— Хотя, впрочем, вопрос в том, — Чонин вдруг резко отстраняется, — Что делала там ты?

Звонок на урок оказывается едва ли не спасительным — Чонин поднимается взгляд на настенные часы, а после уходит в направлении кабинета, ни разу не обернувшись.

И почему он так остро реагирует? Если просто проходил мимо — так и скажи.

Ага, полуголый в ноябре.

Не может же быть, чтобы Чонин имел отношение к убийству? Он же просто школьник. Да?

Кто же ты, Ким Чонин?

Глава IX

Навестить Тэрим после занятий не получается — начинается дикий ливень. У Раныль невольно кружится голова от разразившегося грома. Вся надежда была на бабушку, которая должна была вернуться уже к полудню. Хорошо бы, она приехала забрать девушку из школы потому, что добраться в такую погоду пешком было практически невозможно.

Девушка стоит в школьном коридоре, вглядываясь в большое, искусно отделанное из белого дерева, окно, за которым видит бегущих к машинам учеников: все, как один, съежившиеся от холода и торопящихся поскорее залезть в тёплые салоны автомобилей. Раныль обречённо вздыхает от одной мысли, что сейчас волей-неволей придётся мокнуть.

Чонин снова исчез сразу после занятий.

Раныль от напряжения не заметила, как начала остервенело кусать губы. Что же скрывает одноклассник? Между аккуратными бровями пролегла складочка. Не давала покоя мысль, что же всё-таки делал Чонин в лесу.

Не убивал ведь человека..?

Не убивал?

— Подвезти? — держа руки в карманах, подходит Кёнсу, плечом к плечу становясь рядом. Девушка сначала вздрагивает из-за неожиданного появления друга. Раныль бросает быстрый взгляд на профиль До и снова отворачивается к окну, которое неожиданно начинает казаться уродливым и пугающим. Всё внутреннее убранство школы начинает отдавать мраком, давить своей гнетущей атмосферой пустоты и еле уловимой сырости.

От Кёнсу веет холодом. И Раныль гадко только от одной мысли, что теперь находиться рядом с другом стало чем-то напрягающим.

А как спокойно он разжёг костёр и сжёг её вещи. Раныль такое зрелище и при большом желании не забудет.

— Тебе не трудно? — спрашивает Раныль. В ответ До лишь качает головой, девушка видит это краем глаза.

— Пошли, — бросает парень и направляется к массивным школьным дверям. Те жалобно скрипят под натиском и распахиваются так щедро, пуская пробивающий до костей холод. У Раныль замерзают лодыжки, и девушка, недолго думая, идёт следом.

Уже в машине Кёнсу заботливо включает кондиционер и заводит мотор. Раныль никак не может подавить в себе чувство волнения. И теперь, сидя на соседнем сиденье автомобиля, Хан пытается успокоиться, заодно усесться так, чтобы промокшая и прилипшая школьная форма доставляла как можно меньше дискомфорта.

— Как ты узнал? — девушка удивляется тому, как сипло звучит её голос. Будто проорала во всю глотку несколько часов кряду.

— Узнал «что?» — вопросом на вопрос. И голос такой ровный.

— Кёнсу.

— Раныль, есть вещи, которые лучше не знать, — Кёнсу не отрывается от дороги. Девушка бросает взгляд на спидометр: скорость ниже обычной. Не удивительно, благодаря ливню едва ли видно дорогу уже на расстоянии вытянутой руки. Значит, есть ещё время до того, как ребята доедут до дома девушки.

— О, серьёзно?! — голос сорвался. — Как ты узнал, что мне…нужна помощь? Кто тебе сказал?

Кёнсу молчал. И это напрягало. В ушах начинало звенеть.

— Чонин? — в ответ Кёнсу так резко затормозил, что Раныль удержалась лишь благодаря поясу безопасности, минуя участь быть торчащей через лобовое стекло туловищем вперёд и быть сувениром на капоте.

— Ты в порядке? — спрашивает. Раныль прекрасно знает, что тот сделал это специально и интересуется лишь потому, что это навязывают правила, мать их, приличия.

— Всё просто замечательно, — зашипела Хан, унимая бешеное сердцебиение.

— Раныль, тебе могло показаться, что ты видела Чонина прошлой ночью в лесу, но, поверь, тебе лишь показа…

Кёнсу вещал мёртвым голосом робота, особо не веря в успех своей речи. И его совершенно спокойная физиономия начинала действовать на нервы.

