Раныль старается быстрее перебирать ногами в такт шагам подруги и её тётушки. Голова по-прежнему ватная, тут ещё и беспокойство за парней.

Чонин.

Девушка не без боли оборачивается назад, не видя ничего необычного, не считая звуков грохота.

— Раныль, идём, — всё тянет Тэрим. Хан машет перед ней свободной рукой, прося дать отдышаться. Затем набрасывается на подругу с объятиями.

— Я так тебе благодарна, Тэрим, ты даже не представляешь, как. Спасибо, что пришла спасти меня.

Тэрим поначалу не знает, куда деть руки, и просто остаётся стоять столбом.

— Тебе, наверное, пришлось ужасно нелегко со всем справляться. Но, я обещаю, теперь я всегда буду рядом. Хорошо? Ты не должна проходить через всё это одна.

Сон обмякает в руках подруги, обнимает крепче и прячет подступившие слёзы в её волосах. Как же ей хотелось это услышать.

Раныль гладит по вздрагивающей спине подруги и не может поверить, что эта железная девочка, наконец, дала слабину. Лезть в чужие головы опасно, думает Раныль, ведь вместе с тем, что Тэрим увидела часть воспоминаний Раныль, Хан так же стала свидетелем моментов из жизни Сон, когда она была напугана и одинока.

— Что ж, если с этим разобрались, идёмте, — неподалёку слышится тактичное покашливание и голос ведьмы Ха, — Нельзя тут стоять.

Девочки расцепляют объятия, не замечая, с каким теплом на них смотрит женщина, и хихикая, продолжают путь.

Пока перед ними не выскакивает один из волков, светя клыками. Явно не из их ребят.

Кёнсу отвлекается на запах Раныль, который меняет своё звучание, и в нём теперь больше испуга.

— Чонин, — зовёт он друга, — Чонин, Хань. Раныль.

Ким дёргается от услышанного, позволяя Фаню укусить себя больнее, отчего он неестественно хрустит плечевой костью. Отталкивает того и встает.

— Иди, — говорит уже Чунмён, — Я его задержу.

— Спасибо, — повисает в воздухе, пока Чонин бежит в сторону города.

Раныль хватается за руку подруги и мятежно вскидывает подбородок. Не напугает. Видали оборотней.

Волчья улыбка становится шире, вязкая слюна капает из искривлённой пасти. Не спеша шагает в сторону девушки.

Чонин подоспевает как раз тогда, когда Раныль оттолкнув подальше от себя подругу, приманивает волка к себе.

— Что тебе нужно? — слышится её голос.

Однако завидев Чонина, Лухан одним тяжёлым взмахом отшвыривает Раныль в сторону и делает прыжок к противнику. Хан с глухим стуком приземляется у разломанного дерева и теряет сознание. Ким, подгоняемый ненавистью в крови, вцепляется в шею Ханя, вонзает когти по бокам и валит на спину. Лухан, не ожидавший такой силы, позволяет себя повалить и утробно рычит от боли в районе рёбер. Чонин бежит к девушке, не зная, как к ней подступиться. Тэрим, не сдерживая слёз, пытается привести её в чувство. Парень отмахивается от непрошенных догадок и склоняется к её лицу.

Тэрим оборачивается назад и обеспокоенно смотрит на Чонина. Тот прослеживает за её взглядом и видит перед собой старших из своей стаи. Совет-таки принял решение. По другую сторону собралась китайская стая. В ряд, где стоят старшаки, подтягиваются и ребята.

— Она ничья, — повторяет Фань, только спеси в голосе поубавилось — Чонин изрядно измотал его.

— Что же вы, братья, мы же не в средние века живём, — подаёт голос старейшина.

Чонин возвращает внимание на лежащую без движений Раныль и пытается справиться с бешено колотящимся сердцем.

У них с Раныль установлена ментальная связь на фоне эмоциональной привязанности — по большому счёту, Раныль сама позволила этому случиться. Тогда, в самом начале их недо-знакомства. Она была до ужаса открыта его влиянию. А затем всё это перетекло в нечто крепкое и труднообъяснимое.

Соглашение между стаями гласит, если на человека, имеющего связь с оборотнем, но не имеющим метки принадлежности, посягнет кто-то другой, его должны будут отдать.

