– Кажется, я тебя люблю.

Я проскрежетала зубами, из–за образовавшегося комка в горле. Любовь может быть такой неосуществимой и затруднительной. Но я бы ни на что её не променяла, даже если бы она исходила не от того человека. Я знаю, можно влюбиться спустя несколько мгновений, после встречи с тем, с твоим человеком. Так и произошло у нас с Натаном, после того, как мы вместе провели вместе целый день.

– Спасибо тебе.

Он отпустил меня.

– Если он хоть когда–нибудь отнесётся к тебе ни как иначе, чем безупречно…

– Я всё равно буду его любить,– я была в этом уверена. – Теперь я понимаю, что безупречность переоценивают.

–Просто знай, что ты всегда можешь вернуться ко мне, – сказал он с грустной улыбкой. – Особенно, если у тебя с собой будет круассан с тёмным шоколадом и фисташкой.

Наши улыбки были искренними, но быстро исчезли. Запах его мыла уже был мне так знаком и приятен. Мне бы не хотелось его больше не ощущать, но я это переживу. Подняв руку, он губами произнёс “прощай” и закрыл свою дверь.

В нашей квартире царила тишина. Джинджер спала в своей корзинке в гостиной. Я не стала её будить, просто опустилась на пол и осмотрела её перевязанные лапы. На кухне я нашла записку от Натана.

В 14:15 дал ей лекарства / обезболивающее.

Время уже перевалило за три часа. Рядом с запиской лежал пакетик с лекарствами. Я прочитала инструкцию к антибиотикам Джинджер. Вечером нужно будет дать ей ещё одну дозу. Натан передвинул стол из гостиной обратно на кухню, салатница, которую я опрокинула, лежала на сушке для посуды. Я вспомнила, что мой телефон лежал рядом с ней, поэтому опустилась на четвереньки и нашла его под холодильником.

Мой телефон полностью разрядился. Я пошла в спальню и поставила его заряжаться. Самый последний пропущенный вызов был с неизвестного номера двадцать минут назад. Я присела на кровать и прослушала сообщение, оставленное на голосовой почте.

“Здравствуйте, миссис Хант. Вас беспокоят из Пресвитерианской больницы Нью–Йорка. Мы пытались связаться с вашим мужем по поводу его отца”. Я сильно сжала телефон, меня пронзил страх. “Состояние Ральфа резко ухудшается, скорее всего он не переживёт эту ночь. Пожалуйста, перезвоните нам как можно скорее”.

Убрав телефон от уха, я уставилась на экран. У меня в мыслях образовалась пустота. Конечно, мы понимали, что к этому всё идёт, но до конца с этой мыслью так и не смирились. Всё случилось слишком быстро. Телефон был холодным, от того, что лежал на полу. Я прижала его ко лбу и задумалась. Натана нет дома, может он уже туда едет. Если нет, где он может быть.

Я позвонила в клинику.

– Ральф? – переспросила медсестра, когда я спросила о его состоянии. В трубке воцарилась тишина, прерываемая лишь звуком работы на клавиатуре компьютера. – Вы ему родственница?

– Невестка.

Она глубоко вздохнула.

– Вам нужно приехать как можно скорее.

– А вы уже дозвонились до его сына, моего мужа?

– Нет. Вы можете его найти?

Вчера вечером Натан сказал, что будет ждать меня. Он может быть на работе, но я не могла представить себе его, сидящего за рабочим столом, пока мы с Джинджер так в нём нуждаемся. Ещё около часа назад он был дома. Принимая во внимание все последние события, он мог быть лишь в одном единственном месте. Там, где он обретал ясность мыслей, ответы на мучавшие его вопросы; месте, которое служило ярким напоминанием о том, что самое важное в жизни каждого человека.

– Я привезу его,– ответила я.

– Замечательно. Тогда, до скорой встречи.

Я ещё раз проверила, не получала ли сообщений от Натана, даже несмотря на то, что он знает, что я без телефона. Там были только вчерашние, когда он разыскивал меня.

