– Значит ты была с ним, а потом всё равно вернулась сюда.

– Прошлой ночью между нами ничего не было,– произнесла я, будто это могло меня оправдать. – Мы не…

С каждым вздохом его грудь вздымалась.

– Я не понимаю, если ты с ним не спала, ты изменила мне или нет.

– Да, но вчера вечером ничего не было, время было неподходящим, ведь…– я закрыла лицо руками. – Я не могу это объяснить. Ты всё равно не поймёшь. Дело не только в сексе…

– Ага,– презрительно фыркнул он. – Нет. Я, блядь, не хочу это слышать.

– Натан, я была в полной растерянности, в смятении, совершенно одна. Тебя не было рядом, а он был,– я опустила руки. – Я обратилась к нему. Я плакала у него на плече – о тебе, он мне позволил. А теперь…

Его челюсть сжалась, подбородок напряжён. Весь его внешний вид говорил о том, каких усилий ему стоило сдерживаться.

– Теперь? Что теперь?

Мне было трудно выдавить из себя хоть что–нибудь. Я ещё не до конца привыкла к тому, что приняла решение остаться с Финном. Но я должна произнести это вслух. Я должна рассказать Натану правду, если ожидаю от него того же.

– Ты уже знаешь, между нами всё кончено,– произнесла я, и, наконец, на моих глазах выступили слёзы. Я не ожидала, что моя любовь к Натану будет отзываться такой сильной болью в груди, казалось, она может меня даже убить, раскрошить моё сердце на части. Я никогда не хотела другой судьбы для себя или кого–то другого, только его, но он заблокировал свои чувства ко мне, чем ранил меня очень больно. И ради чего? Для меня причины, по которым он это сделал, обоснованные, но они не оправдывают его поведения. И вот, где мы оказались, это не должно было случиться. Теперь у меня есть кое–кто другой.– Всё слишком сложно.

– Брак вообще штука сложная, знаешь ли.

– Не говори мне, что из себя представляет брак,– произнесла я на повышенных тонах, раздражённо. Джинджер жалобно заскулила, толкаясь в ногу Натана. –Ты полностью от меня отвернулся.

– А ты переспала с другим.

Я отшатнулась.

– Он мне не безразличен.

– И что ты собираешься делать, а, уйти от меня? К нему? К человеку, которого знаешь меньше месяца?

Я покачала головой.

– Мне жаль, что ты узнал обо всём при таких обстоятельствах. Я собиралась тебе всё рассказать. Просто, когда ты сказал, что зол не из–за аборта, я подумала, что ты говоришь о Финне.

– О Финне? – выдавил он, его ноздри раздулись, а лицо стало красным, как помидор. – Ты что думала мы просто сядем, ты расскажешь мне об измене, и я приму это как должное?

– Нет, я думала, ты будешь…

– Каким? Злым? Взбешённым? – он схватил вазу. –А ты не думала, что моя реакция может быть вот такой,– он запустил вазу с лилиями в стену. Стекло разбилось и разлетелось на множество осколков. У меня зазвенело в ушах. От испуга я прикрыла рот рукой.

Ошеломлённая, я замерла, будто он запустил её в меня. Но Джинджер запаниковала, она отскочила и в испуге поскользнулась на плитке. Я выпрыгнула из душевой.

– Натан.

Он уже был рядом с ней, она стремглав бросилась к двери и пробежала как раз по стеклу. Осколки разлетелись в разные стороны из–под её лап.Выругавшись, Натан бросился за ней из ванной, я тоже поторопилась вслед за ними, на носочках перепрыгивая весь этот беспорядок, двигаясь на звук её завывания.

В спальне Натан руками обхватил Джинджер и пытался повалить её на спину.

Пятна крови были повсюду, особенно ярко они выделялись на белом ковре. Я заплакала. Наконец, взяв себя в руки, я поймала одну из её лап, я хотела её осмотреть, но Джинджер стала ещё больше извиваться.

– Отойди. Я сам всё сделаю, – приказал мне Натан.

– Но там могут быть осколки. У неё такое сильное кровотечение.

– Я это, чёрт возьми, вижу,– рявкнул он. – Я всё сделаю. Просто отойди.

Я выпрямилась и дрожащими руками прикрыла рот. В её глазах был такой страх, что меня начало терзать чувство вины.