Чонин никогда не думал о том, чтобы пометить кого-либо, ведь это равносильно убийству.

И прямо сейчас у Совета не останется выбора кроме как отдать Раныль во избежание войны.

«Да чёрта с два»

— Что ты задумал? — Кёнсу, чувствующий изменения в настрое Чонина, обеспокоенно взглянул на друга.

— Она ничья, — повторил словно мантру Фань, зверея на глазах от бездействия Совета, — Мы в праве её забрать. Она ничья.

Чонин смотрит на умиротворённое лицо девушки, причинить боль которой хотел бы меньше всего на свете, и которую ни за что никому не отдаст. Даже ценой своей жизни.

Он вонзает клыки в девичье предплечье, достаточно сильно, чтобы остался след. Раныль выгибает от боли, однако девушка не приходит в себя, лишь болезненно ломает брови, кривясь. Чонин роняет пару солёных капель на свежую рану, тяжело дыша утыкается ей в шею.

«Прости»

— Чонин, нет, — ошарашено шепчет Тэрим, поняв всё сразу же.

Молодой волк оборачивается ко всем лицом, замечая, как полукруг из волков застыл в ожидании. У Чонина на пасти красуется её кровь.

— Теперь она — моя.

Раныль хмурится от нарастающей боли, тянущейся по всему телу. Тэрим прижимает рукой рану, не переставая плакать.

Метка горела красным.

Глава XIV

Первое, что услышала девушка, как только открыла глаза — разъярённый голос бабушки. Затем горячие капли слёз на своей руке и беспорядочные нашёптывания: «Прости, прости, прости…»

За что та просит прощения — неплохо было бы узнать.

Её трясло. Ноги не хотели слушаться, так и не сумев сдвинуться, когда Лу Хань, щедро раскрыв свою волчью пасть, делает прыжок в её сторону. Глухой стук собственной головы о мягкую почву земли. Наполнившиеся горькими слезами глаза Тэрим…

И опять темнота.

Чонин не находил себе места, пока Раныль без сознания лежала в его комнате. Он перенёс её из леса сам, на руках. До сих пор помнит растерянные провожающие взгляды членов обеих стай, как те молчаливо принялись расступаться, давая пройти. Тэрим, перестав плакать, шла следом, не желая теперь покидать подругу.

У Раныль начинали синеть губы. Парень сжал челюсть, пытаясь дышать. Её голова была неестественно откинута назад, а тонкая рука свисала, будто из неё разом выкачали всё живое. Одному богу было известно, сколькоЧонинприложил усилий для того, чтобы не осесть с дорогой ему ношей в руках на землю.

Мать суетилась вокруг не подающей никаких признаков жизни девушки. Ким не желал признавать, что убил её. Не так он себе представлял последствия своих действий.

Отец вывел его на улицу, чтобы тот не мешался под ногами, пока мать наверху делала всёвозможное, ради того, чтобы девушка как можно скорее пришла в себя.

Чонин услышал её болезненный крик, который сиренью ворвался в его слух, и зажмурился, сдерживая подступавшие слёзы. Метка начала действовать. Раныль предстояло пройти через сжигающую в агонии тело боль, которая будет длиться, если повезёт, пару дней. Не все выдерживают её ношу.

— Как знать, какая участь была бы ей милее.

Чонин услышал негромкие шаги за спиной и обернулся. Это был старейшина, который стоял, опершись на трость. Парень отвёл взгляд, не выдержав испытующих глаз старца. Тот наблюдал за Кимом с прищуром, оценивая состояние того.

— Ты знаешь, что такое Метка, малец? — глухо стуча тростью, старец подошёл и встал плечом к плечу к Чонину. Парень не выдержал и испустил нервный смешок, с вызовом глядя собеседнику в глаза.

— Поиздеваться решили, учитель Ман?

— Вовсе нет, — скрипучий голос того в детстве пугал маленького Чонина, теперь же вызывал раздражение.

— Это — проклятье, — зло дыша, отозвался парень. Учитель, не до конца удовлетворённый ответом, взглядом велел продолжать, — Человек, которому поставили метку, становится безвольным перед отметившим его оборотнем. В конце концов, умирает от сильнейшей эмоциональной вспышки.

Парень бросает мимолётный взгляд за спину, на окно второго этажа, где находилась Раныль. Что не ускользнуло от зорких глаз наставника.