— Так же, как и ты не скажешь мне, что на самом деле в лесу делала ты, — и заводит машину.

Не к удивлению Раныль, весть о найденном в лесу теле очень сильно впечатляет и без того подозрительную бабушку. Та пытается контролировать все действия внучки, вплоть до того, что начинает запрещать ей даже ходить в магазин. Одной, конечно же.

Девушка не подаёт вида, что это её напрягает, тем более что на горизонте появляются заботы поважнее — свадьба отца неумолимо приближалась, а мать неожиданно сообщила, что отправляется в путешествие с другом.

Хан устало вздыхает и плюхается на свою кровать. Тэрим отсутствуют на уроках уже неделю. И что более странно, её мама так и не разрешила Раныль войти и проведать подругу, отделавшись незначительным «она ещё плохо себя чувствует». На телефонные звонки неизменно отвечала сама госпожа Сон и повторяла заученное «Тэрим ещё не может говорить».

За обедом вместо привычной компашки, Раныль частенько сидела одна: Тэрим не было, Бэк и Кёнсу начали посещать занятия через раз. Чонин ни слова после последнего разговора не произнёс, зато неожиданно заговорил Сехун.

— Как жизнь? — смутно знакомый голос оторвал Раныль от повторения домашнего задания на перемене. Подняв глаза, девушка не смогла сдержать удивления. Губы непроизвольно округлились в буковку «о».

— Хорошо, — и правда хорошо, что не вскрикнула от удивления, и кинулась проверять парня на наличие температуры и помутнения рассудка. За почти три с половиной месяца совместной учёбы в одном классе О впервые говорил с ней напрямую.

— Здорово.

Без особого энтузиазма ответил Сехун и уселся на место Тэрим — по правую сторону от Раныль. Хан хотела было вернуться к позабытой домашке и не обращать внимания на странности одноклассника, но получалось это прескверно — Сехун сидел вполоборота и без стеснения разглядывал одноклассницу.

— Тэрим давно не появлялась, — у Раныль нервно заныла правая щека, на которую был устремлён пронзительный взгляд парня, и девушке отчаянно захотелось прикрыться от его глаз. Но больше всего удивляло, как О говорил с ней, будто те были давние приятели.

— Да, — Раныль прочистила горло и произнесла увереннее, — Да, она приболела.

На это одноклассник лишь хмыкнул. Колени отчего-то начали дрожать, и во рту стало так сухо, что девушке пришлось несколько раз тяжело сглотнуть. Она чувствовала, как на лбу проступала испарина и так же ясно знала, это всё из-за сидящего рядом парня. Только с каких пор Сехун начал так неё действовать? Неужели страшно?

— Ты что-то хотел мне сказать? — Раныль выжидающе глянула на Сехуна. Может так О поймёт прозрачный намёк, что ему тут не особо рады.

— С чего ты взяла? — но парень лишь сощурил свои глаза-щёлочки, смахивая с лица светлую прядь.

— Ни с чего, просто, — пожала плечами.

— Просто, — многозначительно повторил О, словно пробуя слово на вкус, и затем так же бесшумно встал с насиженного места, — Ну, мне пора. Ещё увидимся.

Раныль лишь непонимающе всматривалась в отдаляющуюся спину одноклассника. А с ним то что не так?

«— Кай?»

Раныль сидит в школьной столовой за столом у окна, в гордом одиночестве давясь йогуртом. Весь день начинает напоминать дешёвую мыльную оперу — отсутствовала единственная подруга, и неизвестно, что с ней на самом деле, и когда она появится; Кёнсу с Бэком не в открытую, но избегают Раныль и не заметит этого лишь глупый, коей Хан не была, так ещё и это…

Прямо с утра мать позвонила и задыхающимся от восторга голосом сообщила, что хочет видеть дочь на рождественских каникулах и познакомить с её другом. У Раныль голова начинала ходить ходуном и подступал приступ тошноты всякий раз, когда мать через каждое второе слово вставляла своё «он и правда хороший человек», а после и вовсе «вы с ним сдружитесь», тонко намекая, что планирует забрать дочь обратно в город и поселить в доме с новоиспечённым отчимом. Когда как отец твердил то же самое — после свадьбы будем жить втроём: я, ты и мачеха.

У Раныль семейные разборки давно в печёнках сидели, и девушка уже заранее знала — жить ни с одним из родителей она не собирается. Закончит старшую школу Вульфхилла, а после переберётся в университетское общежитие, но к родителям путь заказан.