–Тише, тише, Джиндж,– произнёс он, уговаривая её лечь на бок. Её глаза метались по комнате, будто она плохо нас видела. –Выйди из комнаты,– это уже мне, произнёс он, даже не повернувшись в мою сторону. – Она не может сосредоточиться. Ты делаешь только хуже.

Я отступила на шаг назад, больше от шока. Он выгонял меня в тот момент, когда Джинджер так во мне нуждалась, это было неприятно, болью отдавалось в груди. Натан зарылся носом в пушистую шею Джинджер, и спустя несколько секунд её завывания притихли.

Когда они оба ещё немного успокоились, я обратилась к Натану.

– Нат…

– Ш–ш. Всё хорошо,– мягко произнёс он. –Мне просто нужно осмотреть твою лапку. Будь хорошей девочкой.

Она вся дрожала, мне так хотелось её обнять. Вместе мы могли оказать ей больше помощи, я бы придержала её, а он осмотрел бы лапы.

– Натан,– я снова предприняла попытку. –Давай я…

Джинджер вздёрнула голову и стала вырываться из хватки Натана.

– Чёрт возьми, Сэди. Мне нужно её успокоить, чтобы ветеринар смог её осмотреть.

– Как ты её довезёшь?

– Если потребуется, донесу. Это недалеко.

– Через десять кварталов. Тебе понадобится…

– Мне ничего не понадобится. Ветклиника ещё не открылась, позвони на линию экстренной помощи, и скажи, что мы приедем. И отойди с дороги, ты нам не нужна.

Комок в моём горле вырос до громадных размеров, я с трудом его сглотнула. Я вышла из спальни, не имея ни малейшего представления, куда иду. А, да, позвонить в ветклинику. В сумочке моего телефона не оказалось, я не могла вспомнить, куда его положила. Я взяла телефон Натана с кофейного столика. В письменном столе мы храним список с номерами телефонов экстренных служб. Я нашла его и позвонила в ветклинику предупредить, что Натан приедет.

Натан вышел из спальни с Джинджер на руках.

– Открой дверь.

– Я поеду с тобой.

– Нет. Я не могу сражаться с вами обеими прямо сейчас.

– Натан…

– Господи, Сэди. Мне нужно снести вниз 27–ми килограммовую собаку и загрузить её в такси. Мы можем отложить разборки на потом?

Рассерженная, но больше всего обеспокоенная состоянием Джинджер, я пошла и открыла дверь для Натана.

– Где мой мобильник? Ключи? – спросил он выходя.

Я засунула мобильник, ключи и кошелёк в карман его джинсов, которые он смог каким–то образом напялить, пока её усмирял.

– Ты позвонишь мне, когда её осмотрит врач? – спросила я.

Он уже был практически у лифта. Мне пришлось побороть желание броситься за ним. Моя душа болела за Джинджер, за Натана. Я знаю, что причинила ему боль и страдание, но, несмотря на то, что инстинктивно я хотела всё исправить, я не была уверена, что мне следует это делать. Или даже, что в данный момент для меня это осуществимо.

На работу я приехала рано, но Гови уже восседал на своём стуле, соседствующим с моим. Его лицо было наполовину скрыто огромными наушниками.

– Круто выглядишь,– саркастически отметил он, едва на меня взглянув.

В любой другой день я бы рассмеялась. Его замечание было “верным”. После ухода Натана и Джинджер я убрала беспорядок в ванной, приняла душ и упаковала свои вещи. Одевалась я на автопилоте, и, не высушив волосы, собрала их в пучок. На сегодня у меня не было назначено встреч, поэтому я не стала заморачиваться по поводу своего внешнего вида.

Открыв приложение Outlook, я на автомате стала отправлять электронные письма клиентам, содержащие статьи их блога с прошлой недели. Я нажимала копировать, вставить, копировать, вставить до тех пор, пока не доказала себе, что могу выполнять свою работу, по крайней мере могла, до событий, произошедших на этой неделе. Я должна была обрадоваться, потому что одна из звёзд Инстаграма выставила фото, сделанное в эти выходные, на котором она красила глаза тушью IncrediBlast. Вместо этого я стала выяснять, для кого она так прихорашивалась, замужем ли она, если да, то выставляет ли она своего мужа на всеобщее обозрение также, как и ресницы. Или может она ходила куда–то с подругами цеплять парней и попивать мартини. После десяти минут прочёсывания ее ленты в Инстаграме я была в курсе всего и даже больше.