С ума сойти.

Хан подошла вплотную к Чонину.

— Тебе не влетит из-за меня?

Волк выдавил из себя подобие ухмылки.

— Уже.

Послышался оглушающий грохот, будто бы от горы отломился приличный кусок и, не найдя преграды, плюхнулся прямо на голую землю. Звук на мгновение оглушил девушку. Следом за грохотом на поляну вываливались туловища таких же огромных волков, что и Кай, отличающихся лишь цветом своей шерсти. У тех, что показались на глаза, шерстка была испачкана в земле.

Хан едва удержала вскрик, потому что…они дрались, царапая и лязгая друг друга мощными лапами, и одним сплошным рулетом катились прямо к ним. Раныль испустила вздох и сухо сглотнула, чувствуя, как ноги отказываются двигаться и спасаться.

Неожиданно Кай подался вперёд и заслонил девушку собой, оставляя её позади себя. Раныль не смогла больше видеть происходящего, стоя за спиной огромного волка, но прекрасно слышала, как Кай зарычал. И так же слышала, как шум дерущихся мигом стих.

Девушка испуганно то сжимала, то разжимала кулачки, пытаясь дышать ровно. И у неё это даже получалось, пока…

Огибая преграду в виде Кая, неожиданно показалась не менее пугающая волчья голова. Девушка во все глаза таращилась на серую, всю перепачканную шерсть, когда Чонин сделал несколько шагов в сторону, позволяя ей лицезреть теперь и остальных.

Святая богомать.

Целых шесть оборотней, что смотрели на нее оценивающе. Думают, съесть — не съесть, пронеслось в голове Хан. Кай пустил смешок, пугая девушку ещё больше.

— Познакомься, Раныль, — заговорил Кай, — Это — мои братья.

Молодые волки смотрели на всклокоченную девушку, у которой глаза судорожно бегали от одного к другому. Тем подумалось, что Раныль парализовало от накатившего страха, пока Хан обречённо думала.

«Теперь бабушка меня точно убьёт».

Глава XI

Первые неуверенные лучи предрассветного солнца пробирались сквозь кроны деревьев. Они дарили, пусть и пустую, но надежду.

Негромкие шаги вокруг отдавались едва ли не барабанной дробью в пробитой голове, и Ханыль отчаянно боролась, держа глаза открытыми.

«Где он?»

Шаги стихли, движение прекратилось и лишь звук слабых рыков, и скрежет острых клыков были слышны за пределами видимости.

«Что с ним сделали?»

Ханыль не имела возможности подвигать ни единой конечностью: ей, кажется, разом сломали все кости. Моргать становилось невыносимо с каждым разом.

«Я не хотела, чтобы всё закончилось так. Прости меня, мама, видит бог, я боролась»

На онемевшие губы опустились первые капли. Затем ещё.

И ещё.

Ханыль слабо улыбнулась, тяжёло откашливаясь. Они ведь уже почти сбежали. Смогли вырваться. Пока их не настигли на границе, ограниченной Советом.

Глаза постепенно замыкались, не имея больше сил сопротивляться усталости и накрапывающим каплям дождя. Раскрытая пасть животного и ярко-красные лучи светила — последнее, что запомнил разум умирающей девушки.

«Я люблю тебя»

Такой встряски у Раныль не было, пожалуй, никогда. Девушка в искреннем изумлении таращилась на волков напротив, которые, создавалось впечатление, даже не обращают внимания на присутствие человека. Вопросительно взглянула на Чонина.

— Намечается ливень. Пошли, — Кай, не глядя, опустился ниже, позволяя Раныль взобраться себе на спину. Хан не стала задавать лишних вопросов, благоразумно оставляя это дело на потом. Теперь у неё на это будет куча возможностей.

Девушка не сдержала улыбки.

— Надеюсь, ты помнишь, что я всё слышу? — хмыкнул голос в голове.

— Я, может, на это и надеялась.

— Кто бы сомневался.

Раныль становилось всё тяжело цепляться за намокшую шерсть, что то и дело выскальзывала из пальцев.

— Думаешь, хорошая идея нести её к Матушке? — Кай услышал знакомый, явно не девичий, голос в голове.

— Вряд ли у меня есть выбор, парни.

Раныль опустила голову ниже и уткнулась в свои цепляющиеся за волка руки. Кай бежал, возможно, не в полную силу, но девушка успела прилично замёрзнуть, ливень обрушивался с каждым рывком в лицо всё сильнее.