И как бы больно не было признавать то, что по матери всё же Раныль соскучилась, то ехать на рождественские каникулы, оставляя бабушка в одиночестве на праздниках, она тоже не собирается.

Погода с каждым днём становилась всё гаже, напоминая о неумолимо приближающейся зиме.

«— Кай?»

Хан больше всего хотелось уткнуться в ставшую родной шерсть четвероногого друга. И плевать, что в прошлый раз он был резок и груб. В конце концов, у него тоже, может, имеются свои на то причины.

И девушка уже совсем отчаялась на ответ, когда почувствовала знакомое покалывание в висках.

«— Да?»

Отозвавшийся голос застрял поперёк горла девушки тяжёлым комом, проглотить который требовалось титанических усилий взять и не разреветься прямо в свой обед.

«— Как дела?» — Раныль сама удивилась насколько тихо прозвучал собственный голос в голове.

«— Хорошо».

Девушка прокусила губу с такой силы, что невольно дёрнула ногой от боли.

«— У тебя как?»

Всё плохо, настолько ужасно, что хочется убиться об стену. И я знаю, что ною постоянно, но мне правда тебя не хватает.

«— У меня тоже».

Раныль смотрит в окно потерянным взглядом, смотря сквозь всего, пока неожиданно не замечает Чонина, сидящего на капоте своей машины, и стоящего рядом Чанёля, который в одном лишь школьном пиджаке, небрежно засунув руки в карманы брюк, подставляет лицо ноябрьскому холоду.

Передёргивает плечами от мысли, что на улице холод собачий, а эти двое сидят без верхней одежды.

Девушка смотрит на хмурого и задумчивого одноклассника, пытаясь по его лицу найти ответы хотя бы половине вопросов в голове. Хотя приходит идея куда лучше.

«— Кай?»

«— М?»

«— В тот вечер, когда ты утащил меня из леса…Ты не видел там парня?» — Раныль думает, что звенящую тишину в голове можно ощупать пальцами, настолько натягиваются у неё нервы. Девушка задаёт этот вопрос не отрывая взгляда от Кима через школьное окно, и думает, что ей лишь показалось. Но…

Чонин дёрнулся. И поднял взгляд шоколадных глаз прямо на неё.

«— Какого парня?» — Раныль не сразу слышит ответ в голове, всё так же не в силах разорвать зрительный контакт с Кимом.

Но девушке даже не приходится сообщать Каю, про какого парня она интересуется, потому что…

Чонин еле заметно склоняет голову вбок, сощуривает глаза и одними лишь губами произносит.

— Меня?

Раныль начинает в прямом смысле задыхаться, потому что Чонин теперь смотрит прямо в душу. Стоящий рядом Чанёль прослеживает за взглядом Кима и тычет того в плечо, мол, хватит пялиться.

«— Твоего одноклассника?»

Голос звучит неожиданно знакомо, и в душу начинают закрадываться смутные сомнения. Хан бросает скомканную салфетку из похолодевших пальцев и задаёт главный вопрос.

«— Кто ты, чёрт возьми?»

И, кажется, на ответ Каю требуется всё время вселенной. Минуты тянутся как вечность, и девушка начинает нервно постукивать пальцами по столу.

«— Я был в лесу».

Раныль сначала непонимающе хмурит брови и прокусывает внутреннюю сторону рта — Кай всё больше и больше её запутывает. В каком смысле он был в лесу? То есть, это ведь и без того понятно. Её интересует, был ли там Чонин. Впрочем, если только не…

«— Так ты тут? На ярмарке? Как… как человек?!

— Я перед тобой.»

Раныль ошарашено глядит однокласснику в глаза, не в силах поверить своей догадке, который смотрит как-то слишком выжидающе.

«— Чонин?»

Но Чонин лишь улыбается уголками губ. Звенит звонок, на который девушка отвлекается на секунду, но во дворе одноклассника уже след простыл.

Глава X

Подол нежно-розового платья чуть ниже колен колышется от вечернего летнего ветерка. Июль в этом году беспощаден в своём проявлении: от душного спёртого воздуха не спасают ни укрытие под густыми деревьями в лесу, ни отдающий вкусом водорослей на языке пруд всё там же. Юная Чеён осматривается по сторонам в поисках удобного местечка, откуда было бы удобнее всего наблюдать за происходящим напротив.