— Кёнсу, я знаю, что видела!

Парень выдерживает недолгую паузу. Раныль уже относительно успокаивается и переводит дыхание.

— А что ты видела?

— Издеваешься? — обречённо вздыхает Хан, потеряв всякую надежду.

— Нет, просто хочу узнать, что ты видела, — на этот раз голос Кёнсу более оживлён и сам он заинтересованно глядит на подругу. Про себя надеясь, что приказ исполнять не придётся. Процедура ему всегда была не по душе.

— Ну, я видела тело…мёртвого человека, понимаешь? — Раныль, будто в поиске поддержки, заглянула в глаза напротив. — Видела, как лежал этот человек и просто…

Девушка с трудом сглотнула мерзкий ком в груди, отчаянно желая выплюнуть всё наружу. Ладони умудрились резко вспотеть. А прилипшая форма радости не добавляла.

— Он лежал… — голос Раныль дрожал и местами переходил на шёпот. — В луже крови и это было ужасно. И страшно. Ему будто выпотрошили все органы.

Кёнсу участливо кивнул. Он прекрасно видел, как было тяжёло вспоминать детали вчерашнего вечера. Слышал, как остервенело бьётся девичье сердце и как бежит горячая кровь по жилам. Он всегда был чувствителен к чужим страхам: и теперь хотелось усадить бедную девчонку у тёплого камина, предварительно всунув в руки чай и лошадиную дозу успокоительного.

— А потом вдруг откуда ни возьмись появился Чонин… — девушка закончила свой рассказ, и Кёнсу уже насторожился, услышав имя парня.

— Что он там делал? — спросил Кёнсу.

— Не знаю, правда. Кажется, он просто стоял и смотрел на труп. Ну, пока не увидел меня и не сбежал, — Хан взглянула на парня.

— Думаешь, он причастен? — сделал заключение тот.

— Один в глубокой чаще, без верхней одежды и будто точно знал, так уверенно подошёл к телу. Что ещё думать в таких случаях..? — голос бесцветный. Раныль хотелось верить, что всему этому есть другое объяснение.

— Логично, — кивает парень, — Но что делала там ты, Раныль?

Девушка тут же вздрагивает как от пощёчины и отводит взгляд в сторону.

Что же я там делала?

Раныль лихорадочно думает над ответом. Расскажи она про Кая, её тут же сочтут невменяемой. А Кёнсу и не торопит с ответом, терпеливо ожидая. В какой-то момент даже включает радио, дабы разбавить звенящую тишину.

— Гуляла, — и вызывающий взгляд на друга.

— Так поздно? — выгибает бровь. Не верит, конечно же.

Правильно делает, конечно же.

Раныль лишь равнодушно пожимает плечами. Мол, да. Гуляла по лесу поздним вечерком и наткнулась на мёртвеца. Позже смылась с места преступления верхом на оборотне, скрыла от властей данный инцидент. И подозревает парня из параллели, с которым меньше чем неделю назад целовалась, и даже задумывалась о слове на букву «л».

— А ты как узнал? Насколько я знаю, тебя там не было, — Раныль решила, что хватит сидеть тут как на исповеди, и начать-таки расспрашивать До.

— Это создаст сто-о-олько проблем, ты даже не представляя-яешь, — парень неожиданно жалобно растягивает слова и откидывает голову назад, устало вздыхая.

— Они уже есть, Кёнсу, — девушка повторяет движения парня, — Труп в лесу, три ученика старшей школы: двое неожиданно встретились во время убийства, а третий сжёг улики на заднем дворе.

Раныль поворачивает голову к Кёнсу, который сначала сидит с задумчивым лицом, а затем…

… вдруг начинает хохотать. Так звонко и заливисто начинает давиться в диком хохоте. Раныль по началу непонимающе смотрит на друга, смех которого перебивается истошной какофонией из радио, а затем не в силах сдерживаться, смеётся тоже.

— Пиз-дец, — устало вздыхает До. Раныль поддерживающе кивает.

— Что же, я понимаю, у нас теперь общий секрет?

— Так ты не скажешь мне, кто подкинул тебе идею сжечь мои вещи? — уняв хохот, спрашивает Хан. До отрицательно качает головой.