Я позвонила ему на мобильный. После четвёртого гудка, меня отправили на голосовую почту. “Вас приветствует голосовая почта абонента 6–4–6…”

Его телефон был включён, я не видела иной причины, почему он не брал трубку, если только он был там, где я и предполагала, в пункте бесплатного питания. Когда он раздаёт еду, он всегда выключает звук. Я схватила телефон, подзарядку и сумочку. Ральф сейчас один, и Натан тоже. Я обязана как можно скорее сделать так, чтобы они встретились. Я сбежала вниз по лестнице и, выскочив на улицу, поймала первое попавшееся такси.

– Куда едем? – спросил водитель.

– Пункт бесплатного питания на пересечении Шестой и Пятнадцатой.

Мне даже не пришлось говорить, чтобы он поторопился, потому, как он вжал педаль газа в пол. Во время пути я сжимала переносицу, пытаясь прийти в себя. Натану нужна будет моя поддержка. С тех пор, как мама Натана переехала, Натан сблизился с отцом. Эта новость не станет для Натана неожиданной, но от этого не станет легче её принять.

Когда мы приехали, я попросила водителя подождать у тротуара. Время клонилось к вечеру, на улице было свежо и серо. У входа в приют образовалась очередь, в основном из молодых людей и женщин, некоторые были с детьми. Через окно я заметила Натана, стоящего за столом в переднике и с улыбкой на губах. В этот момент он был счастлив, мне не хотелось его расстраивать, мы и так в последнее время причинили друг другу много боли. Мне следует с этим смириться и набраться сил, чтобы снова сообщить ему ужасную новость, но иного выбора у меня нет. Время было на исходе, осознав это, я открыла дверь и вошла внутрь.

36

Натан руководил процессом, но в то же время не был лишён доброты и нежности. Он разделывал индейку, как истинный глава семьи, и улыбался каждой женщине с ребёнком, стоящим в очереди за едой.

– Натан,– громко позвала я, люди в очереди обернулись в мою сторону. Он взглянул на меня и отложил нож в сторону.

– Сэди?

– Мы пытались дозвониться до тебя.

Он обошёл прилавок с едой и приблизился ко мне.

– Кто?

Мне хотелось прикоснуться к нему, когда я сообщу ему новости, поэтому я сжала в кулаке ткань его передника и притянула Натана к себе. Уголок его рта изогнулся в улыбке.

– Что происходит?

Сделав глубокий вдох, я произнесла.

– Твой отец…

Его лицо поникло.

– Как он? Что–то случилось?

– Пока ничего, но нам нужно ехать,– я посмотрела в его глаза. Он смотрел на меня, но не видел, мысленно он был далеко.

– Мой отец? Но мне нужно ещё немного поработать.

Я потрясла его за передник, он несколько раз моргнул.

– Натан, сейчас. Нам нужно ехать прямо сейчас.

Он слегка кивнул, затем более уверенно.

– Да, конечно, – он развязал передник и бросил его на стол, пока мы пробирались через обеденный зал к выходу. Я стянула с его головы одноразовую шапочку, его наэлектризованные волосы встали дыбом.

Мы направились к машине такси, которая ждала нас у входа с не заглушённым двигателем. Натан жестом пропустил меня вперёд, он всегда оставался джентльменом, несмотря ни на что.

– Пресвитерианская больница, – сказала я, проскользнув в салон.

– Побыстрее, мой отец… он,– Натан посмотрел на меня.

– Он пока жив, но он может умереть в любую минуту.

Натан отвернулся и посмотрел в окно. Я взяла его за руку, он снова посмотрел на меня, затем на наши переплетённые пальцы, и поцеловал мою руку.

– Ты здесь, со мной.

Я придвинулась к нему настолько близко, что практически оказалась на его коленях. Рукой я провела по его щеке, на которой за эти дни выросла щетина.

– Я здесь.

– Я понятия не имел о том, что происходит между вами. Если бы я знал, я бы немедленно это остановил.

– Не стоит говорить об этом сейчас.

– Я бы всё сделал по–другому.

Я склонила голову, любопытство взяло верх.

– Правда? Что бы ты сделал?

– Мне следовало поговорить с тобой, когда я узнал об аборте, но я этого не сделал. Я боялся, что ты придёшь к окончательному решению.

– Я не понимаю. К какому решению?