— Мы пришли.

Когда ног коснулась сырая земля, Раныль была готова едва не расцеловать её. Тут же примчали и остальные оборотни, правда, тут же скрываясь за деревянным домом, который больше напоминал лесную крепость. На плечи опустился тёплый плед.

— Идём в дом. Ты совсем продрогла.

Раныль повернулась к источнику голоса и увидела перед собой улыбающееся средних лет женское лицо. Эти глаза и губы были ей смутно знакомы.

Мама Чонина.

— Иди, я скоро вернусь, — Кай исчез в том же направлении, куда и ребята, и девушка, не мешкая ни секунды, послушно пошла за женщиной.

— Проходи внутрь. Ты, должно быть, ужасно замёрзла, надо тебя переодеть, — миссис Ким, всё так же добродушно улыбаясь, потащила девушку внутрь дома. Оказавшись в небольшой комнате, Раныль приняла от матери Чонина запасную одежду и полотенце, которое напрочь пропахло лесной хвоей. Раныль, по-хорошему, надо бы вообще-то сматываться отсюда, пока бабушка не вернулась домой и не схватила сердечный приступ. Однако ж любопытство было куда сильнее.

— Проходи пока на кухню, я скоро подойду, хорошо? — женщина взглянула на переодетую девушку и улыбнулась, затем исчезла в другой комнате с мокрой одеждой Раныль наперевес, — Чувствуй себя как дома.

Вот уж вряд ли.

Дом был искусно отделан из дерева и изнутри напоминал уютную берлогу, да и обилие яркой цветовой гаммы непроизвольно бросалось в глаза. Дом, в котором Раныль жила с родителями в городе, больше напоминал офис, куда возвращаться было настоящей ежедневной пыткой. Бабушкин дом создавал атмосферу прошлого века, и будто дышал годами её молодости.

Этот же дом был тем местом, куда хотелось бы приезжать на семейные каникулы в любое время года.

Чонин уже привёл себя в порядок, неспешно пил воду, нахмурившись. Таким его и застала Раныль, войдя на кухню.

— Кхм, — прокашлялась девушка, чувствуя себя ужасно неловко. Особенно учитывая, что одноклассник не удосужился даже надеть что-нибудь сверху. Полуголый Чонин лишь ухмыльнулся виду девушки.

— Где ты это откопала? — Раныль недоумённо подняла брови, — На тебе моя футболка трёхлетней давности.

Девушка лишь выдавила многозначительное «м-м-м» и скосила взгляд.

— И она у него не единственная, Чонин, будь ты человеком — оденься! — в Кима полетела толстовка, а на кухне объявился ещё один человек. Раниль натянулась струной, боясь обернуться и увидеть того, чей голос она узнала.

— Привет, Раныль, — потрепав девушку по волосам, мимо прошёл Чунмён.

— Аха, привет, — слабо кивнула Хан. Чонин, конечно, предупреждал, что остальных Нарыли может знать в человеческом обличье, но такого девушка не ожидала точно. Тем временем, Чонин приоделся и они на пару с Чунмёном начали накрывать на стол, пока Раныль томилась в ожидании других.

— М-м-м, пахнет вкусно! — Хан едва ли не подпрыгнула, услышав голоса ещё троих. Та благоразумно приняла сидячее положение, чтобы было удобнее падать от шока.

Не могла поверить своим глазам.

Перед ней цели Сехун, Кёнсу и Бэкхён.

Раныль нарочито спокойно вздохнула. Однако Кёнсу отчетливо видел подрагивающие пальцы.

— Что ж, — прочистила горло, — Это было весьма неожиданно, — и специально избегала встречи глазами с До и Бёном, коих увидеть не ожидала совсем.

Чунмён, кажется, виновато пожал плечами.

— Но кто шестой? — девушка уставилась на Чонина.

— Я, — пробасили у двери, и Хан тут же повернулась к вошедшему. По правую сторону сел Пак Чанёль, которого девушка хоть и не знала лично, но который частенько фигурировал в рассказах Тэрим о школьной жизни.

— Замечательно, — елейным голоском отозвалась девушка, теперь проходясь стеклянным взглядом по всем парням, — Всех собрали? Или у вас тут ещё кто-то есть? Потому что, кажется, я сейчас выйду в это окно, — Раниль указала пальцем за спину Бэкхёна.