат, спать не может.
Волосами всю себя окутала, словно овца большая мохнатая,
О горах, где нога не ступала, громко-громко она плачет.
(Нинмах горюет о том, что ее возлюбленный сын Нинурта, занятый сражениями и подвигами, подвергается опасности, что он забыл свою мать. Поэтому она решается сама отправиться к нему.)
“Я сама разрублю узел. я отправлюсь к господину!
Я, госпожа, я пойду одна к доблестному господину!
Ибо я должна его увидеть,
Его, прямодушного сьша, сына судьи Энлиля,
Героя могучего, любимца отца, кого он так возвеличил!”
Жена святую молитву запела.
Нинмах пред Нинуртой ее спела.
Он взглянул на нее глазами жизни, он ей так промолвил:
“Госпожа, ты ко мне пришла в горы,
Нинмах, ты ради меня во вражью страну вступила,
Ужасов грозной битвы не убоялась —
А я, герой, я воздвиг Гору,
Отныне Хурсаг ее нарекаю, тебя же, Нин, — госпожой ее возглашаю!
И судьбою, что решил Нинурта,
Нинхурсаг в Стране тебя нарекут, воистину так оно и будет!
Да взрастят ее недра тебе ароматные травы,
Виноградом сладким порастут террасы,
Да вырастят тебе ее склоны кедр, кипарис, самшит вечнозеленый,
Для тебя да разукрасится она плодами, словно сад фруктовый,
Пусть Хурсаг воскуренья божьи тебе доставляет,
Злато, серебро пусть там копают, в горах лесистых добывают,
Медь, олово пусть тебе там копают, пусть как дань тебе приносят,
Пусть Гора козлов, диких ослов тебе множит,
Пусть в Лесистой Горе четвероногие твари потомство тебе приносят,
Ты, госпожа, лишь одна мне равна, словно небо несешь сияние нимбов!
Дингирмах — Богиня Великая, та, кто громких слов не терпит,
Жена святая, Хурсаг пречистая,
Нинту — госпожа-рождение, льды прошедшая,
Приблизься же, госпожа. Великие Сути тебе вручаю, да будешь вознесена повсюду!”
Когда господин Горе судьбу решил, в святилище Ниппура пошел.
Жена святая, чьи превелики Сути, госпожа — плотник женских маток,
Аруру, старшая сестра Энлиля, перед ним предстала.
“Великим героям, тобою повергнутым героям,
О господин, чьи, подобно словам отца твоего, неизменны
Реченья, ты еще не определил им судьбы!”
Владыка к камню-поросли воззвал, его пути обрисовал,
Владыка в Стране гневное молвил ему слово,
Нинурта, сын Энлиля, его проклятью обрек.
“Ты, камень-поросль, ты в горе против меня поднялся,
Ты схватить меня, заточить пытался,
Ты убить меня старался,
Против меня, господина, против престола моего могучего восстал во злобе,
Оттого-то отныне тебя, могучесть, героя, каменную стену, напоминает в твоих размерах,
Ты, яростный лев, в своей силе уверенный, да будет она на куски разбита,
Силач в своей мощи к тебе да протянет руку,
Ты, молодец, поросль камня, твои братья тебя, как муку, размелют,
На свое же потомство ты взъяришься — ты вонзишь зубы в их трупы.
Ты, воитель, твой крик потонет в твоих осколках! '
Как бык огромный, что людскою стаей убиваем, на куски разделан,
Поросль камня, ты будешь, как пес, кого в драке палкой гонит подпасок,
Да, господин, "Тот, кто сверлит сердолик" — так отныне твое будет имя!”
И с тех пор судьбою, присужденной Нинуртой,
И поныне поросль камня —
“Тот, кто сверлит сердолик” — так все его называют.
Герой обратился к базальту и граниту.